Столицы. Их многообразие, закономерности развития и перемещения - Россман Вадим - Страница 37

В качестве новой столицы в дискуссиях, развернувшихся на различных интернет-сайтах, предлагаются различные города страны, находящиеся в разных провинциях. В некоторых из этих дискуссий акцентируются идеи неравномерного развития страны по оси мандаринский Север и коммерческий Юг. Интересными представляются и предложения имени для новой столицы Китая, которые встраивают эти дискуссии в контекст исторического развития Китая. В Китае были северная, южная, западная и восточная столицы (Пекин, Нанкин, Сиань и Кайфын). Новая столица поэтому должна носить имя Чжункин, то есть Центральная Столица.

В целом дискуссия указывает на ряд общих тем, объединяющих вызовы Китая со странами Юго-Восточной Азии: высокое развитие прибрежной зоны и портовых городов, часто за счет других регионов страны. Если бы Китай утратил свой статус независимой страны в начале XX века, то его столицей вполне мог бы стать Шанхай, что сделало бы его ситуацию идентичной колонизированным государствам в Африке, Азии и Латинской Америке.

На Тайване давно идут споры по поводу возможного перемещения национальной столицы в центральную или южную часть страны, чтобы преодолеть дисбаланс между Севером и Югом государства. С таким предложением выступили 70 парламентариев в 2006 году. Некоторые из парламентариев высказали более оригинальные предложения. Так, некоторые из них предложили отделение столицы от места расположения правительства. Другие предложили концепцию переходящей столицы, когда столичный статус меняется каждые два года (Lin, 2006).

Предлагалась также модель распределенной столицы: президентская власть сосредоточена в Тайбее, парламент – в Тайчуне, законодательная власть – в Каосюне. Особой популярностью тем не менее пользуется кандидатура Тайчуна, находящегося в центре страны. Эту кандидатуру поддерживают ряд видных политиков (например, бывший министр информации Тайваня и видный член демократической прогрессивной партии Линь Цзялун), бизнесменов и ученых, а также местные власти Тайчуна (Lin, 2006).

В 2002 году президент Южной Кореи Но Му Хен (годы правления – 2003–2008) выступил с инициативой переноса столицы в город Сечжон, в 120 км от Сеула.

Целью переноса было названо сбалансированное развитие страны, так как в столичном округе, который занимает всего 12 % всей территории страны, к 2003 году оказалось сосредоточено более половины всех жителей Южной Кореи, а также большинство корпораций и общественных организаций. Например, в Сеуле и столичном регионе находится 56 % всей мануфактурных предприятий, 95 из 100 крупнейших корейских корпораций и 20 лучших университетов (65 %) (Lee, et al, 2005: 82).

Выбор места был связан с тем, что город расположен на границе двух провинций в центре страны, в той ее части, которая проявляет тенденцию к колебаниям в ходе национальных выборов. Проект переноса столицы Но Му Хена позволил ему привлечь жителей этой провинции на свою сторону. Символично и название города; он назван в честь короля Кореи XV века Сечжона, который также считается создателем корейского алфавита.

Однако в декабре 2004 года оппозиция представила жалобу в Конституционный суд страны, который принял решение о неконституционности решения о переносе столичных функций в Сечжон. Но Му Хен вынужден был отредактировать свой план и сделать его менее амбициозным. В соответствии с новой редакцией проекта президентская власть, конгресс и Конституционный суд останутся в Сеуле. Сечжон же будет считаться не новой столицей, а новым административным городом. В соответствии с инициативами Но Му Хена в 2005 году был принят закон о переводе 9 министерств, четырех ведомств и около 10 тысяч человек государственных служащих на новое место. Закон предусматривал также рассредоточение административных функций в разных городах страны: из Сеула должно было выехать всего около 40000 государственных служащих.

Масштабы проекта переноса столицы и скорость принятия решения по этому вопросу вызвали сомнения по поводу его продуманности и финансовой состоятельности. По оценке одного из международных экспертов, «план Се-чжона был основан на грубом политическом маркетинге, отсутствии знаний о пространственной динамике и непонимании прямых и косвенных издержек этого проекта» (Richardson, Вае, 2009: 71). Журнал «Экономист» также объяснял планы переноса корейской столицы, его масштаб и амбициозность, приверженностью многих корейских политических и корпоративных руководителей многомиллиардным мегапроектам, которые не всегда экономически оправданны. Такие мегапроекты были чрезвычайно популярны в Южной Корее с начала модернизации корейской экономики (в числе таких мегапроектов называются строительство серии аэропортов, многие из которых сегодня не используются, возведение города Сондо и строительство каналов, предложенное последним президентом) (Economist, 2010).

