Хоббит, или Туда и обратно. Избранные произведения - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 24

   — Когда мы с друзьями перевалили через горы... — сказал маг.

   — С друзьями? — перебил Беорн. — Разве их было много? Я вижу только одного.

   — По правде говоря, я не решился привести всех сразу. Не хотелось отрывать тебя от дел. Если не возражаешь, я их позову.

   — Давай зови.

   Гэндальф пронзительно свистнул, и вскоре появились Торин и Дори. Встав перед хозяином, они низко поклонились.

   — Чудеса, — проговорил Беорн. — Это ведь не хоббиты, а? Это ведь гномы.

   — Торин Дубовый Щит, к вашим услугам. Дори, к вашим услугам. — И гномы вновь поклонились.

   — Спасибо, но я в ваших услугах не нуждаюсь, — отозвался Беорн. — Скорее уж наоборот. Что ж, гномов я, честно сказать, недолюбливаю, но коли ты и вправду Торин, сын Траина, сына Трора, коли твой товарищ тебе под стать и коли вы — враги гоблинов и пришли в мои края не со злом... Кстати, а каким ветром вас сюда занесло?

   — Они идут в землю своих предков, что лежит к востоку от Лихолесья, — ответил за гномов Гэндальф. — К тебе мы попали не по своей воле. Мы шли Верхним проходом, он вывел бы нас на дорогу в стороне от твоих владений, когда бы не проклятые гоблины... Я уже рассказывал.

    — Ничего, от тебя не убудет, если повторишься. — Беорн явно не отличался вежливостью. — И что было дальше?

    — Разразилась ужасная гроза, каменные великаны швырялись обломками скал. Мы нашли убежище в пещере — хоббит, я и несколько наших товарищей...

   — Несколько? Разве двое — это несколько?

   — Вообще-то их было побольше, — признался Гэндальф.

   — И где они? Погибли, попали в лапы гоблинов или ушли домой?

    — Они здесь. Просто боятся, наверное, приходить все вместе. Видишь ли, мы опасались, что нас слишком много, чтобы мы могли рассчитывать на твое гостеприимство.

   — Так свистни еще. Где двое, там и четверо. Похоже, намечаются посиделки.

    Гэндальф свистнул, и тут же, словно из-под земли, вынырнули Нори и Ори (помните, маг велел им приходить по двое с промежутком в пять минут).

   — Привет! — сказал Беорн. — Шустрые вы ребятки. Ну, входите, мошенники.

    — Нори, к вашим услугам. Ори... — начали было гномы, но Беорн перебил их:

    — Ваши услуги можете оставить' при себе. Когда они мне понадобятся, я сам о них напомню. А ты, чародей, продолжай — не то ужинать мы будем нескоро.

    — Едва мы заснули, в дальней стене пещеры возникла трещина. Когда она расширилась, из нее выпрыгнули гоблины, которые схватили всех — хоббита, гномов, пони — а их у нас было с десяток...

   — С десяток пони? Вы что, бродячий цирк? Или у вас было столько поклажи?

   — Вообще-то нас было не шестеро, а больше. Вон еще двое.

   Появившиеся в этот миг в саду Балин и Два-лин поклонились так низко, что их бороды коснулись земли. Беорн было нахмурился, но гномы так потешно кланялись, приседали и размахивали своими колпаками, что он не выдержал и расхохотался.

   — Умора! — воскликнул он. — Входите, шутники. Как вас звать?

   — Меня Балин. А меня Двалин, — ответили гномы. — Мы...

   — Обойдемся без услуг. Хватит кланяться, лучше садитесь.

   Слегка озадаченные гномы подчинились.

   Беорн вновь повернулся к Гэндальфу:

   — Продолжай.

   — О чем бишь я? Ах да — схватили всех, кроме меня. Я сразил пару гоблинов молнией...

   — Отлично, — пробурчал Беорн. — И от чародеев порой бывает польза.

   — ...И пробрался в трещину прежде, чем та успела сомкнуться. Подземный коридор привел меня в пещеру, где восседал на троне Верховный Гоблин. При нем было тридцать или сорок воинов. Я подумал: «Даже если бы моих друзей не заковали в кандалы, разве дюжина справится с четырьмя десятками?»

   — Дюжина? С каких это пор восемь стало дюжиной? Или ты еще кого-нибудь припрятал за пазухой?

   — В общем, да. Мне кажется, их зовут Фили и Кили.

   Появившиеся в этот миг гномы раскланялись.

   — Садитесь, и чтоб ни звука! — велел Беорн. — Продолжай, Гэндальф.

   Маг поведал о битве во мраке подземелья, о том, как они добрались до нижних ворот и с ужасом обнаружили, что господин Торбинс потерялся.

