Хроники Нарнии (сборник) - Льюис Клайв Стейплз - Страница 32

— Ух ты! — воскликнул Дигори.

— Ну что, может магия твоего дяди соперничать с моей? — спросила королева, вновь беря мальчика за руку. — Впрочем, я скоро это выясню сама. Запомни то, что ты видел. Вот так я поступаю с теми, кто встает у меня на пути.

В опустевший проем потоком хлынул красный свет. Миновав горстку пыли — все, что осталось от дверей, — они вышли на воздух. В лицо подул ветерок, хоть и прохладный, но какой-то затхлый. С террасы, на которую королева вывела детей, открывался потрясающий вид.

Над самым горизонтом висело огромное красное солнце, по сравнению с которым солнце нашего мира показалось бы крохотной звездочкой. Дигори сразу понял, что это солнце неизмеримо древнее нашего; умирающее солнце, уставшее освещать свой мир. Слева от светила и намного выше сверкала яркая звезда. Больше на небе ничего не было; солнце и звезда — и жуткая черная пустота вокруг. А на земле, насколько хватало глаз, раскинулся город, громадный и пустынный, ни единой живой души. Храмы, башни, дворцы, пирамиды и мосты отбрасывали длинные зловещие тени. Высохшее русло реки, что когда-то текла через город, напоминало широкую пыльную канаву.

— Узрите же то, чего никогда более не увидят глаза живых! — воскликнула королева. — Ибо перед вами великий юрод Чарн, град короля королей, величайшее чудо этого мира в всех известных миров. Скажи, мальчик, сравнится ли с Чарном тот город, которым правит твой дядя?

— Нет, — ответил Дигори и хотел было объяснить, что дядя Эндрю вообще ничем не правит, но королева не дала ему возможности.

— Ныне он тих, — продолжала она, — Но я помню, как стояла на этой террасе и прислушивалась к шуму большого города: топоту ног, скрипу колес, к щелканью бичей и стонам рабов, к рокоту жертвенных барабанов в храмах. Я стояла здесь в самый разгар битвы, что захлестнула город; битвы, из-за которой река стала алой от крови. — Помолчав, королева прибавила: — Подумать только, одна-единственная женщина уничтожила все это в мгновение ока.

— Какая женщина? — тихо спросил Дигори, уже догадываясь, каким будет ответ.

— Я! — изрекла королева. — Я, Джадис, королева этого мира!

Дети зябко поежились — ветер стал прохладнее.

— Всему виной моя сестра, — произнесла королева. — Она и меня вынудила! Да падет на нее проклятие Стихий! Я была готова заключить мир и пощадить ее, если она уступит мне трон. Но она не захотела уступить и принесла в жертву своей гордыне целый мир. Даже когда началась война, никто не пользовался магией, потому что все соблюдали соглашение. Но когда она нарушила клятву, что оставалось мне? Тупица! Или она не знала, что моя магия могущественнее? Конечно, знала. Она знала даже, что мне ведома тайна Гибельного Слова. Неужели она думала, что я им не воспользуюсь?

— А что это? — спросил Дигори.

— Величайшая из тайн, — отозвалась королева. — Лишь правителям нашего мира было известно, что существует слово, способное, если произнести его надлежащим образом, уничтожить всех живых существ — кроме того, кто его изрек. Но короли былого оказались недостойны своего трона: они малодушно связали себя и своих потомков страшной клятвой — не искать познания этой тайны. Однако я узнала Скорбное Слово, и за мое знание мне пришлось заплатить ужасную цену. Я воспользовалась им, лишь когда меня вынудила моя сестра. Я долго сражалась с нею другими средствами, я проливала кровь своих солдат, точно воду из чаши…

— У, гадина! — проворчала Полли.

— Последняя битва, уже в городе, продолжалась три дня. И три дня подряд я глядела на мой город с этой террасы, не желая прибегать к чародейству, пока не пал последний из моих солдат. Но вот это случилось, и моя клятвопреступница-сестра во главе бунтовщиков ворвалась во дворец. Я выжидала. Наконец мы смогли посмотреть друг другу в глаза. Она злобно усмехнулась и сказала: «Моя взяла!» — «Взяла, да не твоя», — ответила я и произнесла Гибельное Слово. Мгновение спустя я осталась одна на всем свете.

— А как же другие? — выдавил Дигори.

— Какие другие, мальчик? — холодно спросила королева.

