Подиум - Моспан Татьяна Викторовна - Страница 1

ПОДИУМ

Татьяна МОСПАН

ЧАСТЬ I

«ПОДМОСКОВЬЕ»

Глава 1

Катя Царева нервничала. Внешне девушка выглядела почти спокойной, но горевшие ярким румянцем щеки выдавали волнение. Еще бы! Сегодня она впервые участвовала в большом показе новой коллекции одежды "Весна – лето 2000". Все произошло так внезапно, что Катя до сих пор не могла опомниться. Дело решилось в один день…

Приятную новость Кате принесла позавчера поздно вечером подруга Царевой – Наташа Богданова, ведущая манекенщица Дома моды "Подмосковье".

– Все, вопрос, считай, решен! – выпалила она с порога и, не снимая шубки, кинулась тормошить Катерину.

Наташины пышные темно-каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам, распространяли едва уловимый аромат духов, который смешался с запахом свежего февральского морозца. Она встряхнула головой, но одна непослушная прядь упала на лоб, где блестели капельки от растаявших снежинок.

– Наташка! – только и смогла вначале выговорить ахнувшая Катя. И опустилась на диван.

– Мадам, – красивым жестом откинув непослушную прядь волос со лба (словно на нее были направлены объективы фотокамер), проговорила Богданова хорошо поставленным голосом, – у вас появилась возможность попытать счастья в супермодной профессии: топ-модель! Ступив на подиум, вы окажетесь в привлекательнейшем мире…

– Ой, даже не верится!

– Пожевать дай чего-нибудь, – попросила Наташа. – С утра маковой росинки во рту не было.

Потом она уминала бутерброды и, смахивая с одежды хлебные крошки, торопливо рассказывала:

– Через день – большой показ. Все как с ума посходили, просто на ушах стоят, а тут, представляешь, Эльвира Канева сцепилась с Пономаревой. Такой скандал был! Дуреха, нашла с кем связываться. Они с Ниной Ивановной шипели друг на друга, как змеи. Мне сегодня Зинка под большим секретом сказала: Эльвира, дескать, кричала, что выведет всех на чистую воду и ни минуты, мол, не останется в этом скотном дворе. И у кого собралась искать защиты, идиотка?! К директору побежала, а тот ей тоже всыпал, проявляя принципиальность. Последняя уборщица знает, что Чувашин здесь – свадебный генерал. И держится он на должности только потому, что Пономаревой так удобно.

Нина Ивановна Пономарева, главный художник-модельер, была очень значительной фигурой в Доме моды «Подмосковье». Немногие решались подать голос против этой властной и самоуверенной дамы. Бунтаря, который все-таки делал такую глупость, в ту же секунду вышвыривали вон. Никакие протесты и судебные иски о незаконном увольнении не помогали. Восстановить справедливость до сих пор не удавалось ни одному правдолюбцу. И хотя Дом моды не являлся частной собственностью (в свое время его преобразовали в акционерное общество, основной пакет акций которого принадлежал государству), главный художник-модельер чувствовала себя здесь настоящей хозяйкой. У нее в помощницах ходила Зинаида Кудрявцева, или Зинка, – "прислуга за все", как неуважительно ее здесь называли. Она была правой рукой Нины Ивановны и регулярно докладывала Пономаревой о том, что происходило в беспокойном хозяйстве.

– Я с Пономаревой о тебе поговорила. Она не против. Завтра с утра подойдешь к ней для беседы. Напишешь заявление.

– Как? Уже завтра?! – испугалась Катя.

– А когда? – Наташа перестала жевать. – Чего тянуть? У нас, конечно, не французский Дом моды и даже не престижный столичный Дом моды Эдуарда Кардашева… – Сейчас в ее голосе прозвучала легкая насмешка. – Но имей в виду: желающих полно – набегут, только свистни. Кто не успел, тот опоздал. Сто раз уже про это говорили. Не понимаю тебя, честное слово! – возмутилась она. – А может, ты раздумала и собираешься получить работу в более престижном месте? Ну, тогда…

– О чем ты говоришь, какой престиж? Просто все так неожиданно, в один день…

– Ну и что? Куй железо, пока не украли.

– А вдруг из бригады не отпустят? С тех пор как разряд получила, я меньше двух месяцев отработала.

