Коллектор - Москвин Максим - Страница 7

Выбор мозга рейдера пал на один из секторов с ненормально низким трафиком. Ничто не производится, не добывается, особенно красивые глиняные кружки производить некому — аборигены отсутствуют. Что же там может делать среднего тоннажа транспорт, судовладелец которого есть компания во всех смыслах воздушная? Трафик или есть, или его нет, а, судя по навигационным записям судна, незаметно скопированным во время стоянки в одном из портов с подкупленным персоналом, четыре маршрута в год нельзя отнести ни к первому, ни ко второму случаю.

Выйдя из прыжка вне плоскости системы, рейдер стал медленно продвигаться по сложной траектории, обусловленной диаграммой направленности сканера, медленно обшаривая окрестности. Потратив почти семьсот часов на тщательное исследование, рейдер перешел на противоположную относительно плоскости эклиптики сторону, и продолжил. Через несколько десятков часов, на траверзе внешней планеты-гиганта, анализ показаний сканера выделил остаточный след реактивного выхлопа, легко идентифицируемый. В тот же миг рейдер начал процедуру маневра по входу в атмосферу. Выйдя на высоту двухсот километров над поверхностью, корабль занял стационарное положение относительно планеты. Мозг рейдера отдал команду, и рейдер исторг из своих внутренностей комплект зондов. Оборудованные антигравами, предназначенные для движения в атмосфере, что явствовало из аэродинамического обвеса устройств, легкие на подъем зонды провели съемку карты планеты всего лишь за сорок часов, и вернулись на борт. По результатам анализа управляющее устройство выделило шесть мест в условных координатах, каждое из которых могло являться объектом искусственного происхождения. Рейдер принялся последовательно отрабатывать все — зависнув над объектом на высоте тридцать метров, автоматический военный корабль, окутанный мощным силовым полем, обстреливал плазмой подозрительный участок. Далее, в случае, если объект оказывался природного происхождения, рейдер немедленно перемещался к следующему. Так все происходило и в этот раз. Третий по счету участок оказался Базой.

Я почувствовал дрожание стен карцера. Сосульки стали откалываться с подволока и сыпаться прямо мне на голову. Сжавшись в комок, я попытался залезть под нары, утонув наполовину в мерзкой ледяной жиже, покрывающей весь пол камеры. Частично это удалось, поэтому, когда толстая корка льда, покрывавшая весь свод, с жутким грохотом обрушилась, мне зацепило только правый бок, легко — кровь из разрезов перестала идти практически сразу же. Сотрясение продолжалось — из-под нар виднелся только самый низ коридора, и никаких пробегающих мимо ног мне разглядеть не удалось. Наконец, все стихло. Во внезапно наступившей тишине раздавался только мерный гул вентиляционной системы. Послышался шум со стороны поста термоядерной станции — мимо меня, уже выбравшегося из укрытия, и прижавшегося к решетке двери, промелькнуло двое людей, одетых в радиационные костюмы — вахтенные постов. Еще через несколько минут я услышал громкую ругань, и перекрывающие остальной шум частые удары по металлу. Судя по всему, они пытались открыть дверь, ведущую в воздушный шлюз. Прошло полчаса, по истечении которых стало очевидным, что все попытки безуспешны. Грохот прекратился. Я максимально пододвинулся к решетке, и заорал:

— Эй, что случилось?!

Скоро к двери камеры подошел человек, в защитном костюме, но без шлема, обнажившего покрытую взмокшими волосами голову и мрачное выражение узкого лица с грустно свисающим носом. Он заговорил со мной:

— Ты как там, еще жив?

— Еще жив, но выпустите меня, пожалуйста, отсюда, а то недолго осталось — скоро могу и замерзнуть окончательно.

— Ты не буйный?

— Совсем нет, прошу вас.

После недолгих колебаний вахтенный схватился за рукоять запора каземата и стал откручивать винт, одновременно говоря со мной:

— Послушай, малый, как кстати тебя?

— Т-17, но можно Клирик.

— Меня можешь звать Сверло. Значит так. Похоже, что базу обстреляли, и о том, что происходит наверху, я сейчас даже думать не хочу. Главная проблема у нас — заклинило клинкету воздушного шлюза. По-другому отсюда не выбраться, и это факт, так как вентиляционная система на самом деле полностью автономна, а сквозняки в коридоре просто следствие сброса мощности.

