Семь дней чудес - Мошковский Анатолий Иванович - Страница 17

Здесь уже пахло но щенками, птицами или водорослями из аквариума. Здесь замечательно било в нос краской, жженой резиной, кислотами и плавящимся металлом.

Гена сидел к ним боком, и Боря видел его широкий, склоненный над верстаком лоб, острый блеск его квадратных очков и жесткие короткие волосы. И боялся дохнуть.

– Хи-хи, – произнес Вова. – Ха-ха-ха!

– В клоуны решил пойти? – сказал Гена, не отрываясь.

– А это тоже почетная профессия, – выжал из себя Боря, и Вова, очевидно довольный его ответом, расхохотался, запрыгал и нечаянно поддел головой одну из полок; на ней что-то угрожающе задребезжало.

– Тебя по мозгам чокнули? – спросил Гена.

– Что вы! У него просто такое настроение…

– Ты уверен?

Боря весь съежился. Ох как было опасно! Геннадий все видит и чувствует. Куда больше Андрея… И нельзя больше медлить.

– Геннадий… – начал он, весь вспотев. – Скажите, пожалуйста, как приводится в действие двигатель подводной лодки, как она управляется и как…

– Выходит из воды ракета?

– Ага. Я хотел у Вовы…

– У кого сейчас лодка? – строго спросил Гена.

И Борю облил холод; он понял: добром тут ничего не решить, и медленно повернулся к нему карманом. Дымок сразу перестал струиться из-под кончи-ка паяльника.

– Я.., я хочу, чтоб вы помогли мне завести лодку…

Гена, видно под влиянием Хитрого глаза, поднял к нему свое широкое, уже не такое сосредоточенное лицо… И уши… И у него медленно полезли вверх уши!

– Зна-зна-значит, она у тебя?

– У меня. – Боря все ближе пододвигался к Геннадию, обдавая его потоком невидимой энергии, бьющей из Хитрого глаза.

– У-ух ты! – тяжело сказал вдруг Гена и скрипнул, точно от злости, зубами. – Придется… Что это у тебя такое? – Встал и пошел к двери.

Боря совсем перепугался. Даже сердце вдруг закололо.

Стиснув губы, двинулся он за ним.

– Что с вами? – спросила мама – Куда вы? И в халате?

В подъезде все так же толпился их класс. Боря попросил ребят выходить и двигаться к пруду. А сам помчался домой, нырнул на животе под свою кровать, задвинул подальше коробку с лайнером и достал другую коробку. В лифте обдул с нее пыль.

ЛОДКА УХОДИТ В ГЛУБИНУ

Ребят перед домом уже не было, и ему пришлось поднапрячь все силы, чтоб догнать их. Они толпой валили по улице, ведущей к пустырю с прудом, и при этом хохотали и пели. И над ними молодой рощей упруго покачивались большущие уши. Сзади всех понуро брел Гена в своем синем халате с закатанными рукавами, и вид у него был почти обычный. Сбоку от него мчалась ярко-красная длинноухая Наташка – уж вот кто мгновенно поддавался действию Хитрого глаза! – и еще несколько девчонок из их класса.

Проходившие мимо люди неодобрительно косились на эту шумную толпу.

– Тише вы! – крикнул Боря и заткнул уши, единственно нормальные уши во всей этой компании, и слегка отвернулся. И пошел боком. Но долго идти отвернувшись было рискованно: ребята могли выйти из повиновения.

Минуты через две они были у большого пруда, берега которого поросли мелкой травкой. Боря подозвал Гену, достал из коробки лодку и с боязнью подал ему. Гена положил ее на колени, вынул из карма-па складной ножичек, открыл узенькую лопаточку, просунул в щелочку носового люка, и люк откинулся.

Боря стоял рядом и наблюдал: хотел запомнить все.

Он заглянул в люк и увидел крошечные циферблатики со стрелочками, какие-то винтики и рычажки. Гена что-то сделал там, что-то переставил, передвинул; делал он все так быстро, что Боря не мог уследить и запомнить, а это было так важно. Что за лодка, которая не плавает? Что за лайнер, который не летает?

Наконец Гена закрыл люк. Лицо его хмурилось, очки подрагивали на носу.

– А вы.., вы напишете мне на бумажке?

– Чего тебе написать? – Как она заводится… По порядку все…

Лицо Гены сердито напряглось.

– Тебе мало того, что заставил меня прийти на этот пруд? Тебе еще бумажка нужна? Бумажка нужна? Бумажка… И может, с печатью? И на бланке? На блан…

– Нет, что вы! – заверил его Боря. – Можно без печати…

– Бери! – Гена протянул ему лодку.

