Супруг по контракту (СИ) - "Лана Танг" - Страница 17

-Глупыш, и вовсе я не забываю о себе, - обняв брата, тихо прошептал я ему на ушко. - Но если я первым выйду замуж, кто позаботится тогда о вас? Для меня главное - вы, мои младшенькие, ваше счастье и ваша судьба. Получим на фестивале приличные брачные предложения, даст Бог урожайный год, заработаем вам на приданое и сыграем свадьбы, а уж тогда настанет и моя очередь. Я ведь красивый, правда? Ну, вот, так что легко найду себе пару.

-Я очень люблю тебя, Эви, ты сильный и смелый. И на войне ты проявил себя героем! Мичи рассказал, что твою рану лечил сам столичный герцог, а Наследный принц подарил тебе перстень со своей руки! Но почему ты вернулся домой такой грустный?

-Война, это всегда грустно, братик. Я видел много боли и страданий, мне было жаль даже вражеского принца, которого я снял стрелой по приказу командира. Солдаты говорили, что его увезли в столицу в качестве пленника... Ну, ладно, хватит о войне. Вы вроде собирались на охоту? Удачи, а я должен еще сверить с Мичи расходные книги.

Слова брата и мгновенная, как удар, боль в раненом плече, снова напомнили мне о том волшебном дне, когда Реналь лан Эккель нежно и бережно прикасался ко мне, врачуя рану. Я помотал головой, отгоняя ненужные мысли, приносившие мне лишь грусть и страдания. Зачем мне помнить герцога, этого богатого вельможу, которому нет и не может быть до меня никакого дела? Разве не достаточно того, что я думал о нем всю свою раннюю юность, не имея надежды даже на недолгое счастье? Тогда я был слишком молод и наивен, и потому радужные мечты о красивом принце приятно щекотали нервы, вызывая на лице мягкую улыбку, но теперь я взрослый, я старший сын в бедной семье, и должен жить реальной жизнью, не забивая голову волшебными сказками...

Но почему я снова думаю о нем? Почему не хочу забывать, словно облик его - это единственный луч радости в моей серой угрюмой жизни? Дернув на себя ящик бюро, я вытащил на свет божий маленький холщовый мешочек, в котором хранил свое единственное сокровище - золотую заколку с розовым камушком, Реналь снял ее тогда из своих волос и сунул в мою руку, после того, как надел мне на палец подарок Принца. Я берег эту вещичку, как зеницу ока, и мне всегда казалось, что я ощущаю идущий от нее его запах - такой сладкий и зовущий, не отозваться на который просто невозможно. Тогда, в лазарете, несмотря на боль в плече, я потянулся к нему, к этому волшебному запаху, а герцог гладил меня по плечу своей теплой рукой, и сердце сходило с ума от невыносимого счастья...

-Эвальд, ты сверил записи в книгах? - выдрал из глупых грез голос Мичи.

-Почти закончил, - соврал я, пряча сокровище в мешочек, - если поможешь, справимся быстрее.

***

Зиму пережили благополучно, весна порадовала дружным половодьем, поля быстро просохли, дав возможность спокойно и продуктивно заняться полевыми работами. Фестиваль прошел также удачно, и брачные предложения для братьев были получены. Осталось немного, но самое главное - за положенные между сговором и помолвкой два года собрать приданое и отложить денег на свадебные наряды, и тогда можно будет вздохнуть спокойно.

-Следующей весной на фестиваль поедешь ты, мой Эвальд, - мечтал отец, сидя теплым весенним днем на резной скамейке в увитой плющом беседке возле главной аллеи, одном из немногих сохранившихся в прежнем великолепии уголков старого замкового парка, - ты несомненно произведешь там фурор, с твоей красотой и музыкальным даром. Весь город будет потрясен, и разговоры будут только о тебе, ведь до сих пор твоего прелестного лица никто толком не видел.

Я соглашался, не желая огорчать родителя, но не разделял его восторгов даже на треть, и мне совсем не хотелось потрясать город своей внешностью и вызывать в свой адрес бурю восторгов, так же как не хотелось искать себе пару и выходить замуж. Меня вполне устраивала моя жизнь, проходившая в трудах и заботах о полях и фермах, охоте и стрельбищах, а для души у меня были мои сказочные мечты о далеком принце, которыми я тешил себя в минуты отдыха. Почти забытые, после памятной встречи на войне, они снова набрали силу, и я наконец сдался, больше не противясь им, даже моля порой бога Юйвена послать мне красивый сон, чтобы я снова смог увидеть чарующие черные глаза герцога Реналь лан Эккеля, в которых притаилась щемящая мне сердце и душу загадочная грусть...