Сверло наконец-то отвинтил запор, и я выпрыгнул в коридор, ожесточенно стряхивая с куртки и штанов намерзшие кусочки льда и прилипшую жижу. Удавалось не слишком — одежда промокла насквозь, и жутко воняла, оттаивая. Сверло критически оглядел меня с высоты своего роста, потом предложил следовать за ним. Бросив взгляд на дозиметр на руке, он расстегнул молнию защитного костюма, отстегнул верх, и протянул его мне:

— Сними свои тряпки, и надень вот это. Повезло, что реактор не сорвался, обошлось без выброса, а то мы бы здесь все спеклись, и никакая защита бы не помогла.

Я стянул свою куртку, и надел верх от защиты, утонув в нем. После подворачивания рукавов все стало на места, а свисающие до колен полы куртки начали согревать замерзшие ноги. У двери шлюза стоял еще один вахтенный, с поста вентиляции, в раздумье почесывающий свой свисающий через пояс штанов живот. Он беспомощно смотрел на заклинившую кремальеру клинкетной двери.

— Посмотри, кого я привел. Зовут Клирик. А это Термос.

Термос махнул в мою сторону рукой, и обратился к Сверлу:

— С дверью шлюза проблемы, и не понятно, в чем дело. Я думаю, шлюз разгерметизировался снаружи, и давлением дверь прижало так, что даже запор не отдать. Выбраться отсюда не получится, и остается надеяться, что успели вызвать спасатель. Если нет, то нам конец. Точка.

— Термос, не гони, дверь могла заклиниться от взрыва. Надо пробовать ее открыть.

Я подошел поближе к входу в шлюз и внимательно его рассмотрел — толстая металлопластиковая дверь с кремальерой в нижней части выглядела совершенно неповрежденной, если не считать царапин, оставленных ключом-крокодилом при попытках отдать запорное устройство. Прекратив рассматривать дверь, я оглянулся по сторонам и сразу увидел то, что искал — заметная со всех сторон свежая трещина в каменном монолите тянулась по своду и, сходя на нет, спускалась к полу слева в двух метрах от дверной коробки.

— Посмотрите вот сюда, — я протянул руку к трещине, привлекая внимание вахтенных, — дверь переклинило от разлома камня, наверняка.

Оба потрогали трещину, посовещались и пришли к такому же выводу.

— Надо ломать дверь, я пошел за инструментом, — сказал Термос и быстро скрылся в коридоре. Прошло минут пятнадцать, за которые я наконец-то смог согреться и чуть-чуть придти в себя. Холод отступил, и его место заняло только немного менее острое чувство голода.

— А у вас поесть ничего не найдется?

— Тебе бы только жрать, — проворчал Сверло, но потом все-таки полез в карман штанов и извлек оттуда покрытый прилипшим мусором, но более чем съедобный обожженный на огне коричневый кусок патоки, — не грызи и сразу все в рот не засовывай, жуй аккуратно, медленно, по кусочку.

Я настолько сосредоточился на методичном поглощении безумно вкусного жженого сахара, что не заметил, как вернулся Термос, с сердитым выражением лица тащивший пневматический домкрат.

— Вы что тут расселись? Помочь не судьба? Хорошо, что мы в свое время домкрат прибарахлили, вот и пригодился.

Вахтенный подкатил тележку к входу в шлюз и отдышался. Сверло расправил на шарнирах жесткие шланги и подсоединил их к механизму, состоящему из двух плотно сжатых сверхтвердых пластин с крепежами. Открыв набор насадок, Сверло долго примерял их, одну за другой, к зазору между коробкой и наплывающим на нее верхним левым углом герметичной двери шлюза. Подобрав подходящие по размеру насадки, Сверло вставил их в направляющие домкрата, в то время как Термос включил нагнетатель, который, бодро тарахтя, стал увеличивать до рабочего давление в баллоне.

— Ну что, начинаем? — Сверло приложил к зазору насадки домкрата и подал давление на механизм. Сначала ничего не произошло. Индикатор давления на баллоне стал постепенно уходить в желтый сектор, потом подобрался к красному, тарахтенье нагнетателя перешло в надсадный рев. Неожиданно угол двери стал отгибаться, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, но тут нагнетатель издал резкий скрежет, и остановился. Домкрат встал. Термос попытался оживить устройство, включая и выключая его, но ничего не получалось. При ближайшем рассмотрении оказалось, что треснул вал насоса, и нагнетатель превратился в кусок мертвого железа. Сверло обреченно вздохнул и сплюнул…