100 великих операций спецслужб (2006) - Дамаскин Игорь Анатольевич - Страница 27

Впервые англичане получили германские военно-морские шифровальные книги от своих русских союзников в октябре 1914 года. Это факт бесспорный. О том, как русские моряки захватили эти книги, есть две версии. По одной, русские водолазы достали их с борта потопленного на отмели немецкого крейсера «Магдебург», по другой — книги выловили вместе с телом шифровальщика, крепко сжимавшего их руками. Но это детали; главное, что они оказались в Адмиралтействе.

Несколько позже Холлу принесли дубовый сундук, попавший в сеть британского траулера. В нем были обнаружены книги шифров германского морского флота, большая часть которых уже была известна по книгам с «Магдебурга». Но один из кодов потребовал больших усилий от дешифровальщиков. В конечном счете установили, что это код, используемый для связи с германскими военно-морскими атташе в других странах.

В июне 1915 года у берегов графства Кент была потоплена германская подводная лодка. Водолаз Эдвард Миллер после долгих поисков сумел отыскать лодку, проникнуть в нее, найти капитанскую рубку и вытащить оттуда металлический ящик, в котором оказались планы немецких минных полей, два новых кода и ценнейший код, используемый только для связи с имперским Большим флотом открытого моря. Впоследствии Миллер обследовал еще несколько затонувших лодок и не раз обнаруживал новые, дополнительные коды.

Но Холл загорелся идеей овладеть не только военно-морскими, но и дипломатическими кодами немцев.

В начале 1915 года английские разведчики установили контакт с Александром Цеком, работавшим на центральной радиостанции гражданского управления оккупированной немцами Бельгии. Как особо старательный работник, он стал одним из немногих, кто в изолированном и строго охраняемом помещении занимался расшифровкой тайных правительственных телеграмм, адресованных генерал-губернатору Бельгии Морицу фон Биссингу. Цека удалось завербовать. Сначала он хотел, захватив шифровальные книги, бежать в Англию, но ему разъяснили, что в таком случае они потеряли бы ценность, так как, узнав о пропаже, немцы сразу же сменили бы коды. В конце концов решили, что Цек произведет необычайно трудную работу: перепишет коды. Он сделал это и копию передал английской разведке. Но сам пропал. Его судьба осталась неизвестной. По одной из версий, он был схвачен и расстрелян немцами. Но это сомнительно — коды не были изменены.

Отец Цека утверждал, что его убила английская разведка, чтобы немцы никогда не смогли узнать, что их коды украдены. Эта версия имеет под собой основание: завербовавшие Цека бельгийские разведчики Эдит Кавель и Бок были расстреляны немцами, хотя английская разведка вполне могла их спасти, — «не хватило» каких-то двух тысяч фунтов стерлингов, чтобы обеспечить их побег. Но разведчики слишком много знали…

По еще одной версии, некий английский разведчик по кличке Смит проник в оккупированный Брюссель, где завербовал официантку кафе Ивонну. В нее был влюблен немецкий офицер, работавший на радиостанции. Смит стал обучаться у него радиоделу и под этим предлогом выудил информацию о главных элементах германского дипломатического кода. После бегства Смита немцы арестовали Ивонну, но докопаться до истины не смогли.

Еще один источник получения англичанами германских военных кодов оказался на Ближнем Востоке. Там действовал германский консул и резидент Васмус. Он был своего рода «немецким Лоуренсом», нанесшим немалый ущерб английским войскам. Однажды он попал в английскую засаду; ему удалось спастись, но багаж попал в руки англичан. Среди багажа оказался и ящик с немецкой шифровальной книгой. Это был код 13040 — один из двух кодов, используемых для связи германского МИДа с зарубежными посольствами. С этого времени Холл и его команда были в состоянии читать многое из военной и дипломатической переписки немцев.

Еще в самом начале войны союзники объявили блокаду Германии. Та в свою очередь объявила блокаду Англии. Германские подводные лодки разбойничали на море, топя беззащитные торговые и пассажирские суда. Особое возмущение мировой общественности вызвало потопление 7 июня 1915 года германской подводной лодкой U-20 английского трансатлантического лайнера «Лузитания», на котором погибло 1198 человек, в том числе 115 американцев. Этот факт усилил воинственные настроения в США. Однако антивоенные позиции президента Вильсона еще были крепки.

