Зимняя сказка (сборник) - Топелиус Сакариас (Захариас) - Страница 15

На следующее утро, чуть только колесо поставили на место и машинист дал тихий ход, чтобы испытать машину, паровоз покатил сам собою, словно сорвавшийся с привязи конь. И никакой тормоз не мог его остановить.

Машинист совсем растерялся.

— Стоп! Стоп! — закричал он.

И самое удивительное то, что паровоз остановился и смирно стоял, словно ожидая новых приказаний машиниста.

— Ну и чудеса! — говорил машинист, покачивая головой. — Да ведь это самый лучший паровоз на свете! И самый быстрый! На таком паровозе за три дня можно половину земного шара объехать!

— Еще бы! — усмехнулся Паво. — Не зря у него в колесе запрятан семимильный каблук колдуна!

Вот с этих пор, говорят старики, поезда и научились быстро ходить.

Ну, а что же случилось с Бирребуром, когда он проснулся? Вот послушай.

Когда Бирребур открыл глаза, первое, что он увидел, — это свой правый сапог с крепко подбитым каблуком. Он натянул сапог на ногу и, не раздумывая долго, отправился в погоню за солнцем. Но едва он сделал шаг — что такое?! — левая нога вылетела вперед, точно пушечное ядро, а правая переступала как самая обыкновенная нога в самом обыкновенном сапоге. И сколько колдун ни понукал правую ногу, она едва тащилась.

«Эдак далеко не уйдешь!» — подумал Бирребур, с трудом переводя дух. Пришлось ему, прыгая на одной ноге, вернуться в кузницу.

Кузнец никак не ожидал этого, он уже решил, что навсегда избавился от злого колдуна. Поэтому, когда он увидел, что Бирребур, прыгая на одной ноге, возвращается, ему стало не по себе. А Бирребур плюхнулся прямо на землю возле кузницы и, отдышавшись немного, сказал:

— Понимаешь, старина, что-то случилось с моим правым сапогом. Ну не идет — и все тут, хоть плачь. Может, ты неправильно прибил каблук? Не могу же я на одной ноге бежать за солнцем.

— Каблук в полном порядке. А бежать тебе больше никуда не надо, — сказал Паво. — Хорошо, что ты вернулся. Я решил помочь тебе и поставил силок на вершине вон той сосны, из-за которой недавно выглядывало солнце. Ждать пришлось недолго, солнце сразу попалось в силок. А я тоже времени не терял, схватил его — и в мешок. Так что теперь тебе и бегать за ним не придется.

— Вот это по-дружески! — воскликнул колдун и от радости даже захлопал в ладоши. — Ты самый лучший кузнец из всех кузнецов от Берингова пролива до Улеаборга! Ты мне так нравишься, что я готов сейчас же съесть тебя, так как я изрядно проголодался после того, как попрыгал на одной ноге.

— Очень благодарен за честь, — ответил кузнец, — но не хочешь ли сначала взглянуть на нашего пленника?

— Ну, конечно! Конечно! Неси его скорее!

Паво быстро побежал в дом, выхватил из закутка поросенка и сунул его в мешок. А мешок завязал узлом и понес в кузницу.

— Получай, — сказал он Бирребуру и бросил мешок на землю.

Поросенок отчаянно визжал и брыкался.

— Что, попалось? Не нравится в мешке сидеть? — засмеялся Бирребур. — Ничего, ничего, посиди, теперь уж я тебя не выпущу. Теперь на всей земле наступит кромешная тьма! Теперь Бурребир узнает, кто из нас главный колдун! Теперь все колдуны будут меня слушаться!

— Да ты бы хоть посмотрел на него, — сказал кузнец. — Ведь подумать только — не поросенок, само солнце в мешке! — И кузнец стал развязывать узел.

— Что ты делаешь! Ведь оно может выскочить! Уж лучше я сам залезу в мешок, — сказал колдун.

«Это, и верно, лучше», — подумал Паво.

Раз, два, три! — и колдун сидел в мешке, а кузнец сейчас же крепко-накрепко затянул веревку.

«Мне еще повезло, что этот колдун так глуп», — подумал кузнец, завязывая на всякий случай еще один узел.

В мешке поднялась страшная возня и крик.

— Ой, оно кусает меня! — кричал колдун.

