Телохранитель для мессии - Морозова Юлия - Страница 30

…Я сижу за деревянным столом, который кажется маленькой мне просто огромным. Статная женщина в аккуратном холщовом платье – моя самая красивая в мире мама, которая делает самый вкусный на свете мясной пирог. Бесформенное тесто в ее ловких руках превращается в чудо-дворец с мясной начинкой, который исчезает в недрах огромной печи. То-то обрадуется папа, когда вернется с поля. Хлопает дверь, и в комнату входит большой мужчина с большими руками – мой отец. Он хватает меня и высоко подбрасывает в воздух. Я оглушительно визжу, а он так же оглушительно смеется. Рядом звонко хохочет мама.

…Мне восемь. В нашем просторном доме никто больше не смеется, он стал большим погребальным костром моего отца. Языки пламени, вздымаясь к самому небу, сжирают все, что мне было дорого, оставляя после себя такое непостоянное тепло. Я стою рядом со сгорбленной фигурой матери, зябко кутающейся в черную накидку, в то время как у меня от жара все лицо в испарине. До меня долетает перешептывание соседей, их голоса змеями заползают в мои уши: «Такой молодой… Какое несчастье… Разве можно справиться в одиночку с оборотнем… Мафа тронулась… Дом не пожалела… Что с дитем будет?» Я стараюсь не слышать эти такие разные и такие похожие голоса, вслушиваясь в сытое потрескивание горящего дерева.

…Меня и мои нехитрые пожитки везет тряская телега по размытой слякотью поздней осени дороге. Крепкая лошадка ходко бежит, с каждой минутой приближаясь к столице, где проживает мой дядя, брат матери, которая, не выдержав горя, ушла в монастырь святой Толмы, покровительницы вдов. Тилана встречает меня противным моросящим дождем и неприветливыми стражниками на воротах, которые очень долго держат нас на въезде, так как им вовсе не хочется выходить из-под теплых, сухих навесов. Дом главного распорядителя прислуги третьего уровня, а по совместительству и моего дяди рента Арвала, после нашей небогатой деревни кажется мне верхом роскоши. Только принимают меня тут совсем не по-родственному. Оказывается, моя мать разругалась со всей немногочисленной родней, когда настояла на своем и вышла замуж за неотесанного деревенщину, по чистому недоразумению оказавшегося в столице. В память об этом прискорбном событии меня не готовят, как моих двоюродных сестер, в личные служанки высокородной дамы, а отправляют на кухню прислугой второго уровня. Дни до безобразия похожи один на другой.

…Мне пятнадцать. Фигура округлилась в нужных местах, даже Дила завистливо вздыхает при взгляде на мою грудь. На меня уже обращают внимание мужчины. Но рента Тарина говорит, что если я хочу чего-то добиться в этой жизни, то не побегу с первым подмигнувшим мне гвардейцем «любоваться на луну». До сих пор не понимаю, чем я приглянулась распорядительнице пятого уровня. По словам всезнайки Дилы, она забрала меня из прислуги второго уровня исключительно в пику моему дяде (поговаривают, в ранней молодости между ними что-то было, но так и не закончилось священными узами брака). Трудно представить, глядя на эту суровую женщину, что когда-то она бегала на свидания. Теперь перед ней трепещет вся без исключения прислуга, даже личные служанки не погнушаются уважительно с ней поздороваться. Именно под ее началом у меня раскрылся талант за считанные мгновения приводить в порядок прически и туалеты признанных красавиц, в каком бы плачевном состоянии они ни находились. Я уже умею считать и могу написать свое имя. Жизнь налаживается.

…Моя шестнадцатая весна. Дорожка дворцового сада торопливо несется у меня под ногами. Мне не до окружающих красот – герцогиня Рианская случайно оступилась в саду и упала прямо в колючие кусты декоративного шиповника. Страшно подумать, что стало с ее платьем! Я бегу со всех ног к Ее сиятельству, зная, как она сурова с нерадивыми слугами. Дорожка делает резкий поворот, и чьи-то сильные руки ловят меня, не давая упасть. О ужас! Я чуть не сбила с ног Его Императорское Высочество! Но вместо того чтобы примерно меня наказать, Дэрриш (Единый, как я смею его так называть!) просто говорит:

– Поторопись, девочка. Велисса не в самом лучшем настроении. Помоги ей. – И добавляет: – Я надеюсь на тебя.

