Проклятый горн - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 69

— Я был с Александром в Вионе. Они с маркграфом придумали покушение на епископа Урбана. И, когда дело провалилось, Ордену пришлось откупаться.

— Тобой. Так как маркграф Валентин был слишком серьезной фигурой, чтобы к нему подступиться.

— Верно. Они отказались от меня и продали церковникам! — зло произнес он. — Поэтому приходилось прятаться.

— Значит, ты теперь не законник, не сообщишь о нас своим товарищам, так как рискуешь не меньше нашего. Вот видишь, — вкрадчиво сказала Гертруда. — Нам нет нужды тебя убивать. Ты не представляешь угрозы.

— Как ты познакомился с кузнецом?

— Вы мне все равно не поверите, — помолчав, буркнул Руджеролло.

— Попытайся сделать так, чтобы мы поверили.

Он пробормотал ругательство, но ответил:

— Встретились в Солезино. Его… Александр вытащил его из гроба.

Я присвистнул, переглянулся с Гертрудой.

— Это как?

— А вот так! Александр довольно долго отвечал за архивы Ордена, я ему помогал время от времени. В подвалах Солезино хранилось много барахла, которое мы перевезли из Руже после раскола Братства. Этот мусор лежал веками, пока мой друг не стал его разбирать и систематизировать. Я не знаю подробностей. Александр лишь обмолвился, что ему наконец-то удалось вскрыть ящик, который мы нашли восемь лет назад. Я не присутствовал при этом, был в Хунге. Просто знаю из рассказа, что там лежал парень, который словно попал внутрь пять минут назад, а не провалялся в саркофаге черт знает сколько времени. Они с Александром спелись. Вроде бы собирались изменять мир. Оба не в своем уме.

— Ты веришь, что он восстал из гроба? — осторожно спросила Гера.

Тот пожал плечами:

— Александр верил, а мне было как-то все равно.

— И почему ты ему помогал?

— Потому, что он чертов колдун и страшный человек. Лучше быть с ним, чем против него. А еще он платил и обещал власть. И да, мы ему верили. Такому нельзя не поверить.

— Кто он такой? — спросил я.

— Он не вдавался в подробности. Мы называли его господин Ивойя.

Я вздрогнул.

— Ивойя?!

— Да.

— Милтиец, — кивнула Гера, и мы оба вспомнили, как звали человека, привезшего в столицу останки отца императора Константина.

— Опиши его, — попросил я.

— Высокий, сильный. Светловолосый и светлобородый. Глаза голубые. Смазливый. Для мужика.

— А акцент у него южный?

— Немой он.

— Что?

— Что слышал. Он на бумажке писал все. Говорить не говорил. Проблемы у него с этим большие. Язык ему, что ли, когда-то отрезали, или он забыл, как это делается. Не знаю. Слушайте, я его видел всего четыре раза. В Солезино, в замке Валентина, и здесь, в Билеско, когда он приезжал за товаром. Поэтому мало чем могу помочь.

— За каким товаром? — быстро спросила Гертруда.

Законник замешкался и отвел глаза.

— За всяким.

— Кинжалы стражей, — зло произнес я. — Этот сукин сын сдавал ему кинжалы стражей!

— Я всего лишь был посредником! — окрысился тот. — Ваших ненаглядных братьев и пальцем не трогал! Просто получал кинжалы и отдавал ему. Он появлялся, когда я отправлял ему сообщение, и тут же исчезал. Просил поискать для него камни. У меня связи среди ювелиров княжеств, но глаз серафима ни у кого не было. Так что я не видел Ивойю уже больше года.

— Как нам с ним связаться?

— Он убьет вас. А потом и меня.

— И все же мы рискнем.

Руджеролло вздохнул, со злобой покосился на пса:

— Я уже написал ему. Через «Фабьен Клеменз и сыновья». Сообщил, что будет камень. А потом еще несколько.

— Просто письмо на его имя?

— Да, — неохотно подтвердил тот. — Ивойя из Солезино, так он себя называет.

— Когда он приедет?

Вновь пауза.

— Не разочаровывай меня, законник, — с угрозой в голосе предупредила Гера.

— Завтра. Или послезавтра. Он где-то неподалеку сейчас.

Мы снова переглянулись. Нам везло.

— Где вы назначили встречу? Давай, Руджеролло. Ты и так уже запел. Не останавливайся на половине куплета.

