Христос - Морозов Николай Александрович - Страница 24

Вы видите, что хронологически четьи-минейский святой великий царь почти совершенно налегает на евангельского «царя иудейского». Только по времени смерти «великого царя» в 379 году (за два года до Константинопольского собора христианских деятелей в 381 году) выходит, что он жил после «распятия» «царя иудейского» еще 12 лет и почти 9 месяцев, при чем время это было полно религиозных споров.

Посмотрим теперь, как налегают и географически оба царя друг на друга. Евангельский «царь иудейский» родился, говорят нам теологи, и умер в «святой земле» — Палестине, а четьи-минейский «святой великий царь», — говорят нам святцы, — родился и умер в Кесарии (т.е. Цезарьском городе). Таких городов, — говорят нам они, — было два. Римляне, будто бы, называли так малоазиатский захолустный городок Мазаки в Каппадокии, известный у греков под именем Евсевии, и, кроме него, «Стратонову башню» в Палестине, «укрепленную Иродом», т.е. царем-героем, служившую, — говорят, — местопребыванием местного римского наместника и пришедшую в упадок, будто бы, только в XIII веке и теперь лежащую в развалинах. Кроме того, мы никогда не должны забывать, что слово Кесария по-гречески означает просто: столица империи, или Царственный город.

Средневековой редактор «Житий Святых» истолковывает эту «Столицу» в смысле Мазаки, по мы можем и не соглашаться с его мнением и считать, что в первоисточниках дело шло о какой-то настоящей столице, где считались сидевшими и Давид и Соломон. Таким образом, мы можем признать, что и евангельский «Царь Иудейский» и «Великий Царь» святцев жили в одно и то же время и в одном и том же месте, т.е. представляют одно и то же лицо, по только в святцах рассказ о нем содержит несколько более правдоподобных биографических подробностей, совершенно отсутствующих в Евангелиях вплоть до момента столбования. А смерть «Великого Царя» 1 января 387 года делает нам понятным и то, почему христианский год в средние века установили считать не с весны или с осени, как в древности, а именно с 1 января. Рассмотрим же его биографию с этой точки зрения.

Сказание об основателе христианской литургии.

При исследовании древних документов огромное значение имеют оставшиеся в них лингвистические следы, и мне кажется, что, несмотря на частые применения этого метода этнологами, историки еще не оценили вполне первостепенной важности таких следов, особенно в применении к собственным именам древних полумифических деятелей.

Ведь в древности не было еще небесных патронов, в честь которых теперь даются международные имена, все имена были тогда национальными прозвищами, имевшими смысл, и они менялись при переходе от одного языка к другому и даже от одного возраста к другому. Даже и в чисто литературном творчестве каждому действующему лицу давалось тогда не имя, а соответствующее прозвище: Мудрец, Правдин, Глупец, Лжец и т. д., судя по свойствам их носителей, стоит только просмотреть классические комедии на их оригинальных языках.

Вот почему, считая древние биографии в значительной степени пополненными воображением, я прежде всего стараюсь везде выяснить значение их имен.

И тогда выходит следующее: христос по-гречески значит посвященный (т.е. по-нашему священник) и помазанник, так как посвящение сопровождалось помазанием головы благовонным маслом; значит, Василий Великий, как — посвященный по греческому ритуалу, имел несомненно звание Христа.

Слово Исус (ЕУШЭ) по-еврейски значит спасатель, врач, и такими одинаково описываются и «Царь Иудейский» и «Василий Великий». Значит, и «Василий Великий» имел право называться по-еврейски Исусом (т.е. целителем, спасателем), а отсюда и спасителем. Слово иудейский по-еврейски значит богославный (ИЕ-УДЕ), аналогично слову православный, это палестинское название православия.

Но если Василий Великий, как я уже говорил в начале этой главы, значит по-гречески великий царь, то не должно ли нас смущать здесь выпадение греческого определенного члена при его имени?

