Каменный пояс, 1975 - Шишов Кирилл Алексеевич - Страница 3

Они, как и отцы и старшие братья, беззаветно служат своему народу, своей Отчизне, родной Коммунистической партии, бдительно стоят на страже завоеваний социализма. И всегда, по первому зову Родины, выполнят свой патриотический и интернациональный долг.

ОЛЬГА ПАШНИНА

УХОДИЛИ ДЕВУШКИ, НА ПЛЕЧАХ ШИНЕЛИ

Много писем накопилось в моем архиве. Их можно назвать живой историей заводской комсомолии, преемственности боевых традиций тракторостроителей.

А как же не нужна? Страшные вести с фронта приходили: пылают наши города и села, гибнут беззащитные старики и дети...

Елена Захаровна живет и работает в городе Оргеев Молдавской ССР, с благодарностью вспоминает ЧТЗ, комсомольскую организацию, где прошла ее юность.

Я встречалась с героинями своего очерка с душевным трепетом и волнением. Годы идут, и им, в прошлом веселым, смешливым, хохотушкам и непоседам, — уже по пятьдесят.

Знакомясь с семейными реликвиями девушек-добровольцев, я рассматриваю их солдатские награды — благодарности Верховного Главнокомандующего, орденские книжки, боевые медали.

Если сложить все вместе, то среди них награды: «За оборону Сталинграда», «За оборону Ленинграда», «За оборону Кавказа», «За оборону Советского Заполярья», «За взятие Будапешта», «За взятие Кенигсберга», «За освобождение Праги», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина»... «Партизану Отечественной войны».

Знаки солдатской доблести рассказывают о героическом пути наших уралочек.

Я вернусь, мама

6 мая 1942 года.

Долго не уходил солнечный день. Глубоко дышала теплым воздухом земля. Пахло свежестью, набухли почки на деревьях, зеленела трава. Город одевался в весенний наряд. Таким девчата запомнили тот день, шагая по булыжной мостовой. А рядом шли их матери, сестры, братья, в узелках несли испеченные на дорогу пироги и лепешки.

На станционном пути недалеко от вокзала стоял товарный состав.

Шура Кокорина

Наташа Кочеткова

— Прощайте, дорогие!

— Бейте фрицев!

— Берегите себя!

— Я вернусь, мамочка!

Кто-то пел, кто-то плакал.

Только четверо знали друг друга: застенчивая, круглолицая Оля Сальникова и хохотушка Миля Морозова без слов подчинялись энергичной и боевой Шуре Митрофановой, а все вместе — маленькой, белокурой — Нине Малой.

— Аня Боякова, — протянула подругам руку пышноволосая девушка.

Потом узнали имена остальных — голубоглазая, кудрявая Наташа Кочеткова, очень юная, общительная Таня Усова, угловатая, с большими печальными глазами Валя Малыгина... А Люда Семенова оказалась настолько застенчивой, что почти всю дорогу не спускалась с верхних нар.

Девичий монастырь

...Лето 1942 года. Ульяновская школа связи.

— Взвод! Равняйсь! Шагом м-аарш!

В столовую строем, на учения строем. Подводит их маршировка, трудно держать равнение. Ноги в жестких ботинках — «подарок Черчилля» — словно чужие, не слушаются.

Людмила Семенова

Шура Митрофанова

— Кто там нарушает строй?

— Я, товарищ старшина.

— Что случилось?

— Обмотка оборвалась.

— Поо-править!

После завтрака — на учебу к берегу Волги. Правильно ползать по-пластунски умеют немногие. В пятый, в десятый раз возвращает их к исходной позиции упрямый старшина.

Трудно старому служаке. Никак не дается строевая подготовка бойцу Морозовой. Все давно отдыхают, а она на плацу. Раз-два! Раз-два! Устанешь с ней, а завтра будет то же самое.

Каждый день с девчонками что-нибудь случается. Вчера пришел проверять обмундирование, а новых портянок ни у кого нет.

— Куда подевали?

— Мы из них, — говорят, — кофточки сшили. Посмотрите, как красиво, товарищ старшина.

Придумают тоже!

На тактических занятиях ночью в наряде стояли. Теленка за диверсанта приняли, переполох такой устроили, стрельбу открыли.

По вечерам в казарме стихи читают, песни поют, хохочут... Нет, не соскучишься в этом «девичьем монастыре»!

Аня Волкова

Галя Лыкова

Только не во всем был прав старшина. Насмешливость сочеталась в девчатах с застенчивостью, ребячливость с серьезностью. Деловито и упрямо изучали они радиодело, поражая упорством и успехами даже опытных командиров.

Отчаянно смелые, скромные и тихие, они одинаково выполняли свой долг перед Родиной: скидок на слабый пол и молодость война не давала.

Партизанская «Ока»

Боевое крещение Шура Кокорина получила под Сталинградом. После одного из тяжелых боев в окопе десять бойцов-коммунистов принимали в партию маленькую радистку. Когда политрук спросил: «Кто — за?» — все десять подняли руки.