День рождения ведьмы - Кащеев Кирилл - Страница 32

   Мужик тем временем робко миновал оградку и ступил на церковный двор. Остановился, со страхом глядя на озаренную загадочными огнями церковь и прислушиваясь к доносящемуся откуда-то из-за угла жуткому подвыванию и сопению. Попятился назад, будто все-таки решил удрать… а потом решительно, как пистолет из кобуры, выдернул из внутреннего кармана куртки сверток. Развернул салфетку… и отчаянно сунул в рот толстый разлапистый вареник. Левая щека у мужика оттопырилась, как от флюса. Печатая шаг, он направился к озаренным светом церковным дверям.

   – Умеете вы достать человека, если мужик на такое решился!

   – Це я його дистала? – Стелла мгновенно перестала хохотать и уперла руки в бока. – А звидки у дочки моей синяк под глазом? Каже, «упала»! Я його и предупредила, якщо она ще раз так впаде, я весь его бизнес поганый уроню, а самого вообще на три метра вглубь закопаю! Ось он и вертится теперь, мов ужака на сковородке!

   Тем временем зять остановился у церковной двери, напоследок потоптался еще на пороге и шагнул внутрь. Аж зарычавшая от непреодолимого любопытства Ирка выпустила когти на кончиках пальцев и, цепляясь за щели старой кладки, полезла по стене к сияющему окну.

   – Ну що там, що? – снизу громким шепотом вопрошала Стелла. – Мени ж не злетиты, бо на кладовище на Навский Великдень чаклуваты зовсим не можна! Що там, кажи?

   – Тихо там, не вижу пока ничего! – Ирка подтянулась, цепляясь когтями за узкий край окна и упираясь ногами в такой же узкий карниз. Отчаянно пытаясь сохранить равновесие, она немыслимо изогнулась и прижалась щекой к стеклу. В первый миг исходящий из окна свет ослепил ее, потом плавающие перед глазами цветные пятна развеялись и сквозь мутное стекло она увидела…

   Словно вода – аквариум, свет сотен свечей заполнял старую кладбищенскую церковь. Выстроившиеся по обе стороны от алтаря мертвецы пели слаженно и проникновенно. Лишенные связок горла тянули долгую, берущую за душу, трепетную ноту, отсутствующие легкие раздувались, создавая полноту звука, недоступную оперным дивам. Звук разрастался, ширился, заползал в мозг, заполнял все вокруг…

   По проходу к алтарю ковылял Стеллин зятек. Левую его щеку оттопыривал вареник, а глаза выпучились, как в мультиках, став похожими на два бильярдных шара! Зятек непрерывно крутил стриженой башкой – его застывший взгляд останавливался то на ссохшейся мумии с краю толпы… на раздувшемся синем утопленнике… на улыбчивом седеньком старичке в увешанном медалями военном кителе…

   Мертвецы пели. Сложив перед грудью костлявые ладони, привставая на носки, запрокидывая черепа и самозабвенно прикрывая глаза, у кого еще остались веки. Раздувались синие шеи, и будто меха в кузнице ходили туда-сюда ребра скелетов. И шел между ними к алтарю живой человек – будто его туда канатом тянуло.

   Перед алтарем, на самых почтенных местах, стояла четверка покойников с погоста. Неумолимо приближающийся к ним зятек видел обтянутую мундиром спину и высокий кивер майора, бахрому чепца ее благородия майорши, бобровую шапку купца и кружевной зонтик барышни, который она не закрыла даже сейчас. Неведомая сила подтащила мужика прямо к почтенным покойникам… Мелодия замерла на высокой ноте… Ажурный зонтик качнулся… Барышня медленно повернулась, и гладкий череп под сенью кружев оскалился острозубой усмешкой. Она протянула к мужику руку в узорчатой белоснежной перчатке…

   – Дай вареник! – костяшки пальцев впились в оттопыренную щеку.

   – Варени-ики-и-и! – раздался пронзительный многоголосый вой, и мертвецы кинулись к мужику.

   От этого вопля Ирка невольно дернулась, мелкие камушки посыпались у нее из-под ног, и она сорвалась с окна, оставив на штукатурке отчетливый след пяти когтей! По кошачьи извернулась и приземлилась, сбив с ног Стеллу.

   Дверь церкви с грохотом распахнулась, и на порог вывалился Стеллин зятек, будто комарами, облепленный мертвецами со всех сторон.

   – Дай-дай-дай, дай вареник, дай! – покойники впились в мужика…

   – Ты дывысь, як бидолашни мерци за год-то изголодались! – глядя на мертвецов с умилением, как добрая бабушка на примчавшихся с долгой прогулки внуков, прокряхтела Стелла, поднимаясь с земли.

   Ее зять рванулся, выдираясь из рук покойников. Повисшая на нем масса сухих тел качнулась… зятек перевалился через церковный порог, волоча мертвецов за собой.

   – Як я вам дам, вареник один, а вас много! – Его кулак с силой въехал в чью-то безносую физиономию, скелет отлетел прочь, загрохотав костями об могильную плиту.

   – Есть вареник, есть, да-а-ай! – немедленно взвыли мертвецы. Стеллин зять отчаянно работал кулаками, расшвыривая легких мертвецов в разные стороны. Снова рванулся… его ветровка затрещала. Оставляя в цепких руках рваные лохмотья, он кинулся прочь. Высунувшийся из толпы покойников зонтик зацепил крючком ручки удирающего мужика за лодыжку. Стеллин зять грохнулся оземь, распростершись на плитах двора. Девица с зонтиком легко перемахнула через головы мертвецов и приземлилась мужику точно на спину.

   – Вареник-вареник-вареник, дай-дай! – монотонно бормотала она. Схватила человека за волосы, отогнула голову назад – и жадные пальцы скелета залезли ему в рот. Глаза Стеллиного зятя выпучились еще больше…

   – Он его… Он его… Про-огло-оти-ил! – истошно заголосила мертвячка. – Fieff? coquin! Mis?rable! Alors mon varenik? [9]

   – Отобрать! – командным тоном рявкнул майор. – Я вам покажу, как варениками бунтовать! Мужичье! Р-ракалии!

   Стеллин зять извернулся, отбрасывая от себя мертвячку, будто куклу, и со спринтерской скоростью рванул через кладбище. Девица Анфиса грянулась об обелиск героя Гражданской войны красного комиссара Глебова и рассыпалась грудой костей.

   – От это по-нашему! Отак з вами, барами, поступать надоть! – гаркнул скелет в черной кожанке с деревянной кобурой маузера на ремне… и вместе с остальными мертвяками ринулся в погоню за улепетывающим мужиком.

   – Подождите… Подождите меня, господа, прошу вас! – перекатываясь по могильной плите, клацал челюстью череп девицы Анфисы.

   Стеллин зять бежал к выходу… ворота кладбища захлопнулись прямо перед его носом. Он вцепился в створку, судорожно затряс… ворота издевательски лязгали, но не открывались. Мужик оглянулся – завывающая толпа мертвяков приближалась к нему. Бросил ворота и кинулся к забору. Ирка сочувственно цокнула языком – она знала, что забор его не выпустит. С жадным вниманием Стелла следила, как ее зять наваливается на забор: срывается, обдирая ногти до живого мяса, отчаянно лезет снова…