Лазутчики - Моррелл Дэвид - Страница 16

— Договорились.

Рик и Кора отстегнули от своих поясов маленькие рации.

— Я буду передатчиком, — объявил Рик.

— А я приемником, — весело откликнулась Кора.

— Мы поступим так же, — продолжал руководить профессор. — Винни, включи свою рацию на прием. А моя будет работать на передачу.

Рик и Кора направились к началу лестницы и легкими, но неторопливыми шагами начали спускаться. Лучи их налобных и ручных фонарей метались во мраке.

Бэленджер слышал эхо их шагов. Оно немного отставало от искаженного слабеньким динамиком звука, доносившегося из рации Винни.

— Мы на третьем этаже. — Голос Рика прозвучал в рации и через долю секунды раздался снизу.

Шаги становились все тише, но из рации Винни по-прежнему доносился звук уверенной и равномерной поступи двух пар ног.

Бэленджер перегнулся через перила. Свет фонарей, заметно потерявший в яркости, метался прямо под ним.

— Второй этаж, — доложил Рик.

Бэленджер уже с трудом различал его голос.

— Первый этаж, — прозвучало из динамика. — Мы идем в вестибюль.

Головной фонарь Винни сдвинулся с места, и Бэленджер непроизвольно взглянул в том направлении. Винни сделал несколько шагов дальше.

— Эй, в этом коридоре есть лифт.

— Мы пересекаем вестибюль, — сообщил голос Рика. — Может быть, раз уж мы оказались здесь, мне стоит вернуться в танцзал и сыграть на бис «Лунную реку»?

— О нет, только не это. — В приглушенном голосе Коры все же угадывались шутливые нотки.

— Кроме того, — сказал профессор, поднеся к губам рацию, — эта музыка слишком молода для «Парагона». Карлайл никогда не допустил бы ее исполнения здесь. Сюда куда лучше подошло бы «На берегах Уобаша» или «Моя девчонка Сэл».

— Вы знаете, что их обе написал брат Теодора Драйзера? — осведомился Винни.

— Подходим к стойке портье, — сообщил Рик.

— О боже! — воскликнула Кора.

— Что случилось?! — нервно спросил Конклин.

— Еще одна крыса. Меня уже тошнит от крыс.

Бэленджер услышал с той стороны, где находился Винни, звук дыхания, доносившийся через динамик рации.

— Мы перед почтовыми ячейками. Там лежат ключи с металлическими дисками, на которых отштампована надпись: "Отель «Парагон». Ключи лежат почти во всех ячейках. Кроме четыреста двадцать восьмой.

— Что? — спросил озадаченный Винни.

— И от шестьсот десятого тоже нет ключа, — продолжал рассказывать Рик.

— Это номер Данаты, — сказал Конклин.

— И еще от триста двадцать восьмого, пятьсот двадцать восьмого и шестьсот двадцать восьмого.

— Это комнаты, находящиеся выше и ниже этой, — промолвил профессор.

— Подождите... — в голосе Рика послышалась хрипотца, как будто он отодвинул рацию от лица.

— В чем дело?

— Я что-то услышал.

Бэленджер, Винни и профессор напряженно прислушались.

— Рик? — произнес Конклин.

Раздался чуть слышный скрип.

— Еще одна проклятая крыса, — раздался голос Коры. — Мне кажется, у них здесь происходит собрание.

— Чушь собачья, — бросил Винни. Бэленджер подозревал, что парень сильно злился на себя за то, что не отправился вместе с Корой.

— Мы идем в комнату позади стойки, — доложил Рик.

Винни посветил фонарем на часы.

— Уже скоро полночь. С такими темпами мы до рассвета ничего не успеем.

— Никаких ключей, — сообщил Рик по рации. — Зато есть несколько канцелярских шкафов.

Бэленджер услышал металлический звук — вероятно, это выдвинулся ящик шкафа.

Рик:

— Главным образом служебные бумаги. Распоряжения по персоналу. Счета и квитанции об оплате.

Кора:

— В этом ящике лежит папка с надписью: «Бронирование». Она пуста. Еще одна папка — «Занятые номера». Там тоже ничего нет. Зато много других папок набито под завязку. Постоянные гости, которые приезжали сюда каждый год, их особые вкусы, привычки останавливаться в одних и тех же номерах, любимые цветы и продукты. Последний посетитель из этой категории съехал в шестьдесят первом году.