– Значит, можно пускать? – робко спросил Боря, беря лодку.

– Пускай.

Восторженные крики вокруг не умолкали: «Ур-ра Крутикову!», и это раздражало Борю, потому что он готовился сейчас к ответственнейшему моменту – пуску лодки…

Боря спустился к самой воде, и так ему стало вдруг жалко расставаться с ней, так жалко… Он вытянул руку с лодкой над водой, обернулся к Гене и еще раз спросил:

– Значит, пускать?

Гена кивнул.

– Ур-ра Крутикову! – доносилось из-за спины.

– Хватит вам! Будьте людьми! – крикнул Боря и вынес руку с лодкой вперед. Киль ее с винтом на корме коснулся воды, и лодка вдруг чудесно ожила – загудела, и тонкая, умная дрожь ее передалась его пальцам, руке, всему телу.

Боря разжал пальцы.

Лодка ринулась вперед. У острого носа ее закипел маленький бурунчик, у кормы заходила, завихрилась вода. Лодка летела вперед, и в оба конца пруда пошли от нее волны, все ширясь и ширясь, и минуту назад мертвый, неподвижный пруд оживился: по нему заплясали зайчики, он весь заискрился, заиграл, заулыбался.

Вот лодка почти достигла того берега и помчалась вдоль него, а за пей – ребята, топая ногами, хлопая в ладоши и подпрыгивая. А лодка уже мчалась от того берега сюда, покачиваясь на собственных волнах…

Вдруг она исчезла, пропала.

Боря беспокойно обернулся к Гене:

– Где она? Ее нет! Нет ее!

– Она же подводная! – сказал Гена и вдруг плюнул в него сквозь туго сжатые зубы, и Боря едва успел отпрыгнуть в сторону.

Это так было непохоже на него. Или Хитрый глаз подействовал на Гену таким образом, что ему хочется плеваться? Но почему он плюнул именно в пего? Ведь не плюнул же в своего брата или в Андрея… Нет, не совсем, видно, потерял он власть над собой.

Боря отошел от Гены и опять уставился на пруд. Лодки на нем не было, но еще чувствовалось на воде волнение. Может, лодка носилась в глубине?

Вдруг Боря увидел, как из воды вынырнуло что-то узкое, тонкое и врезалось в воздух. И взорвалось. И лопнуло ярко-синим фейерверком. От взрыва даже уши слегка заложило. И Боря понял: лодка не пропала.

– Ура, – закричал он, – ура! – и запрыгал по берегу.

И вслед за ним, в точности повторяя его движения, запрыгали все двадцать пять ребят из его класса. Все, кроме Гены, который и не думал прыгать, а как-то мрачно поглядывал вокруг. От радости Боря не заметил, как из воды, уже в другой части пруда, вырвалась новая ракета. Он только услышал взрыв над прудом и увидел, как разлетаются во все стороны зеленые искорки, и еще пуще принялся отплясывать на берегу.

Внезапно к пруду вышел незнакомый человек с большой собакой на поводке.

– Ой, – вскрикнул Вова, – дог, какой замечательный дог!

И тут раздался третий взрыв, совсем в другом месте, – значит, лодка продолжала двигаться! В воду, шипя, полетели ярко-желтые огоньки.

– Мальчики, что это? – поразился незнакомый мужчина, а дог сердито тявкнул.

– Секрет! – Боря отвернулся от него. – И, пожалуйста, не мешайте нам!

Минут десять ждал Боря появления лодки, потом не выдержал и подошел к Гене.

– Геннадий, – запинаясь, спросил он, – почему она не всплывает?

– А куда ей торопиться?

Затем Гена глянул на часы и с силой хлопнул себя ладонью по лбу, словно хотел прикончить присевшего комара.

– Идиот я! – Лицо его мучительно скривилось.

– А что?

– А то, что я включил двигатели, задал направление и пуск ракет, а вот возвращение на базу не поставил. И всплытие… Что-то нашло на меня… А ребята… Разве это прежние ребята? Ты что-то…

– Нет, что вы! Нет, – поспешил Боря, – это не я… Я ничего.., я ничего такого не делал.

– Не лги.

– Я не лгу, Геннадий… Как же теперь быть с лодкой?

– Никак… Может, сама еще выбросится на берег. Впрочем, нет, я задал ей круговой курс… Пиши пропало!.. А ты скажи мне честно…