В то же время германские адмиралы во главе с фон Тирпицем требовали более жесткой политики: они были уверены, что сумеют выиграть войну, стоит лишь начать неограниченную подводную охоту за кораблями, доставляющими американское военное снаряжение в Европу. И пока Вудро Вильсон ведет с немецким послом в Вашингтоне графом фон Бернсдорфом переговоры о сокращении подводной войны, немецкий статс-секретарь (министр) Министерства иностранных дел кайзера Циммерман готовит расширение операций подводных лодок Императорского военно-морского флота и в то же время усиливает антиамериканские происки в Мексике и Японии. Если бы удалось заставить мексиканских правителей пойти в атаку на Техас, то американская армия оказалась бы надежно скованной вдоль всей длинной американо-мексиканской границы, что сделало бы невозможным вступление США в войну.

Одним из препятствий для проведения прогерманской политики в Мексике была трудность сношения с немецким послом в этой стране фон Эрхардом. Сразу после начала войны англичане перерубили все трансатлантические кабели немцев; прямой связи между Германией и Мексикой не было, и все сообщения приходилось отправлять через германского посла в Вашингтоне фон Бернсдорфа. Он же передавал фон Эрхарду депеши. В свое время президент США Вильсон разрешил фон Бернсдорфу пользоваться американским секретным дипломатическим каналом, связывающим Берлин и Вашингтон. Этот канал был призван передавать мирные предложения Вильсона, поскольку американский президент по-прежнему настаивал на «почетном мире» между обеими воюющими сторонами. Фон Бернсдорф дал личные заверения американцам, что этот канал не будет использоваться ни для каких других целей, кроме как для передачи мирных предложений. Конечно, ни один германский министр ни до ни после Циммермана, включая и его самого, не обращал на это честное слово никакого внимания.

Когда наступила необходимость направить фон Эрхарду послание особой важности, Циммерман намеревался отправить его на подводной лодке «Дойчланд», однако по техническим причинам этот план не прошел, да и время поджимало.

Телеграмма фон Эрхарду была зашифрована и отправлена по американским секретным каналам: сперва по наземной линии, связывающей Берлин с Копенгагеном, затем по трансатлантическому кабелю, проходившему по территории Великобритании. Кроме того, для верности Циммерман дважды продублировал телеграмму по двум другим каналам — по обычному радиоканалу между радиостанцией Науэн и Соединенными Штатами, который был подвержен американскому радиоперехвату, и по маршруту, который был известен в «Комнате № 40» Адмиралтейства как «шведский окольный». Это было колоссальным злоупотреблением шведским нейтралитетом, но прогермански настроенный шведский МИД закрывал глаза на подобные факты.

Телеграмма Циммермана, отправленная через американские секретные каналы, была получена в госдепартаменте 17 января, зарегистрирована и в нерасшифрованном виде передана германскому послу фон Бернсдорфу. Посол в свою очередь заменил в телеграмме берлинский регистрационный номер на посольский, поставил гриф «Телеграф МИД 16 января, № 1, совершенно секретно, расшифровать лично» и по открытой американской телеграфной системе переслал фон Эрхарду в Мехико-Сити.

Но за несколько часов до этого телеграмма Циммермана, проходившая по кабелю через территорию Великобритании, была перехвачена британской разведкой и доставлена для расшифровки в «Комнату № 40». К этому времени через английских криптографов прошли сотни германских телеграмм, и поначалу она не вызвала особого волнения.

Дешифровальщики взялись за расшифровку телеграммы без особого энтузиазма, полагая, что это какой-нибудь очередной скучный ответ на мирные предложения Вильсона. Они обратили внимание на цифры 13042, стоявшие в начале телеграммы, и определили их как разновидность германского кода, захваченного у Васмуса. Обратившись к этому коду, прочли подпись «Циммерман». Это еще ни о чем не говорило. Но первые же слова телеграммы насторожили их: «Совершенно секретно». Быстро расшифровали отдельные слова: «Мехико», «союз», «Япония» и поняли, что речь идет о чем-то необычном.