Что делать, если твой классный руководитель – Сатана (СИ) - "Шеол" - Страница 43

Дыхание как-то нехорошо перехватило. Глухие удары раздавались уже где-то в горле. Колени дрожат, черт...

Рядом со мной со звоном упал на грязный пол странный блестящий предмет, и я, только присмотревшись, поняла, что это Иуда нож выронил.

Изломанные ногти заскребли по прогнившим деревяшкам. У меня и больше двух секунд не было на это, но, к счастью, хоть и с огромным трудом, но все же удалось подняться, сжимая в дрожащих пальцах прохладную рукоять.

– Не так все просто, да? – усмехнулся Нечистый, сжимая в ладони лезвие. – Мы еще повоюем.

Алые капли, стекающие вниз по запястью, окрасили уже рукав белоснежной рубашки. Дыхание у Иуды было хриплое, как будто он долго бежал. И уж насколько я была тугодумом, но все же поняла, что хоть он и держится, это ненадолго.

Лезвие в моей руке сверкнуло, попав под луч заходящего солнца, пробившийся сквозь пыльное окно.

У меня не хватит духу убить – вот что я знала. Если кто-то из апостолов приблизиться еще хоть на шаг, нож просто выпадет из дрожащих пальцев. И тогда наступит нам полный конец.

По затылку стекали теплые капли от удара головой. В ушах звенело от напряжения. От ощущения, что вот-вот должно что-то чертовски дерьмовое произойти. Но ведь выход-то должен быть какой-то. Не может ведь все так закончиться...

Не может же?!

Черт возьми...

Тянуть дольше нельзя. Да и к тому же я сама вот-вот сознание потеряю. Похоже, на этот раз мы действительно влипли. И почему я такая беспомощная, черт возьми?! Я, наверное, себе этого никогда не прощу, пообещала же...

– Выметайтесь, – неожиданно послышался звонкий девичий голос.

Юля.

А я про нее и забыла вовсе. В руке у девушки звякнула какая-то длинная металлическая арматура, каких здесь вдоволь на полу валялось.

Дядьки были настолько ошарашены ее внезапной репликой, что Иуда, не теряя времени на разъяснения причин неожиданной милости, схватил меня буквально за шкирку и подтолкнул к выходу из злосчастной комнаты.

– И запомни, дитя, – Нечистый остановился в дверях, выразительно подняв вверх указательный палец, – те, кто связали свои судьбы с Преисподней, никогда не выметаются и не убегают. Они гордо покидают поле боя.

– Сваливайте уже, – горько усмехнулась одноклассница, преграждая апостолам путь.

Искариот вытянул меня в коридор.

Тусклые лампы, развешанные по стенам, промелькнули всего за несколько секунд. Потом были дворы, серые дома, стоянки какие-то.

Мы остановились только на людной площади перед набережной. Нечистый тяжело опустился на лавку, зажимая уже перепачкаными пальцами рану и отирая кровь с губ.

– Ну ты и шибану-утая, – хрипло протянул он. – Сколько проблем мне доставила. Геройство, тоже мне.

– Хватит, – пробубнила я, опускаясь рядом. – Думаешь, мне самой не тошно, оттого что я такая бесполезная? Ты как?

– Бывало и хуже. Нашла, кого спасать, – чуть ли не презрительно фыркнул Иуда. – Да я бы им еще десять раз благодарен был, если б они меня прикончили. Так не-ет, тебе надо было обязательно остаться и довести меня до инфаркта своими выкрутасами. Ах, ладно. Сегодня у меня просто неудачный день, пора бы это просто признать.

– И не говори так, – сдавленно и почти неразборчиво пробормотала я, опустив голову.

– А что, если мое место не здесь? – Нечистый откинулся на спинку скамьи, поправляя растрепанные ветром волосы. – А там, в первозданном хаосе? Вместе с ней.

– Постой. Ты там еще сказал что-то про сестру. Они ее?..

– Да, – прервал Иуда, даже до конца не дослушав, хватая меня за руку, – а теперь, когда мы вне святого круга и моя регенерация почти завершилась, мы можем отправляться в Преисподнюю.

И я почувствовала, как закружилась голова.

Часть 51

Кушетка была пока что еще холодной, а голова – больной.

