Повесть о Сверкающей Равнине - Моррис Уильям - Страница 11

– Это все, что ты можешь сказать мне о Сверкающей Равнине?

– Клянусь "Сокровищем Моря"! – воскликнул старец. – Ничего более мне не ведомо. Поживем – увидим. Но думается мне, ты сможешь беспрепятственно искать здесь свою нареченную. А не то попросишь Бессмертного Короля прислать тебе ее сюда. Откуда мне знать? Во всяком случае, похоже на то, что недостатка в красавицах тут нет, иначе обещание возвращенной молодости – лишь звук пустой. Или этого тебе недостаточно?

– Нет, – отвечал Халльблит.

– Что так? – переспросил старец. – Ужели для тебя существует только одна женщина?

– Только одна, – отозвался Халльблит.

Старик рассмеялся издевательским, надтреснутым смехом, и молвил:

– Уверяю, что в земле Сверкающей Равнины всенепременно все для тебя изменится, едва ступишь ты на берег.

Халльблит поглядел на него пристально и молвил, улыбаясь:

– В таком случае, хорошо, что я отыщу здесь Заложницу; ибо тогда решим мы сообща, расстаться ли нам или остаться вместе. Удачен мой день.

– Да и мне день сулит удачу в скором времени, – заверил Морской Орел.

Но к тому времени гребцы перестали грести и принялись сушить весла, а корабельщики бросили якорь; ибо берег находился на расстоянии полета стрелы, и прилив развернул корабль и поставил под углом к песчаной косе. И молвил Морской Орел:

– Взгляни вперед, попутчик, и расскажи мне об этой земле.

И поглядел Халльблит, и молвил:

– Желтый пляж усыпан песком да ракушками, как мне кажется, и лишь узкая полоска отделяет море от цветущего луга, а на расстоянии полета стрелы от песчаной косы вижу я рощицу деревьев в цвету.

– Различаешь ли людей на берегу? – вопросил старик.

– Да, – отозвался Халльблит. – У самого края воды ходят четверо; похоже, что трое из них – женщины, ибо длинные их платья колышутся на ветру. Одна одета в шафран, одна – в белое, и одна – в небесно-голубом; мужчина же облачен в темно-красное; все одежды переливаются и искрятся, словно отделаны золотом и драгоценными каменьями, и, похоже, глядят эти люди на наш корабль, словно ждали чего.

Молвил Морской Орел:

– Зачем же медлят мореходы, почто не приготовили ялик? Им бы только пьянствовать да набивать брюхо; не пекутся ленивые свиньи о своем вожде!

Но едва договорил он, подоспели четверо мореходов и, времени не теряя, подняли старца вместе с ложем и отнесли на шкафут, где стоял ялик и четверо сильных гребцов сушили весла. Эти люди никакого знака Халльблиту не подали и внимания на него не обратили, но юноша подхватил копье и поспешил за ними, и встал рядом, пока сгружали старика в лодку. Затем ступил он на планшир судна и легко спрыгнул в ялик, и никто не помешал и не помог ему. И встал юноша в лодке в полный рост, словно прекрасный образ бога войны: солнце играло на ярком шлеме, в руке сверкало копье, а на белом щите за спиною красовалось изображение Ворона; но окажись он мужланом-солеваром из числа береговых жителей, и тогда не отнеслись бы к нему с большим безразличием.

Глава 10. Вновь прибывшие беседуют с обитателями Сверкающей Равнины.

И вот гребцы подняли ясеневые лопасти и принялись грести к берегу; и с первыми же ударами весел застонал Морской Орел:

– Кабы были мы уже там, ох, кабы мы уже там были! Старость леденит мое сердце. Сын Ворона, ты на ногах; скажи мне, не видишь ли, что поделывает народ на берегу, и не пришли ли туда другие?

Отвечал Халльблит:

– Никто больше не подошел; лишь коровы и кони пасутся на лугу. Что до тех четверых, женщины разуваются и подбирают юбки, словно вознамерились дойти к нам по мелководью, а муж, что был и без того бос, идет прямиком в море; вон он стоит, ибо волны совсем улеглись.

