Счастливое прозрение - Мортинсен Кей - Страница 9

3

Ей казалось, что этот вечер никогда не кончится. Но вот наконец она и Харви, сопровождаемые пожеланиями счастья, идут по залитой лунным светом дорожке к коттеджу. Повинуясь внутреннему импульсу, она повернулась и помахала рукой стоящему несколько в отдалении от всех Сайласу, узнать которого было нетрудно – он был широк, как амбарная дверь, с такими же непослушными огненно-рыжими волосами, как у нее самой. Но сейчас его вид вызвал у Джоан тревожные чувства: гигантская, одетая в вечерний костюм фигура выглядела непривычно сгорбленной, а лицо – озабоченным.

– Спокойной ночи! – крикнула она, но налетевший порыв ветра подхватил негромкий возглас, и вряд ли он достиг ушей ее крестного отца.

Взявшийся неизвестно откуда комок в горле помешал ей крикнуть еще раз, погромче.

– Если я тебе понадоблюсь, дай знать! – проревел он, и до нее донесся веселый смех гостей.

Милый Сайлас! Его рык был способен распугать пасшееся в полумиле от замка стадо. Да и вряд ли молодой невесте мог понадобиться старый медведь вроде Сайласа, если... если, конечно, он не намекал на то, что впереди ее ждут неприятности.

Джоан внезапно пробрала дрожь, и Харви не задумываясь снял пиджак.

– Надень, – сказал он, накидывая его на плечи Джоан.

– Спасибо. – Пиджак был теплым и удобным, от него исходил запах Харви, и его заботливый жест немного успокоил ее.

Зная, что с террасы за ними наблюдают гости, Джоан позволила мужу обнять себя за талию, но зато теперь он мог чувствовать, как сильно она дрожит.

С того момента, как Харви пообещал рассказать ей что-то для нее важное только после того, как они останутся одни в коттедже, и повел ее в зал, нервы Джоан были напряжены до предела.

Будучи теперь все время настороже, она обратила внимание на то, что карие глаза Сайласа время от времени с беспокойством останавливаются на ней. Да и в отношениях между Сайласом и Харви она уловила какую-то напряженность. До этого, во все предшествующие свадьбе дни, они общались вполне нормально. Сейчас же в поведении Харви ощущалась угрюмая решимость, а на лице Сайласа застыло виноватое, почти умоляющее выражение. Гнет неизвестности становился с каждой минутой все невыносимей.

Пробило половину второго ночи, когда Харви попросил сыграть медленный вальс и вывел ее на середину танцевального зала. Ей пришлось уткнуться лицом в его плечо, потому что, как Джоан ни старалась, она никак не могла изобразить на лице приличествующую случаю сияющую улыбку. Окружающие, вероятно, посчитали эту сцену романтичной. Если бы они только знали: единственное, что ее волновало в этот момент, – что могли совершить ее родители и каким образом Харви узнал об этом?

Всю свою жизнь они прожили в Хедер-хаузе, на западном побережье Шотландии.

Светлая память о родителях и глубокая привязанность к Хедер-хаузу были для Джоан главными ценностями в жизни.

Отец умер пятнадцать лет назад, но Сайлас разрешил ее матери остаться жить в коттедже и из своих средств платил за обучение Джоан в частной школе. Это было весьма великодушным поступком по отношению к крестной дочери...

Прохладный воздух майской ночи холодил лицо, он был чист и свеж. И она глубоко вздохнула, до отказа наполнив им легкие. Потом, освободившись от объятий Харви и немного пройдя в молчании рядом с ним, начала взволнованным тоном:

– Что с моими родителями, Харви? Скажи мне, в чем дело, если не хочешь, чтобы я с ума не сошла от беспокойства!

– Подожди до коттеджа, – ответил он.

Ей захотелось повернуться и бить в эту мускулистую грудь до тех пор, пока не добьется чего-либо еще, кроме принятого им поучающего тона, словно говорившего: я знаю, что для тебя лучше всего.

– Для меня это совсем не игрушки, – отрывисто сказала она, стараясь не поддаваться раздражению. – Мои родители и Хедер-хауз слишком много значат в моей жизни...

– Знаю. Я не слепой, – сдержанно ответил он.

