Коровий доктор - Моррисон Уильям - Страница 2

И потом, есть вещи и поважнее, о которых он тоже понятия не имеет. Например, какой у этой коровы химический состав желудочного сока? Допустим, он все-таки полезет внутрь в этом водолазном костюме: а вдруг желудочный сок разъест костюм? Вдруг разъест и кислородные шланги, и инструменты, которые нужны, чтобы оглядеться там и исследовать необъятное нутро этого чудища?

Доктор поделился своими опасениями с капитаном.

– Костюм испытан на прочность, кислородные шланги тоже, – ответил капитан. – Мы точно знаем, что уж на полчаса-то их хватит. А если начнут сдавать, вы сообщите нам по радио и мы тотчас вас оттуда извлечем.

– Благодарю покорно. А откуда я знаю, что костюм не разорвется сразу же, как только его начнет разъедать? И откуда я знаю, что желудочный сок не разъест мне кожу?

Отвечать было нечего. Никто ничего не знал – приходилось в этом признаваться.

Все еще споря и возражая, доктор Мелцер стал натягивать на себя водолазный костюм, легкий и тонкий, достаточно прочный, чтобы выдержать давление в несколько атмосфер, и в то же время настолько гибкий, что он не слишком затруднял движения. В герметически закрывающихся карманах доктор нашел набор необходимых инструментов и припасов. Превосходная двусторонняя связь позволит ему обмениваться мыслями с собеседником так, словно они стоят рядом. Рукава костюма заканчивались перчатками, такими тонкими, что они почти не чувствовались на руках и ничуть не мешали работе. И однако они только казались ненадежными, а на самом деле были на редкость прочные.

Но выдержат ли они биологическую среду живого организма? Вот что мучило доктора. Никто этого не знает. Тут приходится рисковать, убеждал он себя. Рискни и надейся, что, если что-нибудь пойдет не так, тебя вытащат прежде, чем эта скотина тебя переварит.

Все было готово. Появились еще двое, в таких же водолазных костюмах, как у доктора, и, когда он натянул свой и проверил его, капитан подал сигнал и все трое вошли в маленький тамбур. Дверь за ними герметически закрылась, впереди открылась другая. Теперь они были в помещении, где лежало огромное животное и тихонько вздрагивало, словно от нестерпимой боли.

Двое сопровождающих обвязали вокруг талии доктора прочные, тонкие нейлоновые канаты, проверили кислородные шланги. Потом приставили прямо к морде коровы лестницу. Доктор Мелцер начал задыхаться, но совсем не потому, что кислород плохо поступал в маску: нет, давление и влажность были нормальные, и кислород был смешан с необходимым количеством инертных газов. Просто у него перехватило горло от одной только мысли, что придется лезть в брюхо этого чудовища, в странный и устрашающий мир, неведомый, ни на что не похожий – даже вообразить невозможно, какие его там подстерегают опасности.

– А как же мне попасть внутрь? Постучаться, что ли? – спросил он в микрофон вдруг охрипшим голосом. – Пасть футах в сорока над уровнем пола. И она закрыта. Придется вам как-нибудь ее открыть, капитан. Или вы надеетесь, что я сам ее взломаю?

Двое сопровождавших раздвинули складную пластмассовую лестницу. Сила тяжести на Марсе много меньше земной, и потому взобраться вверх по ступенькам на сорок футов ничуть не трудно. Доктор Мелцер стал медленно подниматься. Через некоторое время он заметил, что огромная пасть понемногу открывается. Один из тех двоих ткнул корову электрической иглой.

Доктор добрался до нижней челюсти и с бессильным ужасом, точно кролик под взглядом удава, уставился на громадную расщелину, готовую его поглотить. Луч карманного фонарика уперся в серую слизистую поверхность и, отражаясь от этих скользких стен, померк в глубине. Футах в пятидесяти от входа “туннель” плавно сворачивал в сторону. Что там дальше, можно было только гадать.

Конечно, самое разумное было бы войти туда сейчас же, но доктор невольно колебался. А вдруг челюсти закроются как раз в ту минуту, когда он будет проходить между ними? Его раздавит, как скорлупку. Или, когда он полезет внутрь, горло зверюги сведет судорога от щекотки? Тогда его тоже раздавит. Доктор вдруг вспомнил древнее предание о человеке, который залез в чрево кита. Как же его звали? Даниил… нет, этот забрался всего лишь в логово льва. Может, Иов? Нет, опять не то, Иов весь покрылся язвами, он пал жертвой стафилококка – не гигантской твари, а, наоборот, микроскопической. Иона, вот кто это был! И для суеверных людей его имя стало символом неудачника.

