Говорящий тайник - Гусев Валерий Борисович - Страница 16

– Спасибо, Алексей Сергеевич! – И добавили: – Вот что значит потомственный сыщик!

Тут вошел папа, и они втроем стали говорить вполголоса. Алешка, конечно, прислушивался и кое-что уловил: «Петрухин? Актер? Он, без сомнения! Срочно освободить и установить за ним наружное наблюдение!»

Когда папа и Алешка выходили из здания управления полиции, вместе с ними вышел и Петрухин. И весело зашагал к остановке автобуса.

Дома Алешка потребовал у папы объяснений. Папа не стал отнекиваться и кое-что, не очень секретное, рассказал Алешке. А он – мне.

Вот эти граждане, которых «пропускали» через Алешку, были или свидетели, или подозреваемые. И все они так или иначе были связаны с Сим-Симычем. Какими-нибудь делишками.

– А Шкарлатина? – спросил Алешка. – А Бочонок?

– Это кто такие? Из твоего класса?

– Из твоего!

Разобрались общими усилиями.

Шкарлатина – гражданин Грачев, бизнесмен, был связан по бизнесу с Сим-Симычем. Тот ему в чем-то помогал наладить строительные дела.

К похищению Маринки он никакого отношения не имел. Его «пятиколесный» джип в тот день угнали, в полиции есть своевременное заявление потерпевшего Грачева. А уж что там на его машине делали – он не в ответе.

Алешка возмутился:

– Маринку же на его дачу привезли!

– А он и этого не знал. Дача еще не достроена, он там не проживает. Злоумышленники выбрали это место, чтобы никто не помешал «поспрашивать» Маринку.

– Шкарлатина! – вырвалось у Алешки. – А Бочонок? Тоже ни при чем?

– Бочонок? Гражданин Кабанов утверждает, что его просто попросили посидеть с девочкой, пока ее родители делают в городе шопинг. И он развлекал Маринку разговорами о ее куклах. Ясно?

– А веник у меня отобрал? Мама так расстроилась.

– Этот эпизод вообще доказать трудно.

– Ничего! Докажу! – пригрозил Алешка.

– Отставить! – грозно приказал папа. – Если ты сделаешь еще хоть один шаг в сторону этой истории, я тебя тут же отправлю в зимний детский лагерь. Будешь там снеговиков лепить.

Алешка сделал вид, что понурился и смирился.

А я к тому, что вспомнил ранее, записал и эти сведения. Набросал первые главы и показал Бонифацию.– Очень неплохо, – сказал он. – Увлекательная завязка. Не знал, что ты такой фантазер.

А в Москве начались морозы. Младшие классы на три дня даже освободили от посещения занятий. Чтобы наши хилые детишки не простудились по дороге в школу. Я тоже думаю, что гонять на улице весь день по морозу гораздо полезнее.

Но холода стояли недолго. После них нагрянула слякоть. За ней пошли всякие простуды, ОРЗ, гриппы и ангины. Даже некоторые наши учителя пострадали, а особенно – охранник дядя Лева. Его увезли прямо из школы с высокой температурой. Врач даже высказал подозрение на алкогольное отравление. Но это ерунда. Даже две ерунды, как сказал Алешка. И сердито добавил: «Сам он алкогольник, этот врач». Во-первых, дядя Лева ничего, кроме холодного чая, не пьет. У него для этого на подоконнике, рядом со столиком, всегда стоит термос. А во-вторых, в нашем буфете никаким алкоголем не торгуют.

Вместо дяди Левы возле входных дверей сел за его столик пожилой такой парень. Прикинутый. На эстрадного артиста похож: у него кудри до плеч, усы висячие, черные очки и бандана на башке. Бонифаций сказал, что наш директор взял его из охранного агентства. Может, и правда. На поясе у него в футлярчике газовый баллончик, а когда наша усталая школа затихает и отходит ко сну, то на его столе появляется тяжелая резиновая палка. А Лешка мне шепнул, что у него и пистолет есть, под мышкой прячется. В общем, крутой мен.

Но в один прекрасный день, вернее – вечер, папе позвонил из больницы дядя Лева. Мы сказали об этом папе, он ушел разговаривать в кабинет, а мы – подслушивать в прихожую по параллельному телефону.

– Сережа, привет. Это Михайлов потревожил.

– Как ты, Лева?

– В норме, однако еще дня четыре доктор обещал.

– Докторов, Лева, надо слушать.

– Не смеши, начальник. Лучше срок скости.

