Возвращение рыцаря - Орци (Орчи) Эмма (Эммуска) - Страница 2

— Скажите мне, сэр Эндрю, — начала она после некоторого молчания, — где теперь лорд Тони и лорд Гастингс?

— Они в Кале, — ответил он. — Я видел обоих, когда возвращался сюда. Они благополучно доставили дофина в Мант и ожидали в Кале дальнейших приказаний от Блейкни, как было условлено.

— Как вы думаете, дождутся они нас?

— Нас, леди Блейкни? — с удивлением повторил Фоукс.

— Ну да, нас, сэр Эндрю, — повторила она со слабой улыбкой. — Разве вы не собираетесь сопровождать меня в Париж?

— Но, леди Блейкни…

— Ах, я знаю, что вы мне скажете, сэр Эндрю! Теперь не может быть и речи о каких-нибудь опасностях и риске, и если вы скажете, что я, как женщина, могу быть лишь помехой, как в Булони, то я возражу вам, что теперь совершенно иные обстоятельства. Пока Перси был на свободе, он всегда умел найти выход из самого затруднительного положения; но теперь он в руках врагов, и неужели вы думаете, они выпустят его? Они будут стеречь его, как стерегли несчастную королеву Марию Антуанетту; только на этот раз не станут долго держать его в заключении; теперь Шовелен не станет дожидаться, чтобы ненавистный ему Рыцарь Алого Первоцвета опять сыграл с ним какую-нибудь шутку. Поймав его, сразу отправят на гильотину.

Голос Маргариты прервался рыданиями; самообладание окончательно покинуло ее.

Окружающие с глубоким сожалением смотрели на нее.

— Я не могу оставить его умирать одиноким, сэр Эндрю! — страстно воскликнула Маргарита. — Он будет стремиться ко мне. Наконец и вы, и лорд Тони, и лорд Гастингс, и другие… Ведь не допустим же мы, чтобы он умер так!

— Вы совершенно правы, леди Блейкни, — серьезно сказал сэр Эндрю. — Насколько это в человеческих силах, мы не допустим смерти дорогого Перси. Тони, Гастингс и я уже решили вернуться в Париж. И в самом городе, и в окрестностях есть тайные места, известные только членам нашей Лиги, где Перси всегда найдет кого-нибудь из нас, если бы ему удалось бежать из тюрьмы. Между Парижем и Кале есть также убежища, где каждый из нас может в любой момент найти приют, всякие костюмы для переодевания и лошадей. Нет, нет, мы не отчаиваемся, леди Блейкни! Нас девятнадцать человек, готовых положить жизнь за Блейкни. Меня уже выбрали руководителем всего дела; завтра мы уезжаем в Париж, и, если преданность и отвага могут разрушить горы, мы их разрушим. Наш лозунг: «Да здравствует Рыцарь Алого Первоцвета!»

Опустившись на колени, он поцеловал холодные пальцы Маргариты, которые она со слабой улыбкой протянула ему.

— Да благословит вас всех Бог! — прошептала она.

Сюзанна поднялась с колен и стояла теперь рядом с мужем, с трудом сдерживая слезы.

— Посмотри, какая я эгоистка! — сказала Маргарита. — Я спокойно говорю о желании отнять у тебя мужа и вовлечь его в рискованное предприятие, хотя прекрасно знаю всю горечь разлуки.

— Муж пойдет туда, куда призывает его долг, — просто ответила Сюзанна. — Я люблю его всем сердцем, потому что он добрый и мужественный. Он не может покинуть своего товарища в беде. Я знаю, что Бог ему поможет. И сама я никогда не могла бы потребовать, чтобы он поступил, как низкий трус.

Ее карие глаза гордо сверкнули. Это была настоящая жена воина, помнившая, что вся ее семья была обязана жизнью Рыцарю Алого Первоцвета.

— Думаю, нам не грозит опасность, — заговорил сер Эндрю.

— Революционному правительству нужен глава нашей Лиги, о прочих же членах оно не заботится. Может быть, оно чувствует, что сами по себе мы не стоим даже преследования. Если нам действительно встретятся опасности, тем лучше; но я их не предвижу, пока мы не освободим нашего вождя, а тогда никакие опасности уже не страшны нам.

— Это вполне относится и ко мне, — серьезно сказал а Маргарита.

— Возьмите меня с собой, — с мольбой продолжала она, положив руку на плечо Фоукса. — Не заставляйте меня томиться невыносимым ожиданием, день за днем, с боязнью надеяться на что-либо лучшее! Я не буду ничем мешать вам, сэр Эндрю, если же останусь здесь, то сойду с ума!

