Похождения иркутского бича Марка Парашкина (СИ) - Ладик Евгений Павлович - Страница 5

– Да закройте это барахло на замок, а прилетит экспедиция, отдадите им все, – и улетел.

А для Афанасьева наступили хлопотные дни. Замка у него не было. В деревне ни у кого тоже. В магазин их никогда не завозили, как не пользующиеся спросом. Ехать в районный центр Чурапчу 85-ти летнему старику не хотелось.

Целую неделю он уговаривал продавца Матвеева отдать ему замок, которым тот закрывал магазин, упирая на то, что является его родственником с материнской стороны. Наконец родственные чувства Матвеева пересилили служебный долг, и он отдал Никифору замок, а на магазин стал вешать старый, который ключом только закрывался, а открывался без ключа.

Человеку непосвященному трудно представить, сколько продуктов и имущества нужно на сезон отряду из семи человек. Амбар деда был забит полностью. С трудом удалось найти ящик консервов, который оказался сосисочным фаршем. Тяжелые ящики ставили на самый низ. Чай нашли сразу - наверху рядом с махоркой. Больше шариться не стали. Развели костер у озера, давшего название деревне и сели ужинать. Спирт пили неразбавленный, запивая водой из озера. Хомич и Студент пили спирт в таком виде в первый раз. И впечатления остались очень яркими. Хлеб с фаршем потеряли всякий вкус, поскольку вкусовые рецепторы во рту отключились на сутки.

Здесь же, у костра, завершился и обряд пострижения в экспедицию – Коля Драбкин до конца сезона будет зваться Старым Большевиком, а мужичок с банальной фамилией Петров – Ширинкой, в память о первом его появлении с расстегнутой ширинкой. Назаровы и Абрамцев были окрещены раньше. Хомич для бичей отныне Начальник, и только Марк Парашкин не получил клички. Стоит ли при таких оригинальных имени и фамилии давать еще и клички?

Бичи переночевали в амбаре, набросав на ящики и мешки с провизией палатки и спальники. Хомича дед Никифор пригласил переночевать в дом. Утром Венька проснулся от запаха оладий. У печки девчонка лет десяти жарила на сковородке маленькие пресные лепешки. Хомич принял ее за внучку Никифора, но оказалось, что это дочка. Как объяснил позже продавец Матвеев – якут в 40 лет еще молодой, зачем спешить жениться? Детей и в 60 лет можно сделать, Никифор в 75, вон, сделал.

Дочка напекла целую чашку лепешек, поставила на стол тарелку брусники со взбитыми сливками, масла и пригласила отца и Хомича за стол пить чай. Дом у якута мало, чем отличается от русской деревенской избы. Та же русская печь, лавки вдоль стен, небольшие окна. Когда сталкиваются удобства для жизни и традиции, побеждают обычно первые. Традиционные якутские хотоны из наклонных бревен с земляным потолком строят теперь только для скотины.

Позавтракав, Венька написал наряд на деда Никифора за охрану имущества. За три месяца вышла приличная сумма в 300 рублей. Пришлось звать Матвеева, чтобы объяснить, что это зарплата сторожа. В Улахане столько получали только бригадир и тракторист. Венька, пользуясь моментом, попросил старика оставить часть имущества еще на два месяца в амбаре. Он решил работать на своем участке с двух таборов. Один разместить севернее Улахана, другой сделать потом южнее. Устроив склад в Улахане, можно было избавить отряд от лишней переброски имущества. Дед Никифор охотно согласился, надеясь отработать, как он считал, незаслуженные деньги.

Глава седьмая.

Переход.

Устройство табора.

Утки. Камедь.

Помнит ли читатель самые захватывающие страницы в «Робинзоне Крузо»? Нет, не кораблекрушение и не встреча с Пятницей. Вспомнил? Вот именно! Перечень имущества, спасенного Робинзоном после кораблекрушения. Столько добра нахапал, и главное, на дармовщину, на халяву, как выражаются бичи.

