100 великих операций спецслужб (2006) - Дамаскин Игорь Анатольевич - Страница 34

Когда началась Вторая мировая война, Альберта Эртеля, верноподданного его величества, никто не тронул, и он продолжал работать.

В начале октября 1939 года он переслал сообщение о том, что восточные подступы к Скапа-Флоу через Керкезунд не прикрывались противолодочными сетями, а защищались лишь корпусами потопленных немецких судов, лежавших друг от друга на довольно значительном расстоянии. По получении этого сообщения капитан цур зее Дениц приказал командиру подводной лодки U-47 лейтенанту Гюнтеру Прину атаковать английские военные корабли в Скапа-Флоу.

Прин немедленно взял курс на Оркнейские острова. Ночью 14 октября он осторожно пробрался через заграждения, подробно описанные Эртелем, во внутренний бассейн. Между затонувшими кораблями оставалось так мало свободного пространства, что от командира подводной лодки требовалось исключительное искусство кораблевождения и отличный глазомер, чтобы суметь проскользнуть в эту щель.

Среди других военных кораблей в бухте находился и линкор «Ройял Оук». Прин провел две торпедные атаки по двум английским кораблям, стоявшим на якоре. На линкоре «Ройял Оук» произошел сильный взрыв, и он затонул вместе с 186 членами команды (по другим данным — погибло 834 человека). Уничтоженный корабль имел водоизмещение почти 31000 тонн и был вооружен восемью 380-миллиметровыми и двенадцатью 150-миллиметровыми орудиями.

Достигнув такого выдающегося успеха в самой «пасти льва», Прин благополучно ушел в открытое море тем же путем, по которому проник в гавань. (По другой версии, Эртель на небольшой шлюпке, ускользнув от береговой охраны, пробрался к той самой подводной лодке, находившейся в 6 милях от Скапа-Флоу, и лично возглавил торпедную атаку.) Вальтер Шелленберг по этому поводу писал: «Потопление этого линкора заняло менее 15 минут, но потребовалось 15 лет терпеливой и усердной работы Альфреда Веринга для того, чтобы заложить необходимое основание для этой в высшей степени успешной операции».

МЕЖДУ ПЕРВОЙ И ВТОРОЙ МИРОВЫМИ ВОЙНАМИ

ВЧК ПРОТИВ ИНОСТРАННЫХ ЗАГОВОРЩИКОВ

20 декабря 1917 года была создана Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Ее возглавил опытный революционер и конспиратор, один из непосредственных руководителей Октябрьского вооруженного восстания, Ф.Э. Дзержинский. Сам не раз подвергавшийся репрессиям и прошедший школу тюрем, он возглавил орган, который, по определению В.И. Ленина, знал бы каждый шаг заговорщиков и мог бы «репрессией беспощадной, быстрой, немедленной, опирающейся на сочувствие рабочих и крестьян» пресечь все происки контрреволюции.

В годы иностранной военной интервенции и Гражданской войны органы ВЧК раскрыли и ликвидировали около пятисот малых и крупных контрреволюционных организаций и заговоров, в том числе заговор Локкарта — Дью Клинтон Пула и Дюкса. Первый из них носил еще одно название: «Заговор послов», так как в нем приняли участие послы: США — восьмидесятилетний банкир Френсис; Франции — Нуланс; руководители американской, французской и итальянской военных миссий; французский, английский и американский генеральные консулы в Москве; руководитель миссии Красного Креста США и другие лица.

Роберт Брюс Локкарт с 1912 до сентября 1917 года был генеральным консулом в Москве, совмещая эту должность с занятием разведкой, затем его отозвали в Лондон, а в январе 1918 года он снова в России, уже без определенной «крыши», но с дипломатическими привилегиями. Перед ним была поставлена задачу установить неофициальные отношения с Советским правительством и, обещая широкую военную и материальную помощь, попытаться убедить его продолжать войну с Германией. Вторая задача, поставленная перед Локкартом, заключалась в том, чтобы он возглавил подготовлявшийся антисоветский заговор.

Опытный американский разведчик Дью Клинтон Пул был направлен из Вашингтона в Новочеркасск для установления непосредственной связи с генералом Калединым. После подавления мятежа его назначили генеральным консулом в Москве. Поскольку послы США и Франции находились в Вологде, куда был эвакуирован дипкорпус, все заботы по организации заговора приняли на себя Локкарт и Дью Клинтон Пул, а также прибывший вскоре и активно взявшийся за дело знаменитый международный шпион Сидней Рейли, в ту пору агент английской разведки.