Ничего не сказал старец, лишь застонал от нетерпения; но вскорости, на глубине по пояс, гребцы остановили ялик, двое прыгнули за борт и в воду, подхватили вождя вместе с ложем, извлекли его из лодки и зашагали к берегу; а местные жители встретили их на мелководье, и приняли носилки у них из рук, и вынесли старца на желтый песок и уложили подальше от бурунов прибоя. И Халльблит тоже легко выбрался из лодки и побрел по воде вслед за ними. А корабельщики погребли обратно к кораблю, и вскорости Халльблит услышал, как перекликаются мореходы, поднимая якорь.

Когда же Халльблит ступил на берег и подошел к обитателям земли, женщины поглядели на него искоса, и рассмеялись, и молвили:

– И тебе добро пожаловать, о юноша!

Теперь, разглядев их вблизи, заметил Халльблит, что ростом они с девушек его краев, и весьма красивы лицом и изящно сложены; и обнаженные их ножки, омытые сверкающей россыпью морских брызг, на диво прелестны и стройны, насколько позволяли увидеть подобранные юбки. Но Халльблит опустился на колени рядом с Морским Орлом, поглядеть, не нужно ли ему чего, и молвил:

– Как ты, о вождь?

Старец не ответил ни словом: он казался погруженным в глубокий сон, но померещилось Халльблиту, что щеки его порозовели, а кожа уже не такая желтая и морщинистая, как прежде.

Тут заговорила одна из красавиц:

– Не бойся, юноша; ему хорошо, а вскорости станет еще лучше.

Голос ее звучал нежно, как трель весенней птицы поутру; белокожей и темноволосой была она, и сложена безупречно; и рассмеялась она, глядя на Халльблита, но не с издевкой, а по-доброму; и спутницы ее тоже рассмеялись, словно не чаяли его здесь увидеть. Затем снова обулись они, и при помощи мужчины подхватили ложе старца, и подняли его с земли и вынесли на траву, держа путь в сторону цветущей рощи; прошли немного, а затем снова положили ношу на землю и отдохнули; и так, мало-помалу, донесли старца до края леса, а он все спал. Тут черноволосая дева, что говорила прежде, обратилась к Халльблиту:

– Хоть и глядим мы на тебя в изумлении, однако не потому, что не ждали тебя, но потому, что столь хорош ты и пригож; так что подожди здесь, пока не вернемся мы к тебе из леса.

С этими словами она погладила юношу по руке и вместе со спутниками снова подняла старца с земли, и унесли они его в заросли с глаз долой.

А Халльблит принялся расхаживать туда и сюда шагах в десяти от леса, любуясь на цветущие луга, и казалось ему, что ничего прекраснее он в жизни своей не видывал. А вдалеке, у холмов, разглядел он высокую крышу, и людей тоже, хотя за последнее не поручился бы; а ближе паслись коровы, и кони также, из коих некоторые подошли к нему, и вытянули шеи, и уставились на незнакомца; и хороши они были – загляденье; а из леса вытекал звонкий ручей и бежал через луг в море. Подошел туда Халльблит и увидел, что у этого берега приливы и отливы едва заметны; ибо вода ручья казалась прозрачной, как стекло, а трава и цветы доходили до самой кромки воды; так что снял он шлем и напился из ручья, и ополоснул лицо и руки, и снова надел шлем, и повернулся к лесу, ощущая небывалый прилив сил и бодрости. Тогда поглядел он на море: корабль Острова Выкупа стремительно уменьшался в размерах, ибо подул с земли ветерок и мореходы поставили паруса ему навстречу. Затем юноша прилег на траву; и вот, наконец, снова вышли из леса четверо местных жителей, пробыв там меньше часа, но Морского Орла с ними не было. Халльблит поднялся и повернулся к ним, и муж его поприветствовал и ушел, прямиком в сторону того жилья, что различалось вдалеке. А женщины остались с Халльблитом: некоторое время стояли они так, глядя друг на друга, и юноша не двигался с места, опираясь о копье.

Наконец, молвила черноволосая красавица:

– Правду сказать, о копьеносец, что кабы не знали мы о тебе загодя, весьма подивились бы мы, что юноша столь молодой и, судя по виду, судьбою обласканный, надумал сюда явиться.

– Не вижу, чему тут дивиться, – отозвался Халльблит. – Сей же миг поведаю вам, зачем я сюда приехал. Но сперва скажите мне, это ли – Земля Сверкающей Равнины?

– Именно так, – заверила дева, – или не видишь, как сияет земля под солнцем? Ровно так светит и искрится она в ту пору, что иные народы называют зимой.