Утром взялись за разборку таборного барахла. Поначалу это напоминало грабеж захваченного города – каждый тащил себе то, что ему больше нравилось. Хомичу пришлось без остатка использовать свой авторитет для наведения порядка. Чтобы успокоить собственнические инстинкты, он первым делом выдал сапоги и энцефалитные костюмы. Бичи переоделись в цвета хаки, и партизанская вольница стала переходить в дисциплину воинской части. Каждый получил по большому рюкзаку, спальнику, топору и фляжке. Топоры тут же насадили на топорища и отправили Ширинку в кузницу наточить. Затем Хомич отобрал предметы первой необходимости: две палатки, кастрюли, чашки, ведра, ружье и боеприпасы, пилу, гвозди и прочую хозяйственную мелочь. Разложили все по рюкзакам, рюкзаки оказались довольно увесистыми - килограмм по 25. Продуктов взяли немного – пару раз сварить, остальное заберут в следующую ходку. Таксатор взял аэрофотоснимок, изучил маршрут и повел свой отряд вглубь якутской тайги. Тех, кто знаком с ангарскими борами, ленскими кедрачами и обскими ельниками никогда не назовут тайгой лесостепь центральной Якутии. Да, и сами якуты предпочитают слово «аласы». Причём называют так и степь, длинными языками рассекающую лес на крупные массивы или небольшие колки, и место обитания какой – нибудь семьи или рода. Бывшее, разумеется. Поскольку укрупнение деревень зацепило и Якутию и пришлось скотоводам сбиваться по русскому образцу в деревни, выезжая на родные аласы только летом, пасти телят, да готовить сено.

Пройдя 4 км по хорошей тропе через веселый, хотя и голый по весне, лиственничный лес, отряд вышел на широкий алас и прошел 10 км на север пока не нашли хорошее место для табора. Невысокая гряда с десятком лиственниц вдалась в алас. С севера на восток текли два ручья, сливаясь в конце гряды. В месте слияния образовался небольшой, метра четыре в диаметре, омут. Место для табора идеальное. Проточная вода, открытое ветрам пространство (кто знаком с комарами догадается какое это преимущество), лес в 20 метрах (поближе к дровам) и несколько деревьев для тени. По дороге им попалось несколько озер, но Хомич их проигнорировал, как место стоянки. Рядом с озером сырая почва, тьма комаров и туманы по ночам. На рыбалку можно сходить и за километр, искупаться в ручье, если приспичит. Палатки поставили на пригорке, срубив для них основание из четырех не толстых бревен. Два кола, которые ставят внутри палатки, сбили сверху перекладиной. При этом не надо натягивать перед выходом растяжку, о которую потом все спотыкаются. Внутри палатки, на бревна, положили пару жердей, посередке вбили четыре кола и сделали стол. По обе стороны стола положили жердей потолше и устроили кровати. Эта палатка предназначалась таксатору и его помощнику. Для рабочих стол в палатке ставить не стали, а на всю ширину палатки устроили нары. Обеденный стол решили сделать под тентом рядом с костром. Таборный костер несколько отличатся от обычного рыбацкого. Костер делают длиной метра два, чтобы хватало места всему отряду. Колья вбивают толстые и высокие, почти в рост, сверху прибивают перекладину. К перекладине цепляют крепкие петли, а к петлям привязывают деревянные крючки метровой длины, чтобы можно было с помощью петли регулировать высоту ведер и котелков над пламенем. Ширинку и Шахназара II отправили заготовить дров. Марк предупредил: «Валежник не берите - дыма наглотаешься, валите сухостоины». Марк взял на себя обязанности таборщика, предпочитая, возится с кашей, а не возить дрова на закорках. Скоро появились дровосеки, несущие на плечах увесистое бревно. Марк взглянул на дрова и ехидно поинтересовался у Ширинки:

– Ты где срок мотал, в Сахаре?

– Нет, в Казахстане.

– Ох, и намучаешься ты, начальник, с этим кодлом – два шахтера, нефтяник, студент, ладно хоть Большевик тайгу нюхал – смотри, что они вместо сухостоя срубили.

– Да они все одинаковые, все без иголок, чё, не сухостой чё ли, - нервно, но растерянно зачастил Шахназар II.

– Ничего, мужики, бывает хуже, - успокоил Хомич – я с грузинами в экспедиции работал, так они рассказывали, как весной целый месяц лиственницу сухостоем таксировали, пока на той иголки не выросли.

– Ищите такие, с которых кора обваливается - проинструктировал уже мирно Парашкин - а это сырье мы ночью спалим, против комаров сгодится.