Через Локкарта и Рейли английская разведка оказывала широкую финансовую помощь всем подпольным организациям, ориентировавшимся на союзников и очень нуждавшимся в деньгах. Шпионская сеть в свою очередь снабжала заговорщиков данными о московском гарнизоне, о новых формированиях Красной армии и т.д.

Первый удар по планам заговорщиков чекисты нанесли в ночь на 31 мая 1918 года, когда в Москве были арестованы некоторые участники савинковского «Союза защиты родины и свободы» — военной силы, на которую рассчитывали Локкарт и Пул. Правда, главарям — самому Савинкову и начальнику штаба полковнику Перхурову — удалось укрыться в Казани, куда был перенесен центр этого «Союза». Но Казань от Москвы далеко, к тому же и последние надежды на «Союз» рухнули, когда были подавлены мятежи, поднятые им в Муроме (8 июля) и в Ярославле (22 июля). Теперь надо было искать пособников в Москве.

Летом 1918 года Ф.Э. Дзержинский лично поручил небольшой группе чекистов проникнуть в одну из контрреволюционных организаций в Петрограде и выйти на тех, кто держал в своих руках нити заговора. Участники группы действовали под вымышленными именами, в частности молодой чекист Ян Буйкис, бывший подпоручик 8-го Вольмарского латышского полка, — под фамилией Шмидхен. С ним в паре работал другой латышский стрелок, Спрогис.

Две недели ходили разведчики по Петрограду, знакомились с бывшими офицерами и чиновниками, водили многих в ресторан, вызывая на откровенность, а организацию все же не нащупали. Вернувшись в Москву, доложили о неудаче Дзержинскому, но тот приказал им вернуться в Петроград и продолжать поиски. И однажды им повезло.

В морском клубе они познакомились, а затем близко сошлись с офицерами, руководителями контрреволюционной организации. Постепенно вошли к ним в доверие. И через два месяца чекистам заявили, что для пользы дела они должны познакомиться с морским атташе английского посольства Кроми. Он был ближайшим помощником Локкарта, но любил подчеркивать, что остался в Петрограде с благородной целью: спасти русский флот от захвата немцами.

На первой же встрече Кроми познакомил чекистов с Сиднеем Рейли; англичане настойчиво рекомендовали Шмидхену выехать в Москву и представиться Локкарту. Кроми вручил ему закрытый пакет с рекомендательным письмом. На следующий день Шмидхен и Спрогис были в Москве, а письмо лежало на столе у Дзержинского. Утром следующего дня чекисты явились к Локкарту. Письмо у него не вызвало сомнений, в нем упоминались детали, известные только ему и Кроми.

Шмидхен представился как бывший офицер, имеющий связь с латышскими стрелками и знающий их настроения: часть из них разочаровалась в советской власти и при первой же возможности готова перейти на сторону союзников.

После нескольких встреч, в ходе которых Локкарт проверял Шмидхена, он попросил Яна познакомить его с надежным человеком, занимающим командную должность в одной из латышских частей. Таким «надежным» человеком, по рекомендации Ф.Э. Дзержинского, стал Эдуард Петрович Берзинь, командир Латышского особого дивизиона, которому в то время была поручена охрана Кремля. Шмидхен свел Локкарта с Берзинем, и они стали встречаться самостоятельно. Теперь все зависело от мастерства Берзиня, его умения представить себя сторонником заговорщиков.

Одновременно с этим Шмидхен высказался за то, чтобы Локкарт вошел в прямой контакт с генералом Пулем, командовавшим войсками союзников в Архангельске (не путать с Дью Пулом), и обсудил с ним условия перехода на сторону союзников группы латышских стрелков на Архангельском фронте. Чекисты при этом исходили из того, что Локкарт, не имевший возможности лично встретиться с Пулем, поручит это Шмидхену и даст ему рекомендательное письмо. Так и случилось. На очередной встрече Локкарт вручил Шмидхену такое письмо, предварительно узнав его подлинное имя и вписав в текст. И Локкарт, и Кроми знали, что Шмидхен известен контрреволюционному подполью, и высоко ценили его в качестве конспиратора.