Преемник Но Му Хена, новый президент страны Ли Мен Бак (с 2008 года), противодействовал даже сильно урезанным планам о переводе министерств и государственных служащих в Сечжон, считая это напрасной тратой средств и ресурсов. Он ссылался, прежде всего, но то, что перевод даже отдельных ведомств на новое место будет вызывать сбои в работе административных структур. Коалиции оппозиционных прогрессивно-националистических партий, а также некоторые представители правящей партии настаивают на необходимости переноса административных функций в Сечжон в согласии с принятым законом.

На новую столицу уже потрачено не менее 20 млрд долларов. Главными категориями расходов при этом стали приобретение земли, а также разработка плана новой столицы. Издержки и потраченные усилия заставляют искать решения сложившегося кризиса, и, вероятно, город все-таки будет использоваться в качестве административного центра. Сейчас дебаты по этому вопросу продолжаются.

Некоторые наблюдатели связывают отсрочку решения по поводу переноса столицы еще и с тем обстоятельством, что существующие планы не принимают во внимание возможности реунификации КНДР и Южной Кореи (Richardson, Вае, 2009: 67). Хотя этот вопрос сегодня не стоит даже на повестке дня ни в Южной, ни в Северной Корее, многие наблюдатели убеждены, что вопрос о национальном объединении может встать очень зримо и остро в ближайшие 10 лет. В таком контексте вопрос о новой столице неизбежно приобретет не только экономико-географическое, но и фундаментальное политическое измерение. Расположение новой столицы может стать принципиальным вопросом, решение которого может послужить основой компромисса и формой разрешения долгосрочного национального конфликта. В таком случае новая столица станет фактором создания единой нации из двух частей, разделенных социально-политическим строем.

Гарри Ричардсон и Чан-Хи Бае, американские урбанологи и эксперты в области территориального развития, обсуждают четыре возможные кандидатуры на роль новой столицы в перспективе возможного воссоединения КНДР и Южной Кореи. По их мнению, на эту роль могут претендовать Пхеньян и Кэсон, находящиеся в Северной Корее, а также Сеул и Сечжон – в Южной Корее. Кэсон фигурирует в качестве кандидата, во-первых, в силу своего символического капитала – он был древней столицей страны в эпоху династии Корьо (с X до конца XIV века) – и, во-вторых, в силу близости к границе, что удовлетворяет критерию географической центральности. Американские урбанологи обсуждают достоинства и недостатки каждого из этих кандидатов (Richardson, Вае, 2009: 73–76).

Пхеньян, Кэсон и Сеул находятся на единой оси север-юг, которая совпадает с линией транзита в Китай, что дает им дополнительные преимущества. Сечжон может стать местом дислокации только некоторых, не самых важных, функций принятия решения, так как он расположен вне этой оси и находится слишком далеко от крупного аэропорта. Преимущество Пхеньяна состоит в гораздо более благоприятной демографической ситуации. Но наиболее вероятными кандидатами на роль столицы объединенной Кореи американским урбанологам кажутся Сеул и Кэсон. Сила кандидатуры Сеула связана, прежде всего, с его статусом мирового города. Изъятие столицы из Сеула снизит его значимость в иерархии мировых городов, что негативно отразится на экономике страны. Сила кандидатуры Кэсона определяется его ролью древней столицы страны. Дополнительное преимущество этого города – невысокая стоимость земли и рабочей силы, фактор, который позволил бы заметно сократить издержки на строительство. Кэсон кажется наиболее вероятным компромиссным вариантом, так как КНДР вряд ли согласится на пребывание новой столицы в Сеуле, а южные корейцы вряд ли сочтут приемлемой кандидатуру Пхеньяна с его отсталой инфраструктурой, социалистической архитектурой и иконографией (Richardson, Вае, 2009: 73–76).