   — Пересчитав друг друга, мы поняли, что хоббита с нами нет. Нас было четырнадцать.

   — Коли от десяти отнять один, разве получится четырнадцать? Мне всегда казалось, что девять. Или ты представил мне не всех?

   — Ну, ты не видел Оина с Глоином. Вот они, кстати. Надеюсь, они нам не помешают?

   — Ладно, чего уж там. Садитесь, вы двое. Слушай, Гэндальф, что-то у тебя концы с концами не сходятся. Ты да десять гномов, да пропавший хоббит — всего одиннадцать. А ты сказал «четырнадцать». Или у чародеев счет иной, чем у всех? Впрочем, эго пустяки, рассказывай дальше.

   Беорн заинтересовался всерьез, хотя всячески старался этого не показать. Он хорошо знал ту часть гор, которую описывал Гэндальф. Маг упомянул о нежданном возвращении хоббита (тут хозяин одобрительно заворчал), о камнепаде и о волках, а когда стал рассказывать о том, как гномы карабкались на деревья, Беорн вскочил и принялся расхаживать по террасе, приговаривая:

   — Эх, был бы я там! Я бы им показал! Палеными шкурами они бы у меня не отделались!

   — Каждому свое, — скромно заметил Гэндальф, обрадованный тем, что его история, по всей видимости, пришлась хозяину по вкусу. — В общем, мы залезли на деревья, волки скакали внизу, лес кое-где загорелся, а тут еще явились гоблины и стали потешаться над нами: мол, пятнадцать пташек...

   — Погоди, чародейя! — взревел Беорн. — Только не говори, что гоблины не умеют считать! Им прекрасно известно, что двенадцать — далеко не пятнадцать.

   — Мне тоже. Позволь тебе представить — Бифур и Бофур.

   — И я, — пропыхтел Бомбур, появившийся следом за Бифуром и Бофуром. Ему страшно не хотелось ждать положенные пять минут в одиночестве, поэтому он отважился нарушить приказ Гэндальфа.

   — Так-так, — проговорил Беорн. — Теперь вас точно пятнадцать. Гоблины считать умеют, значит, все, кто сидел на деревьях, в сборе. Больше никто, надеюсь, перебивать не будет.

   Бильбо не мог не восхититься хитроумием Гэндальфа. Маг рассчитал точно: захватывающая история увлекла Беорна, а то, что повествование часто прерывалось, лишь разжигало его любопытство. (Иначе Беорн вряд ли пустил бы гномов на порог своего дома — ведь он почти никого и никогда к себе не приглашал. Друзей у него было мало, жили они далеко отсюда, и зазывал он их в гости но одному, в крайнем случае — по двое. Но сейчас на террасе его дома сидело пятнадцать чужаков.)

   Маг поведал об орлах, о том, как путники очутились на Карроке и как перебрались через реку. Когда он закончил, солнце уже скрылось за вершинами Мглистых гор и по саду Беорна пролегли густые тени.

   — Отличная история, — похвалил хозяин. — Давненько я не слыхивал ничего этакого. Если все окрестные попрошайки будут приходить ко мне с такими историями, я, пожалуй, умаюсь их подкармливать. Может, вы все выдумали, но кормежку заслужили. Пошли перекусим. Не против?

   — Что вы! — вскричали в один голос гномы и хоббит. — Большое спасибо!

   В доме царил полумрак. Беорн хлопнул в ладоши; откуда ни возьмись появились четыре чудесных белых пони и большие серые собаки. Хозяин обратился к ним на диковинном наречии — походило на то, как если бы он говорил с ними на их языке. Животные исчезли, но вскоре вернулись с факелами, которые они разожгли и вставили в скобы на столбах подле очага (псы могли ходить на задних лапах, а передними пользовались как руками). У огня расставили табуреты, на которые положили доски — получился стол, правда, низковатый даже для Бильбо (наверное, за этим столом чаще всего сиживали животные).

   Послышалось протяжное «бе-е-е», и в залу вступили белоснежные овцы, во главе которых шествовал огромный черный баран. Одна овца несла белую скатерть, расшитую изображениями животных; другие — подносы с чашками, тарелками, ножами и деревянными ложками. Собаки приняли подносы и быстро расставили все по столу. К нему же придвинули два табурета с широкими, плетенными из тростника сиденьями и короткими ножками — для Гэндальфа и Торина, а на дальнем конце стола Беорн, вытянув ноги, уселся в свое черное кресло. Больше мебели в его доме не было. Но остальным гостям стоять тоже не пришлось. Пони прикатили гладкие, отполированные колоды, круглые, как барабаны. Вскоре все расселись и принялись за еду. Столь многочисленного сборища эта зала не знала много лет.