Как Скандинавия и Финляндия единым полуостровом стали - Топелиус Сакариас (Захариас) - Страница 1

Сакариас Топелиус

Как Скандинавия и Финляндия единым полуостровом стали

Бывал ли ты когда-нибудь на Счастливом острове? Видел ли далеко-далеко в море цветущий берег? Ни бури, ни пены, ни морского прибоя, одно лишь самое голубое в мире небо да самая зеленая на свете страна! Здесь хотел бы я жить, здесь хотел бы построить красного цвета домик да пришвартовать в заливе белого цвета лодку со светло-голубым парусом. Чудесно было бы жить там и умереть вместе со своим сердечным другом!

Но я никогда не попаду на этот остров — ведь так долго плыть в голубую даль. Я гребу и гребу без конца, но до Счастливого острова всегда бесконечно далеко.

Я знаю сказку о Счастливом острове. Эту сказку слышали от своих дедушек обе мои бабушки — по отцу и по матери — когда были совсем маленькими, а во времена моего детства они были уж так стары, так стары! Кое-кому сказка о Счастливом острове напоминает сказку об Унде Марине и принце Флурио[1], только там у них совсем другие имена. Не знаю, правда лиэто? Не берусь судить и не ставлю точку. Но сказка звучит так:

Счастливый остров звался Скандиа и лежал в Северном море меж Атлантическим океаном на западе и большим Азиатским материком на востоке. Финское название того острова — Суоменсаари, что значит остров Финляндии. Остров и Азию разделял широкий пролив. У короля Азии был сын по имени Деллинг — Утренний Свет, а у короля океана — дочь по имени Атланта — Заря Вечерняя. Когда они были еще детьми, оба короля подарили им Счастливый остров, чтобы малыши безмятежно играли там с ракушками и бабочками. Деллинг и Атланта — Утренний Свет и Вечерняя Заря — встречались на Счастливом острове во все времена года, поэтому остров и был таким счастливым!

А далеко-далеко на айсберге у самого Северного полюса жили две колдуньи — Черная Вала и Белая Вала. Черная Вала видела, как дети играют на Счастливом острове, и затаила зависть в глубине своего черного сердца. «Почему этим детям выпало такое счастье? Почему они играют с ракушками и бабочками, когда мы мерзнем на айсберге?» И Черная Вала — завистливая и ревнивая, — дуя изо всех сил, наслала мрак и холод на Счастливый остров, чтобы и он превратился в айсберг. Но ей не удалось набрать столько воздуха в свои черные легкие, чтобы навечно сдуть с острова лето; и злодеяние ее удалось только наполовину. На шесть месяцев в году насылала она зиму, а остальные шесть месяцев поделила между весной, летом и осенью.

— Что ты наделала? — огорченно и печально спросила ее Белая Вала. —

Эти двое детей будут теперь вечно искать друг друга. На три месяца они совсем утратят друг друга во мраке; шесть месяцев будут они видеть лишь, как краешки их красных одежд мелькают в облаках, но так и останутся недостижимы друг для друга. Атланта создана для Деллинга, а он — для нее. И всего лишь три месяца в году будутони встречаться, как и прежде, играть на Счастливом острове с ракушками и бабочками.

— Да, — со свойственной ей ледяной улыбкой ответствовала Черная Вала. — Почему я должна на этом остановиться? Я бы хотела дуть так, чтобы все вокруг погрузилось во мрак; тогда дети круглый год играли бы в прятки друг с другом.

Белая Вала сочла подобное желание жестоким и, стремясь утешить детей, спела свою новую песню вместе со всеми журчащими волнами и свистящими ветрами. И поплыла, и полетела ее песня к Счастливому острову:

«Наш остров — прекраснейший из островов на широких просторах Божьей земли, однако тоска его долга, а счастье — кратко, но любовь его чиста, как белейший из снегов, а остров наш — остров счастливых детей».