— Все те глупости, при помощи которых пытались управлять бизнесом до изобретения компьютера, — вновь послышался голос Рика. — Пустая трата бумаги.

— Черт возьми, мы тратим ее ничуть не меньше, когда распечатываем все, что делает компьютер.

— Они могут застрять там на веки вечные, — скептически заметил Винни. — Так, может быть, чем торчать, как столбы, будет лучше попробовать следующую дверь?

— Мы должны дождаться их возвращения, — ответил профессор.

Но Винни уже взялся за ручку, нажал на нее и толкнул дверь.

— Не заперто.

Дверь распахнулась. Бэленджер наблюдал, как молодой человек всматривался в темноту.

— Похоже, что здесь горничная побывала. Хотя сильно пахнет сыростью. — Винни сделал шаг внутрь.

И провалился.

Глава 19

Раздался звук, словно порвалась мокрая картонная коробка. Руки Винни взметнулись вверх, он выронил фонарь и что-то нечленораздельно заорал. Было слышно, как под ногами у него еще что-то затрещало.

Бэленджер метнулся к открытой двери и рыбкой кинулся на пол перед входом в номер. От резкого движения его шлем соскочил, громко ударился об пол, и теперь фонарь светил неизвестно куда. Но Бэленджер смог схватиться за рюкзак Винни, который, к счастью, зацепился за край дыры в полу.

Винни громко застонал.

Сломанные доски продолжали трещать, Винни проваливался все глубже. Бэленджер изо всех сил цеплялся за материю рюкзака, но чувствовал, что тяжесть падавшего тела Винни стягивает в дыру и его самого.

— Скрести руки на груди! — в голос крикнул Бэленджер. — Сильнее! Держи рюкзак! Не дай лямкам соскочить!

Винни, уже терявший голову от страха, поспешно выполнил команду. Бэленджер чувствовал, что молодой человек весь дрожит, и ощущал усилие, с которым Винни вцепился в ремни.

Внизу что-то громко затрещало. Фонарь на шлеме Винни как раз вовремя осветил комнату, в которую тот столь неосмотрительно вошел. Прогнивший пол превратился в зияющий кратер. Грохотало бюро, которое провалилось и разбилось на полу нижнего этажа. Удар проломил пол на третьем этаже, и стоявшая внизу мебель поползла по наклонившемуся полу к краю дыры, чтобы обрушиться еще ниже.

Бэленджер почувствовал, что пол под его грудью начал оседать. Его тело поползло вперед.

— Боб! — позвал он профессора, разом забыв о светских манерах. — Сюда! Держи меня за ноги! Не то я тоже свалюсь!

Он услышал торопливые тяжелые шаги профессора и почувствовал, как толстые пальцы крепко обхватили лодыжки, пытаясь удержать его.

Винни непрерывно дергался, размахивал ногами, пытаясь найти какую-нибудь опору. Вот звук рвущегося картона раздался вновь — это сломалась еще одна прогнившая насквозь доска. Винни провалился еще ниже. Руки Бэленджера опустились в темную расширяющуюся дыру. Оттуда шел резкий запах сырости и плесени.

— Не двигайся! — заорал Бэленджер. — Ради бога, перестань дергаться!

— Я падаю! Я падаю!

Теперь в отсвете луча фонарика Винни вырисовалась кровать с четырьмя резными столбиками. Она немного проползла, затем пол под нею провалился, кровать рухнула вниз, в темноту, и разбилась.

Под тяжестью продолжавшего брыкаться Винни Бэленджер подползал все ближе к зиявшей дыре.

— Боб, держи крепче! Я чувствую, что твои руки соскальзывают!

— Я пытаюсь! Сил не хватает!

— Навались на мои ноги!

— Что?

— На мои ноги! Навались на них, черт возьми! Твой вес удержит меня!

Бэленджер почувствовал, как на его ноги обрушилась большая тяжесть. Он даже содрогнулся от боли, но по крайней мере теперь он уже не сползал навстречу гибели. Свет от налобного фонаря со шлема профессора светил мимо него, озаряя дыру. Оттуда торчала только голова Винни. А голова Бэленджера уже нависла над краем отверстия.

— Винни, послушай меня! Я могу тебя вытащить! — громко произнес Бэленджер.

— Боже, я очень надеюсь на это.

— Перестань дергаться! От этого делается только хуже!