Увы, с концом весны закончилась и наша удача. Лето принесло невиданную засуху, посевы сгорели, а когда, наконец, на иссушенную зноем землю пали долгожданные дожди, спасать в полях было уже нечего. Немного урожая удалось собрать лишь с низменных угодий возле озера, и одну треть от обычной нормы с полей у впадавшей в него речки, что-то дала продажа мяса и молока с ферм, но этого было мало, катастрофически мало! После уплаты пошлины и отбора семенного материала, стало ясно, что не только на приданое братьям, но и просто на жизнь денег не хватит. Зиму протянуть было можно, если прибавить к муке и овощам рыбу и дичь, но это все, на что мы могли рассчитывать.

В замке воцарилось уныние, хотя все старались держаться бодро, не показывая вида, подбадривали друг друга излишне веселыми разговорами, но это наигранная бравада действовала на нервы еще сильнее. И я вспомнил прошлогодние разговоры с Мичи.

-Расскажи про Аукцион, поподробнее, - выманив его в зерновой сарай, якобы для подсчета мешков, потребовал я. - Все, что знаешь, с начала до конца!

-Ты что, Эвальд? - испугался он. - Неужели воспринял всерьез мою глупую болтовню? Вот я дурак, надо же было сморозить такую чушь! Выбрось из головы, ненормальный придурок, и думать не смей! Что-нибудь придумаем, может, снова в наемники подадимся, или в учителя стрельбы из лука? А, Эвальд, что думаешь?

-Войны нет и не будет в ближайшее время, с Чонгуном перемирие. Мелкие налеты не в счет. А обучая из лука, много не заработаешь, да и сложно найти сейчас желающих. Рассказывай, Мичи, ты ведь и сам понимаешь, Аукцион - это единственный способ заработать достаточно, чтобы выйти из положения!

-Я знаю не так уж и много, Эвальд, тебе лучше всего спросить у господина Альвина. Он долго жил при дворе и обо всем наслышан. Если решишься, тебе все равно придется открыться ему, ведь ты не сможешь уйти без его разрешения. Но, Эвальд, дворянам туда путь закрыт!

-Ну так придумай чего-нибудь, Мичи. Достань мне табличку (удостоверяющую личность - примеч. автора) какого-нибудь крестьянина, который подходит по возрасту, и мы обменяемся с ним именами на время. А лучше найди недавно умершего, таблички ведь ты сжигаешь, как управляющий.

-Не надо, Эви, не губи себя, - побелевшими губами еле выговорил Мичи и вдруг опустился передо мной на колени. - Пожалуйста, милый, забудь мои глупые слова! Забудь о них, слышишь?!

-Поторопись, и сделай, что прошу! И поднимись, зачем в пыли стоишь? Не ты ли говорил, что все равно как жить: девственником или родить кому-то. Чтоб завтра документ был у меня, а то в столицу опоздаю! Иди, а я пока поговорю с отцом.

***

-Кто надоумил тебя на подобное, Эльвин? Мерзавец Мичи??? Выгоню из поместья, ко всем чертям, без рекомендательных писем! - я испугался, что отец немедленно помчится исполнять свою угрозу, таким безудержным синим гневом полыхнули на меня его красивые глаза. - Не смей мне врать, и честно отвечай, откуда ты узнал про Аукцион?

-Отец, давайте поговорим спокойно. Пожалуйста, послушайте меня. Мичи не виноват, я сам так решил. Это единственный способ заработать денег, решив все наши проблемы, и поэтому я прошу вас разрешить мне поехать в столицу, чтобы участвовать...

-Участвовать? Участвовать!! Да что ты там решил, глупый несмышленыш? Что знаешь ты, наивный провинциал, о столичных нравах? - родитель все больше наливался гневом, пока не отвесил мне две полноценные оплеухи, от которых я невольно свалился на пол. А он вдруг остыл и бессильно осел на пол рядом со мной, закрыл ладонями лицо и горестно всхлипнул. Я деликатно ждал, пока пройдет эмоциональный порыв, и он возьмет себя в руки. - Какой же я отец, если мой сын вынужден продать себя на этом мерзком рынке? - слезы текли сквозь его пальцы щедрым ручьем, и хрупкое тело содрогалось в отчаянных рыданиях. - Пожалуйста, Эвальд, забудь об Аукционе, я прошу тебя... я умоляю, забудь... Возможно, следующий год будет удачнее, и мы сможем поправить наше положение.