Телохранитель для мессии - Морозова Юлия - Страница 27

Да меня, никак, замуж выдают! Очень уж все происходящее на свадьбу похоже. Конечно, не исключено, что Император решил отречься от престола в мою пользу, сделав меня принародно Вседержительницей Тилана. Но это маловероятно даже для сумасбродного сна. Дэрриш, не догадываясь о моих злодейских мыслях, взял меня за руку и вывел на небольшую круглую площадку, ровно такую, чтобы на ней смогли уместиться двое близко стоящих людей. Моя вторая рука тоже удостоилась чести оказаться в свободной ладони Императора. Его синие глаза безучастно взирали на меня, ни тени эмоции не проскользнуло по красивому лицу. Я ответила ему точно таким же взглядом, с отстраненным любопытством ожидая продолжения своего сновидения. Не ограничиваясь лицезрением потенциального жениха, моя голова заинтересованно оглядывалась по сторонам, стараясь увидеть как можно больше. Служитель воздел длани к небу, потрясая ими, чтобы привлечь внимание зрителей. Все и так смотрели на него, так как других артистов разговорного жанра больше не наблюдалось. Но и этого ему показалось мало.

– На колени! – воззвал он.

Этого я, разумеется, не слышала, но, когда люди в едином порыве падают на колени, и так все понятно. Всеобщий падеж не коснулся лишь нас троих.

Ослепительно яркий свет хлынул сверху, скрывая окружающее не хуже абсолютной темноты и, в отличие от своей противоположности, причиняя ощутимую боль глазам. Мучение, продолжавшееся доли секунды, погасло одновременно со слепящей вспышкой. На мгновение я вспомнила что-то, несомненно весьма значимое, но розовая дымка успокаивающе обвернулась вокруг меня, отгораживая возникшее беспокойство и неприятные ощущения. Император все так же равнодушно отпустил мои безвольные руки.

Что, уже все?! Самая короткая свадебная церемония, которую мне приходилось видеть. Конкуренцию по продолжительности ему мог составить только показанный в передаче «Клуб путешественников» брачный обряд дикого африканского племени, который заключался в ударе избранницы по голове и сволакивании оглоушенной в хижину новоиспеченного мужа.

Обманули! Обделили!

Однако Верховный служитель не разочаровал меня и собравшийся ради зрелища народ, до отказа наполнявший Храм. Вспышка не прошла бесследно, свет нашел временное пристанище в руках священника, заполняя их собой, как раскаленный металл – кузнечные формы для литья. Выступившая на его лбу испарина и вытянувшиеся в бескровную линию губы свидетельствовали, что ноша божественной благодати не была невесомой. Видимо, чтобы не одному страдать, он вцепился обеими руками в наши плечи. Черная ткань рукава Императорского одеяния обугливалась под светящимися пальцами. Легкая гримаса боли чуть тронула безразличное лицо Дэрриша, чтобы бесследно исчезнуть. Я завороженно проследила путь тяжелой капли пота, которая, не торопясь, сползла по смуглой щеке. Только по побелевшим костяшкам стиснутых кулаков можно было понять, насколько ему больно.

«Довольно», – подумала я, решив, что уже достаточно наблюдала за чужими мучениями и раз уж это мой сон, то в моих силах их прекратить.

Священник растерянно разжал стремительно тускнеющие пальцы, прежде окольцовывающие наши плечи, и я поняла, что высказалась вслух. В глазах Императора, как в первую нашу встречу, треснул лед безразличия – и под ним показалось живое удивление. Но красный туман сна, послушный моему призыву, уже заволакивал своей непроницаемой пеленой все вокруг, оставляя меня бродить в одиночестве до следующего просветления.

Акт третий (последний).

Действующие лица: смотри акт второй, сцена первая.

Декорации: смотри выше.

Дебильная физиономия напротив была мне хорошо знакома. Значит, передо мной опять зеркало, хотя и поменьше, чем в первый раз. Мою «ненаглядную» персону потихоньку разоблачали. Аккуратненько сняли перчатки и следом начали избавлять от украшений, навешанных на мне с головы до ног. Все педантично раскладывали по специальным отделениям шкатулки размером почти с амбарный сундук. Никогда не видела драгоценностей в таком огромном количестве.

Мои жадные ручонки самопроизвольно нырнули в эту блистающую и переливающуюся массу, чтобы безнадежно затонуть там по локти. Как в сказке про чуть не погоревшего на присвоении чужих ценностей Али-Бабу!

