Дорогами Пророчества - Морозова Юлия - Страница 6

Надо опять отдать должное его выдержке, Лесь сдержался и не отпрянул при моем приближении.

– Мне неловко об этом говорить. – Робкое заглядывание в глаза. – Но я очень проголодалась. Да и хотелось бы хоть немного привести себя в порядок…

Благородный рыцарь, естественно, не смог остаться безучастным к просьбе дамы, поэтому сорвался с места, попутно принося кучу извинений, и с просветленным лицом вылетел из комнаты.

– Вещи мои захватите! – крикнула я вдогонку, не уверенная, что меня услышали.

Через пять минут знакомый лысый мужик, Тэрен кажется, без видимых усилий втащил в комнату стол и поставил его рядом с креслом. Желтоватая льняная скатерть при неосторожной установке съехала вправо, большие серебряные блюда, заполненные всякой съедобной всячиной, возмущенно тренькнули, столкнувшись начищенными до блеска краями.

Я виновато подумала, что вряд ли девушек покормили, но аппетит устыдиться отказался и разыгрался еще сильнее: голодный желудок не желал слушать доводы совести. Запах еды кружил голову, а рука сама потянулась за куском. В последний момент я ее отдернула, ужаснувшись виду собственных пальцев с грязными, обломанными ногтями.

«Мойте руки перед едой». Хорошо бы. Но где?

Я попыталась выяснить у Тэрена, но он лишь осклабился, явив мне два ряда крупных, под цвет скатерти, зубов, и равнодушно развернулся к выходу. Едва слуга скрылся за дверью, в нее прошел Лесь, неся в руках не только все наши с неранками вещи, но и что-то еще. Этим «что-то» оказалось платье солнечно-желтого цвета с широкими рукавами и пышной юбкой. Слух у парня, как выяснилось, отменный.

– Я взял на себя смелость подобрать вам одежду. Дверь в туалетную комнату слева от окна, там можно переодеться. – Парень очаровательно покраснел.

Соблазн был велик, но…

– Нет, благодарю, – с сожалением отказалась я.

Рыцарь посмотрел на меня умоляющими глазами:

– Никто ничего не узнает, даю слово.

Хм… Магическому сканированию его слово не помеха.

– Благодарю, не надо.

Лесь не сдавался:

– Я прикажу, чтобы пока привели в порядок вашу одежду. Она вся изорвана.

Мягкий, ласковый материал платья заискивающе коснулся моей руки.

– Не стоит беспокоиться. Я сама прекрасно управлюсь с починкой, – сделав над собой усилие, ответила я и, прихватив сумку, позорно сбежала за дверь от желтого соблазна.

Небольшая, мрачная комнатка, где под самым потолком пробили окно-бойницу, хотя толку от него чуть. В обстановке нет и следа той роскоши, которой пропитана спальня. Обыкновенный деревянный стол, настенная полка для полотенец, возвышающаяся на табуретке полная кадушка теплой воды, а в углу, извините за подробность, ночной горшок. О зеркале здесь не приходилось и мечтать.

Опустив щеколду запора на второй двери, выходящей в коридор, я скинула куртку и рубашку. Не настолько они и изорваны. Потрепаны после дневных приключений, быть может. Но это дело поправимое – залатать несложно.

На столе кто-то – судя по аккуратности исполнения, все тот же слуга – свалил в кучу всякие банные принадлежности. Похоже, их собирали по всему замку. Разноцветные и разнокалиберные скляночки, ароматический мох для ванны, жесткие щетки и мягкие мочалки, даже два скребка для подошвы. Ванну принимать я не собиралась, а только по возможности аккуратно, не замочив бинтов, смыть грязь с верхней половины тела.

Не доверяя завлекательно благоухающему содержимому бутылочек, я отдала предпочтение куску мыла со свежим ароматом лимона.

Вскоре вода в кадушке потеряла изначальную прозрачность, клочья грязной пены неприкаянно бороздили мутную поверхность. Правда, я в ней не только помылась, но и рачительно простирнула рубашку и портянки.

Хлюпанье в воде всегда поднимало мне настроение, поэтому после умывания к Лесю вышло почти довольное собой и окружающим миром существо. Впрочем, я не погнушалась сначала проверить другую дверь. Как и ожидалось, за ней скучал невозмутимый Тэрен. Ну нет так нет.