— А ты его кулаком! Да посмелее! — подбадривал его кузнец, а потом пошел в избу, чтобы перевести дух после всех приключений.

Но почему же колдун, который мог одним движением опрокинуть целую стену в избе, не мог разорвать мешка? И вправду — почему? Я и сам не знаю. Может быть, старый колдун вывихнул себе ногу или натер ее в то время, когда скакал на одной ноге? А может быть, он все-таки был не такой уж хороший колдун? Право, не знаю.

Долго ли Бирребур сидел в мешке, этого я тебе тоже не могу сказать — в газетах об этом ничего не писали. Но солнце, как ты сам понимаешь, на следующий день взошло, как всегда, и в том месте, где ему положено. Это уж мне известно точно. Слышал я еще, что добрый кузнец Паво обещал своему пленнику отправить его при случае по железной дороге к Берингову проливу, в те места, где он жил. Колдуну пришлось согласиться, так как на одной ноге, сколько ни скачи, в такую даль все равно не доскачешь. А по железной дороге путешествие будет недолгим — ведь у паровоза теперь семимильные сапоги!

Но даже если ехать по железной дороге, солнце все равно не поймать. Железная дорога так же, как колдуны, боится воды, а солнце имеет дурную привычку вечером садиться в море.

И вот всякий раз, когда я вижу, как дети ловят солнце осколком зеркала и солнечные зайчики разбегаются во все стороны, я вспоминаю двух неудачливых колдунов Бурребира и Бирребура, которые хотели поймать солнце. Попробуй-ка поймай его!

Жемчужина Адальмины

Жили когда-то король с королевой, и была у них дочка Адальмина. А если у девочки отец — король и мать — королева, значит, это не просто девочка, а принцесса.

Когда принцесса Адальмина родилась, на ее крестины, как это принято в сказочных королевствах, были приглашены две феи — розовая и голубая. Обе феи пришли с подарками для новорожденной.

Розовая фея подарила принцессе большую жемчужину. Жемчужина была такой красоты, что все только диву давались. Никто никогда не видел ничего подобного. Но это еще не все! Жемчужина была к тому же волшебная.

— Знайте, — сказала розовая фея, — что вместе с жемчужиной я дарю принцессе красоту, ни с чем не сравнимую, несметное богатство и ум, который всех затмит. Пока принцесса владеет жемчужиной, она с каждым днем будет становиться все красивее, все богаче и умнее. Но если она потеряет жемчужину, она потеряет и все остальные мои дары.

Тут вышла вперед голубая фея и сказала:

— Принцесса Адальмина получила такие прекрасные подарки, что лучше, кажется, и не придумаешь. Но все-таки и у меня найдется для нее подарок. Правда, я сделаю его с одним условием: пока у принцессы будет жемчужина, а вместе с ней красота, богатство и ум, мой подарок она не сможет получить. Если же она потеряет свою жемчужину (и вместе с ней потеряет блеск красоты, богатства и ума), тогда она получит от меня, взамен всего утраченного, одну-единственную драгоценность — доброе сердце.

Сказав это, феи простились и исчезли, как два облачка в ясном летнем небе.

Король и королева были не очень-то довольны подарком голубой феи.

— Что-то голубая фея поскупилась, — сказал король. — Не все ли равно, какое сердце будет у нашей маленькой принцессы? Самое главное, чтобы она была красива, богата и умна. Если все будут восхищаться ее красотой, завидовать ее богатству и преклоняться перед ее умом, она будет самой счастливой принцессой во всем свете. И уж я постараюсь, чтобы наша дочка никогда не потеряла чудесную жемчужину, тогда ей не понадобится бедный подарок голубой феи. Да разве же это подарок для королевской дочери — доброе сердце? Ведь это все равно что бросить мелкую монету нищенке на дороге.

Так говорил король. И королева была с ним совершенно согласна.

В тот же день король приказал сделать для принцессы золотую корону. За работу взялся лучший мастер золотых дел. Трех дней не прошло — и корона была готова. В середину самого высокого зубца короны вставили волшебную жемчужину. Она так прочно сидела в своем гнезде, что ее и силой нельзя было бы вырвать из короны. Но мало этого! Корона была сделана очень хитро: она росла вместе с принцессой и всегда была ей как раз впору. А всякому другому, кто попытался бы надеть ее, она была бы или велика, или мала.