— Другие люди, — вмешалась Полли, — которые были ни в чем не виноваты. Женщины, дети и животные…

— Пойми наконец! — вскричала королева, по-прежнему обращаясь только к Дигори. — Эти люди были моими подданными, а значит, обязаны были беспрекословно исполнить мою волю.

— Все равно. Бедняги, как им не повезло!

— Я забыла, что ты простолюдин. Тебе не дано постичь всей премудрости государственного мышления. Дитя, не приближайся к великим правителям с меркой простолюдинов. На плечах правителей тяжкое бремя — судьба мироздания. Постарайся усвоить раз и навсегда: великие правители свободны от общепринятых правил. Нам суждено провести жизнь в гордом одиночестве.

Дигори вдруг вспомнил, что слышал те же самые слова от дяди Эндрю. Впрочем, в устах королевы Джадис эти слова звучали куда более внушительно; наверное, потому, что дядя Эндрю был не таким высоким и не таким красивым.

— А что вы сделали потом? — спросил мальчик.

— Я заблаговременно наложила заклятие на Зал Образов, где восседали мои предки. И суть заклятия была в том, что я сама на время превращусь в образ и проведу в этом зале хоть тысячу лет, пока кто-нибудь не ударит в колокол и не пробудит меня.

— Значит, это от Скорбного Слова ваше солнце стало таким? — задумчиво проговорил Дигори.

— Каким таким? — не поняла королева.

— Большим, красным и холодным.

— Нет, оно всегда было таким. Во всяком случае, не одну сотню тысяч лет. А в вашем мире солнце другое?

— Да, оно поменьше и желтое, а не красное. И от него гораздо теплее.

— Ага! — воскликнула королева. Выражение лица у нее вдруг стало точно таким же, какое было у дяди Эндрю, когда ни уговаривал Полли взять желтое кольцо. — Так ваш мир молод!

Джадис помолчала, окинула взглядом мертвый город — если она и сожалела о содеянном, то никак этого не показала — и сказала:

— Что ж, пора в путь. Здесь холодно, умирающее солнце не греет.

— В путь куда? — хором спросили дети.

— Куда? — удивленно повторила королева, — В ваш мир, разумеется.

Полли и Дигори в ужасе уставились друг на друга. Полли невзлюбила королеву с первых же произнесенных той слов; и даже Дигори, особенно после рассказа о гибели города, чувствовал, что с него хватит. Как бы это сказать помягче — королева Джадис была не из тех, кого охотно приглашают домой. Ребята с превеликим удовольствием сбежали бы от нее, но об ним нечего было и мечтать: королева по-прежнему крепко держала Полли за руку, а вернуться домой в одиночку Дигори, конечно нее, не мог.

— Наш мир, — пробормотал Дигори. Лицо у него горело, от волнения он начал заикаться: — Н-но я н-не знал, что вы хотите…

— А разве вас прислали сюда не затем, чтобы вы провели меня в свой мир? — величественно осведомилась Джадис.

— Вам у нас не понравится, — заявил Дигори. — Совсем не понравится. Верно, Полли? У нас очень скучно, честное слово.

— Когда я стану править вашим миром, в нем будет весело, — пообещала королева.

— Вы не можете! — воскликнул Дигори. — Так не бывает. Вам просто не позволят.

Королева одарила его снисходительной улыбкой.

— Многие полагали, что им достанет сил противостоять королевскому дому Парна. И где они теперь? Все мертвы, а их имена давно позабыты. Глупый мальчишка! Неужели ты думаешь, что я, с моей красотой и моей магией, не покорю ваш мир? Да мне и года не потребуется! Ладно, читайте заклинание, и мы отправляемся.

— Какой ужас! — прошептал Дигори, косясь на Полли.

— Быть может, ты боишься за своего дядю? — спросила Джадис, — Если он окажет мне должное уважение, то сохранит свою жизнь и свой трон. Я не собираюсь сражаться с ним. К чему враждовать с великим чародеем, который сумел переправить тебя в другой мир? Он правит всем вашим миром или только частью?

— Ничем он не правит, — буркнул Дигори.

— Лжешь, — спокойно сказала королева, — Чтобы творить магию, необходима королевская кровь. Кто слыхивал о чародеях-простолюдинах? Уж я-то всегда сумею отличить правду от лжи. Твой дядя — великий король и великий волшебник. Однажды он увидел в магическом зеркале или в зачарованном озере отражение моего лица; пораженный его красотой, он сотворил могущественное заклинание, которое потрясло ваш мир, а вас перекинуло через пропасть между мирами с тем, чтобы вы умолили меня отправиться к нему. Так или нет? Отвечай!