Я сидела, прислонившись перебинтованным затылком к стене. А рядом ворчал что-то неразборчиво Искариот, которого за пятнадцать минут до этого заставили снять рубашку, с целью перевязать хотя бы то, что «и так само заживет». Но вопреки ожиданиям, «само» заживало не так быстро, и рана продолжала кровоточить, правда, уже значительно слабее.

Вельзевул, никоим образом не реагируя на возмущения Нечистого, преспокойно попивал чаек, сидя в своем кресле. Наблюдал, как мы отходили от пережитого и ожидал, видимо, момента, когда можно будет начинать расспрашивать. Я теперь поняла, что оказать медицинскую помощь, не задавая лишних вопросов – настоящий талант. То ли дело мои родители, помню, едва в детстве коленку пораню, такой крик поднимается: так, все! – реанимация, тюрьма, полиция, психушка, ты плохо кончишь, неделю без телевизора, и только попробуй на улицу выйти!

Я ценю родительскую заботу, пусть и довольно странную.

Но демоническую ценю больше.

Теперь, конечно, придется признать, что я плохая дочь. А ну и пусть. Все давно уже свыклись с мыслью, что я такой же, как и миллионы других, серый, неблагодарный и насквозь прогнивший человечек.

Дверь резко распахнулась, отвлекая меня от неутешительных размышлений. Причем так показалось, почему-то, что открыли ее бодрым пинком. А, нет, как говорится, не показалось.

– Ты где шляться изволил? – с порога поинтересовался Белиар, небрежно стряхивая с плеча темную прядь.

– На мамонтов охотился, господин Белиар, – Нечистый сделал философскую мину. – Неужели не заметно?

Мне подсказало бестолковое внутреннее чутье, что заметно демону было только то, как получил бы Искариот за свой сарказм, не будь он ранен. Но обстоятельство это существенно смягчило суровый приговор, ограничив его лишь подзатыльником.

– Больно, – зашипел Иуда, хватаясь за голову.

Демон постоял секунд пять, задумчиво глядя на своего ученика, потом выдал незабываемое:

– Курица довольна.

И отвернулся. Пока я была в суровом ступоре, Искариот проворчал себе под нос, с головой выдавая суицидальные наклонности:

– Да какая ж из вас курица, господин Белиар? Страус вы самый настоящий.

Вышеупомянутый страус резко обернулся, наградив нас таким взглядом, что я сразу просекла: сейчас мало никому не покажется.

– Расстраиваешь ты меня, – вздохнул Белиар, вместо того, чтобы устроить ожидаемый Армагеддон. – Неужели нельзя было безо всяких дырочек в боку обойтись?

– Нельзя было, – Иуда нахмурился, опустив взгляд, и показалось даже, немного покраснел. – Так обстоятельства сложились.

– Обстоя-а-ательства, – раздосадовано протянул темноволосый демон. – Вечно у тебя какие-нибудь отговорки, – он хотел, видимо, еще что-то сказать, как скрипнула дверь, и Белиар осекся.

Оно и понятно. Я вот, например, тоже сильно расстроилась, увидев Тамару. Почему она постоянно ходит целая и невредимая, а я попадаю в какие-то переделки, и вот сейчас сижу с разбитой головой?

Впрочем, она была не единственной вошедшей.

– Что на этот раз? С лестницы упала? – со вздохом спросил Дьявол, убирая со лба светлую прядь.

– Нет, – хмыкнула я в ответ, потирая затылок, – все было несколько иначе.

– Бедненькая... Больно? – сочувственно вздохнула Тамара, поправляя мою повязку.

– Уже нет, – холодно ответила я, убирая ее руку.

– Ну... может, тогда в следующий раз... – замялась девушка, тревожно оглядываясь на Сатану.

– Что в следующий раз? – разом оживилась я. – У меня уже ничего не болит.

Хотя, по сути, я соврала, ну, не важно.

– Вот и замечательно, – Дьявол опустился рядом, встрепав мои волосы, я удивленно покосилась на него, – незачем с этим тянуть.

Мне почему-то показалось, что после этих слов все присутствующие, за исключением, разве что, Искариота, существенно напряглись.

– Так... что там? – негромко спросила я, понимая, что в глубине души зарождается нехорошее предчувствие.