– Сим-Сим, откройся! Сим-Сим, отдайся! – пользуясь удобным случаем не слышать свой не приспособленный к воспроизводству музыкальных произведений голос, вовсю надрывалась я.

Три добропорядочные служанки, отражавшиеся в зеркале, испуганно переглянулись. Вращательное движение кисти правой руки одной из них в убедительной близости от головы показало, насколько «высокого» они мнения о моих умственных способностях. Чего уж стесняться собственных сновидений!

Пока прислуга, тяжело вздыхая и возводя очи к безответному потолку, расплетала бессчетное количество косичек, я с радостью мартышки, обнаружившей у себя на носу очки, копошилась во внутренностях этого кладезя сокровищ. Что-то покоящееся где-то на самом дне меня сильно привлекало и беспокоило одновременно. Пальцы, неосмотрительно потянувшиеся на это ощущение, обожгло ледяным холодом, и они прочно примерзли к молочно-белому камню, который висел кулоном на тоненькой золотой цепочке. Розовая дымка, обволакивающая меня, стала с сумасшедшей силой втягиваться внутрь камня, окрашивая его в свой цвет. Голова, не расположенная к таким скоростям, пошла кругом. Вестибулярный аппарат согласно поддержал ее забастовкой, поэтому, чтобы сохранить равновесие, мне пришлось закрыть глаза и за что-нибудь уцепиться.

Занавес.

Судорожный вдох отозвался мелкой дрожью во всем теле.

«Это не сон», – билась в голове одичавшая мысль. И только закрытые глаза и крепко стиснутые зубы не давали ей вырваться на волю.

Я вспомнила.

Прислуга в один миг сбилась в обеспокоенную кучу, наперебой интересуясь моим драгоценным самочувствием. Их крики в три голоса раздражали привыкшие к абсолютной тишине уши. Прекрасно понимая, что перекричать их все равно не удастся, я не стала пускаться в длинные, путаные объяснения, а просто вновь вернула на лицо фирменную улыбку. Ее благотворное влияние сказалось немедля – успокоившиеся женщины облегченно вздохнули и вернулись к прерванным занятиям. Велисса не поленилась провести предварительный инструктаж.

Амулет сменил постоянное место жительства на временную прописку у меня во рту, куда я его сунула при первом же удобном случае.

Какой вес мне пришлось тащить, я поняла, когда с меня сняли платье. Золотые нити, которыми был щедро вышит подол, солидно утяжеляли и без того нелегкую ткань. Расшитый драгоценностями лиф стоял колом. И волокла я все это в полузадушенном состоянии – благодарные легкие заработали в полную силу, лишь освобожденные из тисков корсета. После таких мук избавление от многочисленных нижних юбок и белья не стоило упоминания.

На очереди находилось принятие водных процедур. Хрупкие пенные шарики радостно лопались, принимая меня в емкость размером с небольшой бассейн. Две молоденькие девушки высоко держали мои волосы, чтобы они не намокли, пока престарелая служанка омывала мое лицо и тело. Мягчайшая простыня собрала все до единой капельки с кожи, которая после купания стала безумно нежной. После меня умаслили, надушили и облачили в пеньюар, оставляющий мало простора воображению. Волосы, достающие уже до колен, расчесали самым тщательнейшим образом.

Неплохо меня готовят для первой брачной ночи. Постараюсь не разочаровать молодого мужа – его ждут незабываемые впечатления! Пусть тоже приготовится…

Через смежную с гардеробной дверь меня провели в Императорскую опочивальню. Полупрозрачные занавеси стыдливо прикрывали алтарь брачного ложа, находившийся на круглом трехступенчатом пьедестале.

Вот где Избранную принесут в жертву маловразумительному Пророчеству!

Спальня со времени моего посещения значительно похорошела. Что ни говори, а черные занавеси и драпировки не украшают помещение. Светильники романтично парили вокруг балдахина, позволяя подробно рассмотреть комнату, оформленную в кремовых тонах. Окон не было – их заменяли качественные иллюзии, неотличимые от оригиналов. Оснащенные для большей реалистичности портьерами, они все равно коробили мне, как обладательнице Силы, взгляд – сквозь загадочно подмигивающее ночное небо отлично просматривалась обыкновенная стена. Матрац, лежащий на кровати размером с частный аэродром, мягко спружинил, когда меня на него усадили. Служанки, гордо полюбовавшись делом рук своих, вереницей покинули опочивальню через центральные двери.