– Отпустят, – уверенно сказала Наташа. – Нина Ивановна в курсе. Как скажет, так и будет. Учти, она баба крутая, с ней нелегко бывает, но ладить можно. Я тебя потом подробнее просвещу. И кстати, про наш скотный двор – тоже… Надо же! – вспомнив про Каневу, захохотала она. – Как Эльвира ей ввернула!

На следующий день утром Катя стояла перед Пономаревой. Та, едва глянув на нее, тут же вспомнила:

– А-а, знаю, знаю. Ты у кого в бригаде сидишь – у Лиды?

– Да, у Лидии Анатольевны Кургузиной, в первом цехе, во второй бригаде по пошиву легкого платья.

Нина Ивановна беззастенчиво ощупывал глазами Катину фигуру: грудь, талию, бедра – главный художник-модельер на взгляд с точностью до сантиметра определяла объемы окружности…

– Рост сто восемьдесят?

– Да, – подтвердила Катерина.

– В груди немного недобираешь… – с сожалением констатировала Пономарева.

У Кати упало сердце.

Но на стоявшую тут же Богданову эти слова не произвели никакого впечатления. По глазам Нины Ивановны она видела, что Царева той понравилась.

– Впрочем, все это в пределах допустимого, – после паузы добавила Пономарева. И подумала о том, что девчонка и впрямь смотрится неплохо.

При показе коллекции у публики порой создается впечатление, что у всех манекенщиц одинаковые фигуры. Однако это вовсе не так. Просто девушки для Домов моды подбираются таким образом, чтобы каждая могла демонстрировать любой из представленных данным Домом образцов модной одежды. Когда говорят: "фигура манекенщицы", – то имеют в виду все: размеры груди, талии, бедер, красивые ноги, рост, прямые плечи, длинную шею.

Царева соответствовала параметрам, по которым отбираются модели.

– С Лидой я поговорю. Бригаду без ручницы оставлять нельзя, но, думаю, бригадир найдет замену. Там Раиса Акулинина до сих пор индивидуально работает. Вот ее пусть и забирает.

Акулинина, бойкая тридцатилетняя мать-одиночка, трудилась индивидуально, то есть после раскроя сама выполняла все операции: бригадира, мотористки и ручницы. Несколько раз ее сажали в бригаду, но, как только появлялась возможность, Раиса опять возвращалась к индивидуальной деятельности. В бригаде – дисциплина, во многом зависишь от других, а она привыкла быть сама себе хозяйкой. Из-за острого язычка и вздорного характера с ней старались не связываться.

"Ну вот, нажила теперь врага, – подумала Катя, – Акулинина сразу дознается, по какой причине ее опять сунули в бригаду…"

– А ты, – обратилась Нина Ивановна к Наташе, – введешь Цареву в курс дела. Движения отработайте.

Богданова кивнула.

– Ну-ка, пройдись еще разок, – приказала Пономарева Кате. И стала наблюдать за девушкой. – А что – смотришься неплохо!

– Да она в балетной школе занималась, – вмешалась Наташа, желая помочь подруге. – Я вам говорила.

– Не в школе, а в студии, – поправила Богданову Катерина. – До конкурса в балетную школу при Большом театре меня не допустили.

– Ладно, балеты нам ни к чему. По подиуму ее погоняй. Важен ритм и слаженность движений. Я на тебя надеюсь, Наташенька, смотри не подведи! Сама знаешь, как важен завтрашний показ.

– Ручаюсь, Нина Ивановна: все будет в порядке.

– Катюша, почему ты, когда к нам, в Дом моды, устраивалась, сразу в манекенщицы не попросилась, у тебя же очень хорошие данные, а решила пойти в портнихи?

– Я только заикнулась, так меня кадровичка еле в ученицы оформила.

Нина Ивановна задумчиво рассматривала крупный сапфир в перстне на своей левой руке. Казалось, игра света на гранях камня целиком поглотила ее внимание. Но это было не так: главный художник-модельер ни на мгновение не теряла будущую манекенщицу из поля зрения.

– Подумай еще как следует. – Пономарева оторвала взгляд от перстня и прищурилась. – В бригаде зарплата более-менее стабильная, а здесь – как получится. Ты в курсе?