Хроники Корума (сборник) - Муркок Майкл Джон - Страница 36

И оказался на совершенно прозрачной, но твердой поверхности. Под ногами у него виднелись миллионы существ — вадаги, надраги, мабдены, рага-да-кета и многие другие, которых он распознать не смог. Мужчины и женщины. Глаза у всех были открыты, а лица — прижаты к прозрачной поверхности, на которой он стоял; все руки умоляюще тянулись к нему, словно эти люди просили о помощи. Они не сводили с Корума глаз, и он попытался разбить прозрачную поверхность мечом. Однако на ней не осталось ни трещинки.

И Корум двинулся дальше.

Он видел все Пять плоскостей — наложившиеся друг на друга, — как видел их в детстве, какими знали их его далекие предки… Он попадал то в скалистый каньон, то в долину, то в поле, то снова в лес… Он попытался было перебраться в какую-нибудь одну из плоскостей, но был остановлен чем-то невидимым.

А потом визжащие твари со страшными клювами набросились на него, разрывая его плоть. Но стоило ему взмахнуть мечом, как твари исчезли.

Он шел по ледяному мосту над пропастью, и мост быстро таял у него под ногами. Клыкастые чудовища поджидали его далеко внизу. Вдруг лед треснул, Корум поскользнулся, потерял равновесие и упал…

…Оказавшись в водовороте какой-то бурлящей материи, в которой без конца зарождались и тут же исчезали различные формы жизни. Он видел, как возникали целые города; перед ним мелькало множество разных существ — одни прекрасные, другие отталкивающие. Он видел то, что пробуждало в его душе любовь и нежность, и то, из-за чего он рычал от ненависти.

А потом он снова очутился в большой пещере, где что-то невидимое шепталось во тьме, и кто-то бросился удирать прямо у него из-под ног…

И Корум подумал: любой человек, переживший те ужасы, которые только что довелось пережить ему, непременно сошел бы с ума. Значит, кое-что он все-таки получил от колдуна Шула, помимо глаза Ринна и руки Кулла: способность не отворачиваться при виде самых жутких зрелищ и оставаться в здравом уме и твердой памяти.

Но ведь при этом он непременно что-то важное и утратил?..

Он сделал еще шаг.

И по колено погрузился в чью-то скользкую плоть, не имевшую конкретной формы, однако живую. Плоть тут же начала его засасывать. Он рубил ее мечом и успел погрузиться по пояс, когда, набрав полную грудь воздуха, судорожным рывком высвободился наконец и сделал — прямо по этой живой плоти — еще один шаг…

…Оказавшись возле ледяного купола, рядом с которым увидел миллион таких же Корумов! Вот он, невинный, веселый, задолго до нашествия мабденов; а вот — мрачный, задумчивый, с новым глазом и рукой-убийцей; а вот он на смертном ложе…

Еще один шаг…

Вокруг потоками лилась кровь. Корум с трудом встал на ноги и увидел, что из окружавшего его кровавого месива поднимаются головы чудовищных существ, похожих на гигантских рептилий; страшные зубы щелкают возле самого лица…

Инстинкт требовал, чтобы он повернул назад. Но он двинулся прямо на чудовищ…

Теперь он стоял в туннеле из серебра и золота. В конце его виднелась дверь, за ней слышалось какое-то движение.

Держа в руке меч, он вошел в дверь.

Страшный, исполненный отчаяния смех загремел по немыслимых размеров галерее.

Корум понял, что попал во дворец Рыцаря Мечей.

Глава шестая

У БОГА НА ПИРУ

В невообразимо громадном зале Корум казался себе карликом. Внезапно все его былые страхи, переживания, устремления и угрызения совести как бы уменьшились, потеряли силу, стали самыми заурядными, малоинтересными. Тем более в ожидании встречи с самим Ариохом.

Но, похоже, никто его проникновения во дворец не заметил. А гулкий смех раздавался сверху, с галереи, где дрались два покрытых чешуей демона с длинными рогами и еще более длинными хвостами. Чем больше ран наносили они друг другу, тем громче смеялись, хотя оба, очевидно, были на пороге смерти.

Видимо, Ариох был полностью поглощен их поединком.