Тон Харви возмутил ее до крайности, таким тоном взрослые обычно объясняют ребенку, что Санта-Клауса на самом деле не существует на свете.

Джоан взглянула на своего спутника – порывы ветра растрепали его волосы. Он держал себя как-то скованно, на его лице застыло напряженное ожидание, и она вдруг почувствовала, что с каждым шагом сердце ее бьется все сильнее и сильнее. Если судить по его виду, Харви настроен весьма решительно.

Кипя от негодования, Джоан все же постаралась не проявлять свои чувства. По крайней мере, она могла быть уверена в том, что в ее жизни есть хоть что-то неизменное – Хедер-хауз!

– Тогда ты должен понять, почему я хочу, чтобы ты тоже полюбил это место. Только здесь я чувствую себя дома, в безопасности.

– Но ведь ты вступила в «Спасение» по своему собственному желанию, – напомнил Харви.

– Это правда. Я тогда заканчивала университет. Линда приехала к нам, чтобы прочитать лекцию. Мы разговорились, и она тут же предложила мне эту работу. Отказаться от такой прекрасной возможности проявить себя я не могла.

Далеко впереди Джоан с трудом могла различить светлую полоску песчаного пляжа и белоснежную пену разбивающихся о скалы волн; их шум звучал в ее ушах знакомой приятной музыкой. А вокруг по-прежнему расстилалась торфяная равнина, на которой стоял ее уютно освещенный изнутри огнем очага коттедж.

– Но там я все равно скучала по Хедер-хаузу, – продолжила она. – Потому-то и работала до изнеможения. – Он понимает всю глубину моих чувств, с облегчением подумала Джоан, увидев, как Харви согласно кивнул. – Меня мучила тоска по дому. Но ведь дети беженцев тоже тосковали по дому, а среди них были совсем крошечные. Поэтому, как бы меня ни тянуло сюда, я знала, что никогда не прощу себе, если сбегу, бросив их на произвол судьбы. Дети должны быть со своими родителями, Харви. Я глубоко убеждена в этом.

Резко отвернувшись от нее, Харви окинул взглядом горизонт, но Джоан успела заметить, как буквально окаменели черты его лица.

– Могу себе представить, что тут творится зимой, – произнес он.

Джоан была благодарна Харви за то, что он решил больше не продолжать разговор на столь болезненную для нее тему.

– Зима тут суровая, – мечтательно произнесла она. – Ветра сбивают с ног, льют проливные дожди, а снегопады бывают такие сильные, что иногда из-за сугробов становится невозможно выйти из дома.

– И тебе все это нравится?

Ее лицо осветилось нежной улыбкой.

– Это замечательно. Ненастный климат заставляет нас держаться вместе, укрепляет дух.

Такого братства между людьми я больше нигде не видела. Мы, как одна большая семья. Большинство живут здесь из поколения в поколение, между нами существует нечто вроде молчаливого уговора о взаимопомощи. Когда в прошлом году умерла моя мать, Сайлас принял на себя заботу обо мне. И Патрик тоже. – Ее широко открытые глаза встретились с глазами Харви. – Такова любовь верных друзей. Единственная любовь, в которую я верю.

Он обнял Джоан за плечи, как будто она нуждалась в поддержке. Но она поняла этот жест и не попыталась стряхнуть его руку.

– В мире много прекрасных мест, – сказал он непринужденным тоном. – Более экзотических, более красивых...

– Но не для меня! – горячо заявила она. – Где еще можно найти такой залив, как этот?.. – Она показала рукой. – И где еще я могу в полной тишине лежать на берегу и наблюдать за тем, как блестит море в лучах солнца?

Харви остановился, и Джоан последовала его примеру, ее свадебное платье поблескивало в свете луны, волосы струились по спине, а возбужденные глаза сверкали на бледном лице. Он медленно обнял ее, взгляд его был так нежен, что Джоан показалось, будто она погружается в темные воды залива. Это ощущение было таким пугающим, что, не будь ее ноги словно налиты свинцом, она убежала бы.

– Покинуть родной дом сразу после смерти матери, – задумчиво проговорил он, – очень мужественный поступок. Хотя мне лично кажется, что было не слишком разумно так торопиться. Почему ты не дала себе время оправиться?