Счастливое прозрение - Мортинсен Кей - Страница 14

Это ей не понравилось, но любопытство пересилило, и она вновь склонилась над вырезками.

– ... Брендон. Дата рождения – 03.04.48, место рождения – роддом Св. Марии, Обан. Харви! Я же тоже родилась там! Но я же не Сара Такер, я не ощущаю себя Сарой...

– Нет. Продолжай.

Дрожа от нетерпения, она начала читать дальше:

– ... Воспитывалась в детском доме, 21.07.66 вышла замуж за Пола Такера. В последний раз ее видели в Глазго. Свяжитесь, пожалуйста, с нашим офисом, вы можете узнать нечто важное для вас.

– Дальше. – И он указал пальцем на вторую вырезку.

Первая же строчка заставила Джоан опять недоуменно взглянуть на Харви, но он жестом заставил ее читать дальше. Прерывающимся голосом она продолжила:

– Изабел Вуд. Дата рождения – 03.04.48, место рождения – роддом Святой Марии, Обан. В последний раз ее видели шесть лет спустя в женском приюте в Обане, где она находилась на попечении своей матери, Коллин Вуд. Свяжитесь, пожалуйста, с нашим офисом, вы можете узнать нечто важное для вас.

Она вся похолодела.

– Харви, это тот же самый роддом...

– Да. Милях в шестидесяти отсюда. Девочка, упомянутая первой, теперь носит фамилию известного землевладельца. Вторая, по имени Изабел Вуд, была удочерена и превратилась в Изабел Клевен, – спокойно пояснил он. – Это Бел. Бел Патрика. – Джоан глядела на него, совершенно потеряв дар речи. – Эти объявления поместил Элойсо де Месонеро, который разыскивал свою дочь. Помнишь, я говорил тебе о нем?

С большим трудом она нашла в себе силы, чтобы ответить:

– Ты... ты сказал мне, что он очень стар. Что он умирает. И потом что-то насчет плантации, которую может унаследовать Бел.

Харви медленно кивнул, не отрывая от нее пристального взгляда. Потом до Джоан дошел смысл всего остального, и она остолбенела от изумления. Они с Бел родились в одном и том же роддоме в один и тот же день. Не слишком ли это много для простого совпадения?

Харви взял ее руки в свои.

– Я говорил с Патриком. Элойсо де Месонеро не захотел, чтобы Бел прошла тест на ДНК.

Это значит, что либо он на сто процентов уверен в том, что Бел его дочь, либо просто не хочет знать, так ли это на самом деле.

Джоан нахмурилась, ей показалось, что Харви становится излишне подозрительным.

– Не понимаю, какое это имеет значение. А что случилось с женой этого Месонеро?

– Она ушла от него. – Харви замолчал, и у нее создалось впечатление, что он тщательно подбирает слова, прежде чем сказать. – Я, кажется, уже упоминал о том, что у этого де Месонеро отвратительная репутация. Он обращался с женой очень плохо, поселил в доме любовницу. Ходили слухи, что жена подвергалась физическому насилию.

– А Патрик знает об этом? – воскликнула она с тревогой в голосе.

Харви кивнул:

– Он считает, что слухи ложные, что Элойсо просто недопонимали. – Появившееся на его лице ядовитое выражение и тон явно показывали, что он сам об этом думает. – Факты, однако, говорят сами за себя. Сеньора де Месонеро оставила мужа, потому что не могла больше терпеть его издевательств. Она была беременна, но Элойсо узнал об этом только тогда, когда прочитал оставленную ею записку. А к тому времени его жена уже бесследно исчезла.

– Судя по всему, он весьма неприятная личность, – сказала Джоан, сморщив нос от отвращения. – Бедная Бел, какой ей достался отец!

Харви что-то промычал в знак согласия.

– Когда Элойсо узнал, что умирает, он решил отыскать своего ребенка. Детективы, услугами которых он воспользовался, обнаружили, что три женщины родились в нужное время и в нужном месте. Первой на объявление откликнулась Сара, но тест на ДНК исключил ее из списка. Однако, когда Элойсо увидел Бел, то заявил, что она вылитая копия его жены. – Харви хмуро взглянул на свои помявшиеся брюки, разгладил складки рукой и продолжил: – Детективы отыскали человека, который дал убежище сеньоре де Месонеро, когда она добралась до Англии. И тот тоже подтвердил, что Бел действительно является дочерью де Месонеро.