Но ученому не полагается быть суеверным. Ученый должен смело идти вперед…

Доктор шагнул с лестницы прямо в огромную пасть. Казалось, он ступил на ледяной каток. Он тотчас поскользнулся, по инерции полетел дальше и плавно въехал в разинутую глотку. Ощущение было такое, точно он летел с марсианской горки на хорошо смазанных салазках; при слабом тяготении такой спуск легок и приятен. Доктор заметил, что и канаты, обвязанные у него вокруг пояса, и шланги кислородной маски свободно тянутся за ним. Он достиг поворота, метнулся вбок, чтобы не наткнуться на серую стену, и продолжал скользить. Еще футов пятьдесят – и он шлепнулся в какую-то лужу.

Желудок? Неважно, как это называется, но, видимо, тут начало пищеварительного тракта. Вот теперь-то и выяснится, насколько прочен его водолазный костюм.

Доктор медленно погружался все глубже, пока наконец снова не почувствовал под ногами твердую почву. При свете фонарика он увидел, что жидкость вокруг него светло-зеленого цвета. Та часть пищеварительного тракта, где он стоял, была серо-голубая, пронизанная ярко-изумрудными прожилками.

– Доктор Мелцер, как вы там? – сказал вдруг ему в ухо встревоженный голос.

– Отлично, капитан. Развлекаюсь вовсю! Жаль только, что вас здесь нет.

– Что там у вас происходит?

– Я стою на дне этакого зеленоватого озерка. С виду все это очень мило, но не слишком вразумительно.

– А вы еще не разобрались, что там не так?

– Черта с два разберешься тут, что так, а что не так! Я еще ни разу в жизни не лазил в утробу к таким тварям. У меня с собой пробирки, и я хочу в различных местах взять образцы жидкостей. Здесь я беру пробу номер один. Потом можете отдать ее на анализ.

– Отлично, доктор. Продолжайте в том же духе.

Мелцер посветил вокруг себя фонариком. Зеленоватая жидкость слегка волновалась, – может быть, он сам ее всколыхнул, когда с размаху шлепнулся сюда. Серо-зеленые стены оставались недвижимы, только почва под ногами чуть подавалась под его тяжестью; но больше ничто не говорило, что его появление как-то нарушило здесь мир и покой.

Доктор двинулся дальше. Озерко все мелело, сходило на нет. Он выбрался на сушу и осторожно шагнул вперед.

– Доктор, что у вас там?

– Ничего. Просто знакомлюсь с местностью.

– Держите нас в курсе. Конечно, опасности никакой, но…

– Но, если она все же есть, вы хотите, чтобы следующий исследователь знал, чего надо опасаться? Хорошо, капитан.

– Как поступает кислород?

– Все прекрасно. – Доктор сделал еще шаг вперед. – Почва – пожалуй, будем называть это почвой – становится не такой скользкой. Теперь идти легче. От стены до стены тут примерно футов двадцать. Никаких признаков видимой флоры или фауны. Никаких искусственных сооружений. Никаких признаков разумной жизни.

– Смотрите, как бы чувство юмора не помешало вам работать, доктор. – Голос капитана прозвучал укоризненно. – Все это очень важно. Вы, верно, не представляете, насколько это важно, но…

– Погодите, капитан, я наткнулся на любопытную штуку, – прервал доктор. – На серо-зеленой стене какая-то большая красноватая шишка, фута три в поперечнике.

– А что это такое?

– Похоже на опухоль. Я сделаю срез ткани с самой стены. Это будет проба номер два. Теперь срез с опухоли, проба номер три.

Стена чуть заметно вздрогнула, когда он погрузил в нее нож. Надрез вначале был фиолетовый, но постепенно покраснел.

– А вот и еще одна опухоль, точно такая же, но на другой стене. И еще несколько. Я их больше не трогаю. Стены понемногу сужаются. Идти еще можно совершенно свободно, но… погодите, беру свои слова обратно. Впереди вижу какой-то кла­пан. Он судорожно закрывается и открывается.