Нет. Такое выпадение есть общее правило, когда звание человека обращается в его собственное имя. Так, все мы говорим об основателе Германской империи: Бисмарк, хотя настоящая его фамилия фон-Бисмарк, т.е. из Бисмарка; все мы говорим об известной фаворитке Людовика XIV: ла-Вальер (долина), хотя первоначальное имя ее было де-ла-Вальер, т.е. из долины, да и это сокращенное имя после революции легко могло превратиться просто в Вальер. Так и на греческом языке «о-василевс», т.е. царь, как звание данного человека, могло легко сократиться при постоянном употреблении просто в Василевса, т.е. в собственное имя.

Очевидно, он был из царского рода, так как в Житиях Святых и отец его называется тоже Царь (Василий), а имя матери его было Приятнословная (Эмилия). Родился он, как и евангельский «спасатель», по нашему вычислению, около 333 года нашей эры, в конце царствования Константина, и тоже семи лет был отдан в учение. Он, как и евангельский «Великий Царь Иудейский», рано постиг всю философию (будто бы в пять лет) и с 12-летнего возраста учился еще в Афинах у «доброго советника» (по-гречески Ев-була), а также у «суточного» (Гемерия) и у «движущего» (Проересия) и скоро превзошел их всех. «Удивлялись, — говорят Четьи-Минеи, — учителя (как и книжники храма, в который был приведен, по Евангелиям, „Великий Царь Иудейский“) его разуму, усердию и чистоте житья. Его любимым товарищем был „Бодрствующий Богослов“ (Григорий Богослов), и вместе с ним учился цесаревич Юлиан, который потом был верховным императором Рима, Греции, Египта и Сирии. Софист Либаний был тоже школьным товарищем их обоих.

«К 15-летнему возрасту он изучил все астрологические (звездочетские) хитрости, и вот в одну ночь ему было небесное осияние, повелевавшее изучить также и божественное писание».

Оставив Афины, он ушел для этого в Египет (как и Иисус) к архимандриту Порфирию, у которого прожил один год, «питаясь водой и овощами». Затем он «ушел в город Святого Примиренья видеть тамошние чудеса» и после того снова возвратился в Афины. Там на собрании философов он так хорошо говорил, что на вопрос: «Кто это такой?» его бывший учитель, «добрый советник», не узнавший его, ответил: «Это или сам бог, или царь (Василий)». И тотчас, отпустивши всех остальных, он три дня беседовал с «великим царем», «ничего не ядуще».

«Никто, — говорил ему „Великий Царь“, как и евангельский Царь Иудейский (т.е. Богославный) своим ученикам, — не может служить двум господам», и «Добрый Советник», уверовавши на основании его слов в единого бога-отца и в воскресение мертвых, пожелал креститься и пребывать всю свою жизнь с «Великим Царем». Я думаю, что это был первый росток легенды о Симоне Петре.

«Они роздали свое имущество неимущим, — продолжает автор, — и, надев белые одежды, пошли в город Святого Примиренья. Проходя через „Контр-Столицу“, они вошли в гостиницу, где перед дверями сидел сын хозяина Филоксен, ученик софиста Ливания. Он взял для перевода стихи Гомера, но не мог переложить их на „риторский“ (латинский) язык и был от этого в отчаяньи.

И вот «Великий Царь» написал ему сразу три перевода и когда юноша понес их своему учителю, «тот, пораженный, прибежал в гостиницу, чтобы увидеть там переводчика», и, вероятно, последовал за ним.

Придя в город Святого Примиренья, они поклонились Единому богу и, явившись к тамошнему епископу Величайшему (Максиму), просили крестить их в Эридане (Иордане). И вот, когда «Великий Царь» вошел в воду, «на него снизошла как бы огненная молния, а из нее вылетел голубь, который, спустившись на реку, возмутил воду и улетел обратно на небо. А стоящие на берегу, видя это, убоялись великим страхом и прославляли бога».