– Значит, эта отнюдь не романтическая история закончилась, и Бел обрела родного отца. Не знаю только, радоваться за нее или огорчаться, – медленно произнесла Джоан. – Хорошо, что у нее есть Патрик.

На губах Харви появилась сардоническая усмешка.

– Но этот человек солгал, – сказал он негромко, но твердо. – Прочитай последнее объявление. Оно было очень похоже на предыдущие. Но на этот раз имя разыскиваемой было... Джоан Леверинг. Она недоверчиво посмотрела на Харви. И вдруг все как будто стало на свои места. Джоан поняла, к чему осторожно, шаг за шагом, подводил ее Харви. Элементарным методом исключения он пришел к выводу, что дочерью де Месонеро является она!

4

Она почувствовала, как рука Харви соскользнула с ее плеча, и хотела было попросить его остаться рядом с ней, но оказалась не в состоянии ни говорить, ни двигаться. А когда он отошел, она остро ощутила свое одиночество и поняла, что нуждается в его поддержке, сколько бы ни пыталась убедить себя в обратном.

Из кухни послышались звуки наполняемого водой чайника, выдвигаемого посудного ящика, звон чашек.

– Чай! – с облегчением вздохнула Джоан.

Она закрыла глаза, пытаясь превозмочь боль, которую доставляла ей мысль о том, что Элойсо де Месонеро мог быть ее отцом. Если сведения Харви верны, а обычно так оно и бывало, то плантатор – тип малоприятный, жестокий и аморальный... Она непроизвольно сравнила человека, которого считала отцом, с де Месонеро и содрогнулась. У Самнера Кларка для каждого человека всегда находилась приветливая улыбка. Его уважали за прямодушие и заботу, которую он проявлял по отношению к ней и ее матери. Закусив губу, Джоан поправила себя: и ее приемной матери.

Называть их приемными родителями казалось Джоан чем-то вроде предательства. Они окружили ее такой любовью, что она ни на минуту не усомнилась в том, что была их собственной, горячо любимой дочерью.

Губы Джоан решительно сжались. Она не собирается отказываться от них. Для нее родителями были и останутся они, а не два незнакомца, когда-то зачавшие ее.

– Я приготовил чай, – сказал Харви, появляясь в комнате с подносом в руках.

– Спасибо. – Она взглянула на него умоляющими глазами, и, вняв молчаливой просьбе, он опять сел рядом с ней. В его присутствии Джоан сразу почувствовала себя лучше.

В наступившей тишине Харви снял тяжелые юлотые запонки, закатал рукава рубашки и освободился от галстука-бабочки. Потом расстегнул верхнюю пуговицу рубашки жестом, который, несмотря на весь накал ситуации, показался ей опасно интимным, и, откинувшись на подушки, бросил на нее испытующий взгляд.

– Надумала чего-нибудь? – осторожно спросил он.

Накопившееся в Джоан нервное напряжение излилось наконец вместе с потоком слез.

– Да! Я хочу, чтобы все осталось по-прежнему, как будто я ничего об этом не слышала! Бел счастлива. Элойсо, думаю, тоже, как и Патрик и Сайлас. Оставим все как есть, Харви! – выпалила она на одном дыхании.

Успокаивающим жестом он дотронулся до ее щеки.

– Нет, Джоан. Мы не можем оставить все как есть.

Она попыталась мысленно освободиться от воздействия, которое на нее произвело его прикосновение. Она не хотела, чтобы он успокаивал ее или навязывал свою точку зрения.

– Но почему нет? – потребовала она. – Можешь же ты ошибаться, утверждая, что человек, приютивший сеньору де Месонеро, лжет. Что заставляет тебя сомневаться в его словах?

– Скажи мне, – очень серьезным тоном спросил Харви, нежно проводя пальцами по ее щеке. – Ты знаешь, чем я известен в своей среде?

Под его ласковыми прикосновениями, сама того не подозревая, она приоткрыла губы.

– Состраданием к другим людям, – торопливо проговорила она, стараясь не обращать внимания на участившееся биение своего сердца. Да, это было правдой. Все уважали Харви за способность к сопереживанию и человеколюбие.

Он слегка улыбнулся.

– А еще?