Рыцарь выскочил из кресла при моем появлении.

– С легким паром, – пробурчала я себе под нос, чувствуя себя неловко под обожающим взглядом молодого Бира.

– Что?

Я сделала вид, что не расслышала вопроса.

– Не пора ли нам к столу? – Ласковая улыбка в ободрение.

Возле стола в пару к креслу стоял низенький пуф, на который пристроился мужчина, галантно уступив мне более удобное место. Оставив демонстрацию хороших манер до лучших времен, я накинулась на еду. Вот она – страшная цена гигиены: все изысканные кушанья успели благополучно остыть. Но не будем привередничать. Пока я в безмолвии, нарушаемом лишь постукиванием тарелок, уписывала предложенные моему вниманию деликатесы, собеседник поедал меня глазами. Да так, что мне пришлось возмутиться.

– Лесь, да прекратите же так на меня смотреть – кусок в горло не лезет! – потребовала я, однако тут же смягчила приказ просительной улыбкой. – Лучше развлеките гостью беседой.

Он извинился, опустил глаза и завел ни к чему не обязывающий разговор о погоде.

«А предложить присоединиться благородному рыцарю к трапезе?» Ни в коем случае! Самой мало.

– …Уже время Исцеляющих [Месяц Исцеляющих – восьмой месяц года.] на исходе, а природа как у истоков Расцвета [Расцвет – одно из поэтических названий месяца Очарования, седьмого месяца года.],– старательно отводя взгляд от моего лица, пространно распинался он. – Ночи на загляденье теплые стоят. Даже нежить притихла, а…

Кстати о темном времени суток.

– О! – Я замахала почти обглоданной куриной ножкой, привлекая внимание Леся. – М-ме а-ак ас у-тить оою осу-аа.

– Что?!

– Мне нужно покинуть замок этой же ночью, – прожевав, уточнила я свое предыдущее мычание. – А тут и погода в самый раз. Рыцарь же не откажет даме в помощи?

Рыцарь не торопился с ответом на мой шутливый полувопрос-полуутверждение: лицо приняло чересчур серьезное выражение, предвещавшее тягостную сцену с признаниями и выяснением отношений типа «любишь – не любишь», чего сейчас мне хотелось меньше всего. Но Леся, как разогнавшийся паровоз, было не так-то просто остановить.

И понеслось.

– Я никуда вас не отпущу! Лия, вы останетесь здесь, а этих неранских шл… – Тут он запнулся, но вскоре продолжил с новой силой: – Вернется отец, и я, испросив, как славными предками заповедано, родительского благословения, отправлюсь в Конхол, чтобы бросить вызов и сразиться за вашу руку и сердце. Сама судьба предопределила нашу встречу!

«Хорош гусь!» А меня не нужно спросить? Скажем, хотя бы для приличия предложить те же руку и сердце сначала мне. Или это не обсуждается? Ну что за самодурство?! Прям зло берет, когда все, кому не лень, начинают решать за меня.

– Дерзайте, благородный сэр, – просите! Разумеется, ална со всей возможной благосклонностью разрешение даст, особенно после того как пойдут прахом все ее чаяния, а Император останется неотомщенным! – В эти слова я вложила столько презрения, что можно было пробить шкуру куда толще, чем у этого молодого мужчины.

Он сразу сник, гордо расправленные плечи ссутулились.

Ч-черт! Ну почему я опять чувствую себя сволочью, обидевшей малыша?

– Сколько вам лет, Лесь?

– В одиннадцатый день Изменяющихся [Месяц Изменяющихся – десятый месяц года.] исполнится девятнадцать, – неожиданный вопрос вырвал его из беспросветных глубин самобичевания.

Боже, да он младше меня на три года! Неудивительно, что я вызвала подобную бурю эмоций. Первая любовь, возвышенные чувства: романтический образ прекрасной алонии, якобы трагически погибшей, не мог не завладеть воображением впечатлительного аристократа.

Вдруг его озарила какая-то идея, и он поднял на меня сияющие глаза:

– В замке есть магическое зеркало, мы можем связаться с госпожой, попросить совета и…

– Сдурел?!!! – почти прорычала я. Заметив ошарашенный взгляд Леся, смягчила тон. – Никаких магических зеркал! То, что я рассказала, не должно выйти за пределы этой комнаты, иначе… меня ждет… медленная и мучительная смерть.