И улыбается своей неотразимой улыбкой, которую еще очень долго потом, стоит мне закрыть глаза, я вижу перед собой. Он уходит, оставляя меня в полнейшем потрясении от его ослепительной красоты и величия.

В чувство меня приводят гневные крики в отдалении, куда я тотчас устремляюсь. Привести в порядок герцогиню не составляет труда. Там и требуется всего-то в нескольких местах прихватить платье, расправить затяжки и чуть взбить прическу. Другое дело – собственные чувства. Я влюбилась. Любовь с первого взгляда. Нет, это нельзя назвать любовью – обожание, поклонение, вознесение на пьедестал. Как же может быть иначе, когда влюбляешься в наследного принца.

…Император болен. Это странно. Это просто невозможно. Ходят упорные слухи, что дело не обошлось без самой пречерной магии. Так ли это, не знаю, но маги Ближнего Круга перевернули весь дворец сверху донизу, и каждый подвергся тщательной проверке. По-моему, ничего не нашли, так как Император продолжает медленно угасать. Меня волнует совсем другое. Я стараюсь хоть издали увидеть принца. Берусь за самую черную работу, лишь бы она была вблизи от его покоев или покоев Императора, где принц находится в последнее время намного чаще, чем в собственных.

…Император умер. Печаль погребальным покрывалом опускается на город. Но после неприлично короткого траура с Башни Глашатаев разносится весть – новый Император объявил о своей женитьбе. И на ком?! На никому не известной дочери захудалого барона из этой дикой Твианы. Ее имя – Лия Арианеста ди Триан – никому ничего не говорит, такая глухомань поместье ее отца. Почему она?! Никто во дворце, да и в столице, не сомневался, что своей избранницей Его Величество назовет герцогиню Рианскую. Даже конюхи перешептываются о странном выборе Императора, а я безрассудно надеюсь, что она окажется уродиной. По дворцу пожаром пронеслось известие, что на Представлении невеста была в вуали. Целых полдня я пребываю в счастливом неведении.

…День свадьбы Императора. Накануне вечером распорядительница огорошивает известием, что мне придется прислуживать лично венценосной невесте. Стоило ее увидеть – и последние иллюзии о ее предполагаемых недостатках оставили меня. Она красива, в этом нет сомнений. От изгиба бровей и стрельчатых ресниц до кончиков изящных пальчиков ног. Чудесные волосы спускаются до колен, их цвет очень трудно определить. Каждый волосок покрывает тонкий слой золотой пыльцы. В зависимости от освещения волосы меняют цвет от нежно-золотистого до пламенно-красного. Но ее красота не красота изнеженной придворной дамы. Говорят, до того как рента Тарина лично с ней поработала, ее ладони покрывали уже затвердевшие мозоли, а кожу – недопустимый для аристократки загар. Все странно в этой Лие Арианесте ди Триан. В ней нет жизни. Можно подумать, что хозяйка отлучилась куда-то по неотложным делам, оставив на время неразумную оболочку. С застывшей на лице какой-то ненастоящей улыбкой, она просто кивает всем, не произнося ни слова. Но самое удивительное – все распоряжения, связанные со свадьбой, отдает герцогиня Рианская.

…Все кончено. Ритуал свершился – благодать Единого коснулась новобрачных, связав их навеки. Я одна из двух служанок, прислуживающих Императорской чете в эту ночь. Меня удостоил вниманием Мастер-телохранитель Императора. Честь его прикосновения горит на моем челе знаком, позволяющим входить в Императорские покои. Разве не об этом я так долго мечтала? И от этого еще горше. Настойчиво дребезжит звонок вызова из Императорской спальни. Я потрясенно вскакиваю. Дилы нет, она убежала на свидание к очередному гвардейцу, несшему очередной караул. Удивленные взгляды охраны встречают меня перед дверями Императорских покоев. Знак ярко полыхает, позволяя мне беспрепятственно пройти внутрь. Безмолвная приемная остается позади. Тяжелая створка двери неохотно поддается моим усилиям. Возле Императорского ложа, нетерпеливо постукивая ножкой, меня ждет оживший кошмар – вернувшаяся в свое тело Императрица Лия Арианеста.