Фоукс вопросительно взглянул на жену.

— С твоей стороны будет жестоко и бесчеловечно, если ты не возьмешь Маргариту с собой, — серьезно произнесла Сюзанна. — Я уверена, что тогда она одна отправится в Париж.

Маргарита кинула ей благодарный взгляд. Горячо любя своего мужа, Сюзанна понимала, что происходило в душе ее подруги. Сэр Эндрю больше не противоречил. С одной стороны, он действительно не предвидел для нее опасности от пребывания в Париже, с другой же — знал, что она могла перенести много физических лишений; кроме того, он считал вполне справедливым и понятным желание любящей жены разделить участь мужа, какова бы ни была последняя.

Глава 2

Сэр Эндрю только что вернулся и отогревал у камина свои озябшие члены, а Маргарита наливала ему горячий кофе, боясь спросить о результате его поисков. По безнадежному выражению его доброго лица она догадывалась, что он не узнал ничего нового.

— Сегодня вечером я пойду в таверну на улице Лагарп, — сказал сэр Эндрю, сделав глоток горячего кофе, — там часто собираются ужинать члены клуба кордельеров, а они всегда хорошо осведомлены. Может быть, я там и узнаю что-нибудь определенное.

— Странно, что так затягивают судебное разбирательство, — произнесла Маргарита тихим тоном, каким всегда теперь говорила. — Когда вы принесли мне эту страшную новость, я думала, что французы поспешат казнить его, и была в смертельном страхе, что мы опоздаем и что я… не увижу его. А что слышали вы про моего брата? — спросила она немного погодя.

Фоукс печально покачал головой.

— Ни в одном тюремном списке нет его имени, — сказал он. — Знаю только, что он не в Консьержери. Оттуда вывели всех заключенных, кроме Перси.

— Бедный Арман! — вздохнула леди Блейкни. — Ему теперь хуже, чем кому-либо из нас. Его необдуманное неповиновение навлекло на наши головы всю эту беду.

Она говорила спокойно, без малейшей горечи, но это спокойствие разрывало сердце.

— Одно лишь не должны мы забывать, леди Блейкни, — сказал Фоукс с деланной веселостью, — пока есть жизнь, есть и надежда.

— Надежда! — воскликнула Маргарита, и взор ее лихорадочно блестевших глаз с невыразимой скорбью остановился на лице верного друга.

Фоукс отвернулся, не будучи в состоянии вынести этот безнадежный взгляд. Он сам начинал терять надежду, но не хотел показать это Маргарите. Они уже три дня жили в Париже, а со времени ареста Блейкни прошло целых шесть. Сэр Эндрю и Маргарита нашли временный приют в самом Париже; Тони и Гастингс сторожили около заставы, и по всей дороге от Парижа до Кале, везде, где только деньги могли оказаться полезными, скрывались преданные члены Лиги, ожидая минуты, когда их вождю понадобится помощь.

Бывая в ресторанах и тавернах, посещаемых выдающимися якобинцами и террористами, Фоукс узнал, что исчезновение маленького Капета не только не было поставлено в связь с арестом Рыцаря Алого Первоцвета, но вообще хранилось в строжайшей тайне.

Однажды ему посчастливилось встретить Эрона, которого он знал в лицо, в обществе полного, румяного мужчины с лицом, усеянным оспинами, с пухлыми руками, покрытыми кольцами. Сэр Эндрю долго недоумевал, кто это мог быть. Эрон говорил с ним загадочными фразами, которые показались бы непонятными лицу, не знакомому с обстоятельствами, при каких произошло освобождение дофина, и с той ролью, какую в этом случае сыграла Лига Алого Первоцвета, но сэру Эндрю было ясно, что разговор шел о маленьком дофине и о Блейкни.

— Он недолго выдержит, гражданин, — конфиденциальным тоном сказал Эрон. — Мои люди в этом случае неутомимы. День и ночь его ни на минуту не теряют из виду, и в ту минуту, как он собирается вздремнуть, один из солдат, гремя саблей, врывается в комнату и во весь голос спрашивает: «Ну, аристо, где же мальчишка? Только скажи нам, и мы дадим тебе спать, сколько хочешь!» Я тоже целый день сам забавлялся этим. Это немного утомительно, но подчас задает проклятому англичанину здоровую встряску. Вот уже пять дней, как у него не было ни единой минуты отдыха, а пищи ему дают ровно столько, сколько нужно, чтобы он не подох. Говорю вам, он не сможет долго выдержать. У гражданина Шовелена была блестящая мысль.