Черная Вала услыхала, как песня Белой Валы пляшет по волнам у всех берегов, и, слушая ее целую тысячу лет, сочла песню, в конце концов, старомодной. Взяла она тогда на себя труд навестить своего отца, старого великана, что обитал в недрах земли, того, кого шведы и норвежцы величают Фюрнютер[2], а финны — Вироканнас. Пожаловалась ему Черная Вала, что волны и ветер поют свою гадкую песню, что лишает ее ночного покоя на айсберге! Такую надоевшую всем песню о счастливых детях.

— Что такое «счастливые дети?» — пробормотал в свою замшелую бороду великан.

Со дня Сотворения мира ему о детях никогда слышать не доводилось.

— Детьми, — ответила Черная Вала, — называют своего рода мелких лягушат, что постоянно путаются у взрослых под ногами. А теперь две такие твари прыгают там, на Счастливом острове.

— Прогони их прочь оттуда! — посоветовал великан.

— Не могу, батюшка, ведь остров-то им подарен!

— Сурт[3]! — заорал великан.

Сурт явился на зов. Это был старший сын великана, Князь Огня, кузнец, державший свой горн в кратере вулкана.

— Ступай и взорви на куски Счастливый остров! Твоя сестрица Вала не ведает ночью покоя из-за каких-то глупых песен, что доносятся оттуда.

Сурт ушел и раскурил под Счастливым островом вулкан. Зарядив вулкан до самого жерла, он поджег его и… небольшой уголок острова отлетел в море и стал называться Исландия. Но самая большая часть острова так и осталась непоколебимо стоять на своем гранитном дне.

Вернувшись к отцу, Сурт доложил, что, дескать, Счастливый остров ему не по зубам, больно он твердый.

— И что теперь? — спросил великан. — Что же, твоя сестра Вала так и не будет знать покоя из-за песен о счастливых лягушатах? Ступай и возведи валы и башни вокруг Счастливого острова, чтоб ни одна мерзкая тварь не влезла туда из моря. Думаю, тогда придет конец всем этим песням!

Сурт снова отправился в путь и выковал скалы, чтобы возвести их, словно стены, вокруг всего Счастливого острова. Работа была долгой и трудной, а уголь в его кузнечном горне кончился еще прежде, чем он возвел стены. Начал-то он возводить их с западной стороны, а когда добрался до юго-восточной части острова, угля не хватило, и стена получилась такой низенькой, что лоси и медведи наперегонки запросто перепрыгивали через нее. Деллинг — Утренний Свет — заплывал на остров через пролив, а Атланта — Заря Вечерняя перелетала на западе через скалы, и дети по-прежнему играли на Счастливом острове.

Черная Вала, обитавшая на своем айсберге, постоянно слышала ту же самую песню, и на сердце у нее кошки скребли. Она непрестанно спускалась в Подземное жилище отца-великана.

Батюшка, Сурт обманул тебя! Он оставил проем

в стене на юго-востоке, а стена на юго-западе совсем низкая. Дети плывут на остров через пролив, перелетают через скалы, а песня не дает мне ночью покоя!

— Сурт, — спросил великан, — для чего стоит стена с проемом на юго-западе и низенькие скалы на юго-востоке? Ты довел себя до хрипоты с этими мерзкими вулканами. Ступай на остров Исландия, залезай под гейзер и выкашливай сотню лет пепел.

Сурт упорхнул прочь, а великан призвал своего второго сына — Каре, Князя Ветра, который при всей своей слабости был столь же хитер, сколь брат его Сурт при всей своей неудержимой силе — глуп.

— Каре, — сказал великан, — лягушата переплывают пролив и перелетают через низенькие скалы на Счастливый остров, а Черная Вала, сестра твоя, по-прежнему не ведает ночью покоя! Ступай, засыпь пролив песком, а после сооруди сверху песчаный мост! Если ж у тебя удачнее, чем у Сурта, не получится, я выдеру с твоих плеч каждое перо из крыльев Бури.

Каре, как вихрь, помчался прочь к широкому проливу, что соединял тогда Северный Ледовитый океан с тем морем, который мы называем ныне Финский залив. Там он вырвал с корнем самую высокую сосну на берегу и измерил с помощью ствола глубину пролива. Ха! Ну и бездонная же была там глубина! Такую встретишь разве что только на Ладоге: ни одна сосна не до-ставала до дна пролива.