— В холмах, в шести лигах от Кампо ди Карне, есть заброшенный монастырь конгрегации молчальников. Там его кузница.

— Как найти монастырь?

— Ехать на юг. По Исернийскому тракту. В холмах дорог нет, но, думаю, не заблудитесь. Если ты считаешь, что справишься с ним, ведьма, то я посмеюсь над твоими обугленными костями. Когда он добьется своего, я буду рядом с ним, а не там, где вы — в могиле.

— Значит, ты тоже веришь в то, что он сможет распахнуть адские врата?

— Да, ведьма. Верю. И ты бы поверила, если бы увидела, на что он способен! Этот чертов ублюдок без труда расправился с верхушкой Ордена, как только они перешли ему дорогу!

Повисла тяжелая тишина.

— Землетрясение в Солезино — его рук дело? — спросил я, не веря в собственную догадку.

— Маркграф Валентин подтвердил это. Сказал, что законники хотели остановить Ивойю, когда поняли, что тот может устроить. Но в итоге он остановил их. С тех пор я не в Ордене, а из кожи лезу, чтобы угодить ему. И есть еще несколько человек.

Не знаю, замечала ли Гера, но за время нашей беседы Руджеролло довольно сильно сместился на кровати, добравшись до изголовья. Я видел, что матрас в этом месте чуть выше, и подозревал еще один спрятанный нож. Так что я теперь больше следил за его руками, чем слушал.

— Сколько темных клинков ему осталось создать?

— Не знаю.

— Ты врешь.

— Один, — неохотно процедил он. — Ему не хватает только камня. Он ищет его уже год. Поэтому он обязательно придет, чтобы закончить дело.

— Один? — не поверил я. — Для девяти других требуется много клинков стражей. У Братства столько не пропадало и за сто лет!

— Александр сказал, что у Ивойи уже имелось какое-то количество, когда они… познакомились. Он ездил за ними в горы, на юг Литавии. После возвращения кузнец сделал один, у него был материал, но кинжал не работал. Не знаю уж почему.

— Для ковки вы давали ему материал — наши клинки, которые следовало уничтожать.

— Я здесь ни при чем. Занимался вообще другими делами.

Гертруда сделала шаг к нему, и пес повторил это движение, не спуская с Руджеролло глаз.

— Ты был в этом замешан по уши. От кого получал наши клинки?

Он помялся, размышляя, говорить или нет.

— От Джонаса де Смета. Он из глав Ордена. Именно ему достался рабочий темный клинок и заготовка. Это была плата кузнеца за помощь.

Надо думать, заготовку, которая теперь хранится у меня, нашла в Солезино Кристина. А тот клинок, рабочий, попал в руки каких-то помощников этого де Смета, и его тоже нашла Криста. Только раньше. Когда за ней погнались убийцы Ганса. После этого кинжал оказался у Франчески, затем у цыгана из Шоссии. Вроде все сходится.

— Людвиг, знаешь что-нибудь об этом господине? — поинтересовалась Гера.

— Никогда не слышал.

— Руководитель Ордена Праведности. Неофициальный. Он погиб во время землетрясения.

— Ивойя прихлопнул даже своего сторонника. Чем вы ему успели так насолить, Руджеролло?

— Маркграф писал, что наши руководители пытались остановить кузнеца. Но как… я не знаю. Уже был здесь. После смерти де Смета наша политика изменилась, и новые главы сдали меня святошам.

— Сколько кинжалов стражей ты отдал Ивойе?

— Это так важно?

— Если я спрашиваю, то да.

— Лично я — всего два. Должно было быть больше. Не знаю, сколько переслали ему де Смет и Александр. После их гибели оставались клинки из коллекции маркграфа Валентина. Но они пропали после того, как благородный испустил дух. Расслабьтесь. Кузнеца уже не интересуют ваши расчудесные железки. У него их полный набор, и скоро на земле воцарится ад.

— И ты этому рад? — Он меня порядком поражал.

Руджеролло искренне удивился:

— А почему бы и нет? Разве большинство людей его не заслуживают?

— Но себя ты к таким не причисляешь?

— Конечно. А теперь давай, ведьма. Стирай мне память, и проваливайте. Я сказал все, что вы хотели знать. Можете ехать в холмы и стать кормом для коршунов.