Рыцарь Мечей, герцог Хаоса, возлежал на куче гнилых отбросов и время от времени принимался жадно пить из огромного грязного бокала какую-то отвратительно пахнувшую жидкость. Он был чудовищно толст; от хохота его жирные телеса тряслись, точно студень. В общем, тело его и лицо удивительно походили на мабденские. Кожа Ариоха была покрыта паршой и расчесами, особенно возле пупка. Безобразное лицо побагровело от смеха, а в гигантской пасти торчали обломки черных гнилых зубов.

Коруму и в голову не могло прийти, что это страшилище и есть великий бог, если бы не величина Ариоха. Ростом он был с замок, а его меч, символ божественного могущества, был длиннее самой высокой башни Эрорна.

В зале, точнее гигантском амфитеатре, где очутился Корум, к далекому куполу, грязному и закопченному, поднималось бесчисленное множество рядов, и все они были заняты мабденами самого различного возраста. Странно, но почти все они были обнажены и развлекались тем, что совокуплялись, дрались и мучили друг друга… Кое-где виднелись, правда, и другие существа — в основном покрытые чешуей демоны, чуть поменьше тех двоих, что бились сейчас на галерее.

Меч Ариоха, черный, как вороново крыло, был украшен странной причудливой резьбой. Над мечом трудились мабдены. Одни, опустившись на колени, полировали матовый клинок, Другие мыли и чистили рукоять и гарду или, усевшись верхом на золотую проволоку, которой те были изукрашены, крепили ее там, где она отошла.

Тело Ариоха тоже было покрыто множеством живых существ. Они кишели на его туше, как вши или блохи, и, впиваясь в кожу, сосали кровь, но Ариох, похоже, этого даже не замечал. Внимание его по-прежнему было приковано к смертельному поединку на галерее.

Так вот каков, значит, этот всемогущий Ариох! Больше всего он походил на крестьянина-пьяницу, что живет прямо в свином хлеву. Неужели это злобное, неопрятное создание столь могущественно, что смогло не только уничтожить древние народы, но и продолжает мстительно уничтожать всех, кому угораздило появиться на свет раньше него самого?

Ариох снова засмеялся, и пол под ногами у Корума задрожал. От этого взрыва смеха мабдены-паразиты попадали с тела мерзкого божества и теперь валялись на полу со сломанными конечностями или спинами. Их более удачливые соплеменники, не обращая внимания на стоны и мольбы раненых, тут же принялись снова взбираться вверх по ногам Ариоха, по пути отрывая зубами и проглатывая кусочки его плоти.

В прямых засаленных космах Рыцаря Мечей также сновало в поисках пищи множество мабденов; они дрались между собой и падали, повисая на длинных прядях. Повсюду на этом омерзительном теле — особенно там, где росли волосы или кожа была наиболее нежной, — кишели паразиты в обличье мабденов.

Тем временем битва на галерее явно подходила к концу: демоны нанесли друг другу последние, смертельные удары. Один умер мгновенно, второй, умирая, все еще слабо смеялся. Потом смех прекратился.

Ариох от удовольствия захлопал себя по ляжкам, прибив при этом с дюжину мабденов, и распрямил жирную спину. Изучив кровавые пятна у себя на ладонях, он равнодушно вытер руки о собственные волосы, и живые мабдены тут же принялись пожирать останки своих раздавленных соплеменников.

Потом Ариох протяжно вздохнул и принялся чудовищно грязным пальцем ковырять в носу.

Корум разглядел под галереей множество коридоров и закрытых дверей. Вверх от галереи тянулись винтовые лестницы — вот только куда? Где здесь самая высокая башня? Он начал, стараясь ступать неслышно, обходить зал по периметру.

Однако чуткие уши Ариоха все-таки уловили звук его шагов; чудовищный толстяк явно оживился и, склонив голову, стал внимательно осматривать пол. В конце концов его огромные глаза обнаружили Корума, и гигантская рука потянулась, чтобы схватить его.

Корум поднял меч и что было силы нанес по этой руке рубящий удар, но Ариох только засмеялся и подтащил принца к себе.

— Это еще что такое? — прогудел он. — Этот явно не из моих. Нет, не из моих.

Корум продолжал рубить его руку, но Ариох словно ничего не замечал, хотя меч оставлял в его плоти довольно глубокие раны. Из-за плечей бога, из-за его ушей, из грязных, отвратительных волос за Корумом с ужасом и любопытством следили глаза мабденов.