Человек без лица - Моррелл Дэвид - Страница 11

— Об этом лучше не говорить. — Бьюкенен дал своему локтю соскользнуть с края стола, словно выпитая текила уже начала на него действовать. — Я сказал вам все, что хотел. Вы знаете, где меня найти. Используйте ваши связи, проверьте информацию о банковских счетах ваших партнеров. Когда вы узнаете, что я говорил правду, то надеюсь, что мы втроем сможем скооперироваться.

Взглянув в сторону ведущей в ресторан лестницы, Бьюкенен почувствовал, что у него перехватило дыхание. Он увидел, как мужчина, по виду американец, сопровождавший женщину латиноамериканской внешности в чересчур открытом платье и сильно накрашенную, подошел к официанту и попросил указать им столик. Американцу на вид было за сорок, он был высокого роста, с очень широкими плечами и объемистой грудью, а его песочного цвета волосы были подстрижены ежиком. Его большой живот, обтянутый зеленой тенниской, которая была ему явно мала, нависал над поясом спущенных на бедра джинсов. Он был обут в кроссовки и попыхивал сигаретой, отдавая распоряжения официанту.

О Господи, подумал Бьюкенен. Его мозг лихорадочно работал. «Как же мне?..»

Первый близнец покачал головой.

— Нам в тебе слишком многое кажется подозрительным.

Делая отчаянную попытку избежать встречи с вошедшим в ресторан человеком, Бьюкенен сконцентрировал внимание на своих собеседниках.

— Кроуфорд! — раздался басовитый голос.

Бьюкенен как ни в чем не бывало продолжал разговор:

— Что именно вас беспокоит?

— Кроуфорд! Сколько лет, сколько зим! — Низкий голос оборвался и перешел в надсадный кашель курильщика.

Внимание Бьюкенена по-прежнему целиком принадлежало его собеседникам.

— Кроуфорд! — Голос прозвучал громче. — Ты что, оглох? Ничего не слышишь? Куда, к черту, ты пропал после Ирака? — Этот голос привлекал внимание еще и тем, что его владелец говорил с ярко выраженным техасским произношением, сильно растягивая слова. — Когда они отправили нас в Германию и мы приземлились во Франкфурте, я хотел угостить тебя выпивкой в честь того, что нам удалось выбраться из этой арабской преисподней. Ты ведь был вместе со всеми в аэропорту, где нам устроили торжественную встречу — целая куча официальных представителей, и тут же репортеры нацеливают свои объективы. Л в следующую секунду ты исчез — провалился, канул куда-то, как отломившееся буровое долото в сухую скважину!

Растягивающий слова голос звучал теперь так близко, что Бьюкенен никак больше не мог притворяться, что не слышит. Он перевел взгляд со своих беспокойно ерзающих собеседников на приблизившееся, красное от солнца и алкоголя лицо огромного американца.

— Простите, что вы сказали? — спросил Бьюкенен.

— Кроуфорд, ты что, не узнаешь старого приятеля? Это же я, Большой Боб Бейли! Брось, не мог же ты забыть меня ! Мы с тобой сидели в одной тюрьме в Кувейте и Багдаде. Бог мой, кто бы мог подумать, что этот чокнутый действительно решит, что нападение на Кувейт просто так вот сойдет ему с рук? В жизни мне не единожды приходилось попадать во всякие переделки, но, когда эти иракские танки заползли к нам на буровую, прямо тебе скажу, я со страху чуть в штаны не наложил.

Бьюкенен непонимающе покачал головой.

— Кроуфорд, у тебя что, эта посттравматическая штука, как ее там, про которую мне толковали в Германии психушечные доктора? Или ты за это время выдул больше спиртного, чем я? Гляди, это же я, Большой Боб Бейли, собственной персоной. Тебя, меня и еще нескольких американцев-нефтяников тогда захватили и держали в заложниках.

— Рад познакомиться с вами, Боб, — сказал Бьюкенен. — Но, по всей видимости, вы меня с кем-то спутали. Близнецы напряженно наблюдали за Бьюкененом.

— Брось прикидываться. Тебя зовут Кроуфорд, — продолжал здоровяк-американец. — Джим Кроуфорд.

— Нет. Мне очень жаль, но меня зовут Эд Поттер.