Нам было слышно, как они оба посмеялись, а потом дядя Лева сказал:– Слышь, Сережа, дело темное получается. Я еще не в себе был, но слышу, доктор сказал сестренке, что, мол, очень похоже на отравление. И лекарство назвал. Я его, конечно, не разобрал и не запомнил. И сестрица, видать, тоже не поняла и спросила: что, мол, за лекарство? Ну, он и объяснил. Добавляют его лихие люди, чтобы человека из сознания вывести. Получается похоже, будто сильно он пьян.

– Вот так, да? – тревожно спросил папа. – Это надо проверить.

– И я к тому же. Надо бы мой термосок изъять. Там еще чаек остался.

– Если его еще не «изъяли», – хмуро ответил папа. – Через полчасика сможешь перезвонить?

– Конечно.

Папа положил трубку и вышел из кабинета.

– Вы, конечно, все слышали, не отпирайтесь. За это вам срочное задание. Бегите в школу и…

– …И притащите дяди-Левин термос, – сказал я.

– …Но только чтобы никто не видел, – сказал Алешка.

– И в кого вы такие умные? – удивился папа.

– В зубную бабушку, – ответили мы.

Время было еще не позднее, но новый охранник встал у нас на пути. Похлопывая дубинкой по ладони.

– Куда? – строго спросил он.

– Туда! – сказал Алешка.

– Зачем?

– На репетицию, – сказал я.

– К кому?

– К Бонифацию.

– Это что за фишка?

– Начальство надо знать в лицо, – сказал Алешка.

Разговор зашел в тупик. Но, к счастью, спустился со второго этажа наш директор. В шубе и с мохнатой шапкой в руке.

– В чем дело? – спросил он охранника.

– Да вот, рвутся в школу в неположенное время. Грубят.

– Запомни этих учащихся. Наши люди. Пропускать без разговоров.

Здорово на него мама страху нагнала.

Директор надел свою меховую шапку и важно вышел из школы.

– Вы что, его дети, что ли? – спросил ошалевший охранник.

– Мы – дети Шерлока Холмса, – гордо ответил Алешка.

Честное слово, мы с Алешкой не сговаривались, но сработали четко и слаженно.

– Дим, ты меня здесь подожди, – сказал Алешка. – Я быстренько свой стишок расскажу и смоюсь.

Я взял его куртку и сел на скамеечку у входа в раздевалку. Алешка ушел. Настала тишина. Но не надолго. С площадки второго этажа раздался Алешкин вопль.

Охранник вскочил, глаза его заметались. Он растерялся.

– Слышь, Холмс, – попросил он меня, – побудь здесь, а? Никого не впускай. Я – сейчас! – И он заскакал по лестнице через три ступеньки.

А я подбежал к столику, отдернул на окне шторку… Термоса на подоконнике не было. Мне даже холодно стало. Хорошо, хватило ума заглянуть в угол, за столик. Термос стоял на полу. Я схватил его и выставил за дверь.

Очень вовремя: спустились Алешка и охранник. Охранник был в каких-то белых хлопьях, Алешка – в восторге.

Оказалось, что на площадке вдруг ни с того ни с сего сработал висящий на стене огнетушитель – не очень молодой и не совсем исправный. Алешка услышал, что он вдруг зашипел, как рассерженная змея, выползающая из своей темной норы, испугался и стал звать охранника.

Прибежав, тот начал срывать огнетушитель со стены. Тот окончательно проснулся и выбросил из своей пасти облако белой пены. К несчастью, бедный охранник оказался у нее на пути.

– Ничего, – утешил его Алешка. – Хорошо, что он в вас попал, а не в директора.

– Лучше бы в директора, – буркнул охранник, смахивая со своей формы клочья пены.

Тут вдруг откуда ни возьмись и Лидочка появилась, новенькая физкультурка.

– Что случилось?

– Наш охранник, – скорбно сказал Алешка, – чуть в огнетушителе не утонул. Мы его спасли. Сделайте ему искусственное дыхание.

Лидочка вместо этого отошла подальше и сказала:

– Ну вас!

– Ну, мы тогда пошли, – сказал Алешка. – На третьем этаже, кажется, еще кто-то шипел. Может, Бонифаций.

Мы вышли, я подхватил термос и сказал:

– Как удачно этот огнетушитель сработал. Вовремя, да?

– А то! – сказал Алешка. – Я уж прямо и не знал, как его включить. Напугался. Такое барахло.Мне оставалось только хихикнуть.