— Да ведь…

— Честное слово, я не Джим Кроуфорд. Я — Эд Поттер и никогда прежде вас не видел. Я, должно быть, похож на вашего Джима Кроуфорда, кто бы он ни был.

— «Похож» — это не то слово.

— Но вы ошибаетесь. Я — не он.

Наблюдавшие за Бьюкененом близнецы еще больше насторожились.

— Ну и дела, будь я проклят, — Американцу явно было не по себе, его лицо еще больше покраснело от смущения. — Извини, приятель. Я готов был поклясться… Наверно, сильно перебрал на вечеринках. За то, что помешал тебе и твоим друзьям, с меня причитается выпивка. Ей-богу, я не хотел вас беспокоить. — Американец попятился и, слегка спотыкаясь, отступил.

— Нет проблем, — сказал Бьюкенен.

7

Но проблема была, и притом нешуточная. Одной из самых кошмарных ситуаций, которые могло нарисовать Бьюкенену его воображение, была ситуация, когда он при выполнении очередного задания неожиданно встречает кого-нибудь из тех, с кем был связан по одному из предыдущих. Дважды на протяжении карьеры Бьюкенена бывало так, что коллеги по профессии случайно оказывались в тех местах (однажды это был паб в Лондоне, а во второй раз — кафе в Париже), где Бьюкенен, выступая под очередной личиной, занимался вербовкой информаторов, которые могли помочь ему внедриться в террористические организации. Б каждом случае Бьюкенен замечал, как в глазах коллеги мимолетно возникало выражение узнавания, и его обдавало холодком страха. Но коллега, подчиняясь одному из непреложных правил их ремесла, более не обращал никакого внимания на Бьюкенена и через какое-то время — чтобы его уход казался естественным — удалялся с места встречи.

В тех случаях с коллегами Бьюкенен мог рассчитывать на их профессиональный такт. Но как быть сейчас, как оградить себя от спонтанной реакции штатского человека, с которым встречался при выполнении другого задания, человека, который понятия не имел об истинной профессии Бьюкенена? Ведь этот здоровенный американец — сейчас он, сбитый с толку, отступал к столику, где ждала его дама, — действительно знал Бьюкенена и в Кувейте, и в Багдаде, и в то время Бьюкенена действительно звали Джим Кроуфорд. Накануне контрудара союзников Бьюкенен был ночью переброшен в Кувейт на разведку иракской обороны, совершив для этого затяжной прыжок с парашютом с летевшего на большой высоте самолета. Закопав свое парашютное снаряжение в пустыне, Бьюкенен пошел сквозь тьму в направлении огней Эль-Кувейта. На нем была обычная одежда — запачканная рубашка и джинсы, а имевшиеся при нем документы удостоверяли, что он американец, нефтяник из Оклахомы. Если его остановят, он скажет, что спрятался, когда началось вторжение иракской армии. Его заросшее лицо, спутанные волосы и изможденный вид послужат подкреплением легенды. В течение трех недель благодаря помощи людей, которые сочувствовали союзникам, он, пользуясь небольшим аппаратом двусторонней радиосвязи, передавал важную информацию своему начальству, но когда его уже собирались вывезти на подводной лодке и он пробирался к берегу, его схватил иракский патруль.

Неудивительно, что Большой Боб Бейли, возвращаясь к своей даме, ожидавшей его за одним из столиков, недоуменно качал головой. Ведь и в самом деле Бьюкенен провел целый месяц с Бейли и другими захваченными в плен нефтяниками сначала в каком-то полуразрушенном отеле в Эль-Кувейте, потом в одном из нескольких грузовиков, которыми американцев перевозили из Кувейта в Ирак, и, наконец, в здании склада в Багдаде.

В конце концов Саддам Хусейн освободил американцев «в качестве рождественского подарка Соединенным Штатам». Их отправили самолетами Иракской авиакомпании в разные пункты назначения, одним из которых был Франкфурт в Германии. Во время этого перелета Большой Боб Бейли сидел рядом с Бьюкененом. Он говорил, не закрывая рта ни на минуту, чувствуя нервное облегчение, и все о том, что, как только они приземлятся, он пойдет и напьется как следует в компании со старым добрым другом Джимом Кроуфордом. Но когда они вошли в здание аэровокзала, Джим Кроуфорд исчез в толпе, прикрываемый одетыми в штатское людьми из отдела особых операций, которые спешно переправили Бьюкенена в безопасное место.