В сутках двадцать четыре часа - Киселев Владимир Сергеевич - Страница 21

Апанасенко, узнав от Василия Кандыбина из Терской губмилиции о зверских пытках и гибели Баша, два дня ходил сам не свой. Он, лихой конник, много видел смертей на войне, но с таким зверством встретился впервые. Бандиты продолжали свирепствовать. В станице Рождественской они замучили коммунистов и комсомольцев, в селе Сухая Балка убили секретаря Благодарнинского укома комсомола Берока. В бою с бандой Конаря погиб командир батальона ЧОН Солганюк…

Настало время нанести удары по бандам. Условия тому благоприятствовали. Крестьяне все чаще приходили в ОГПУ, к Апанасенко. Хоронясь от посторонних глаз, появлялись незаметно и так же уходили. И в милиции точно знали, в каком хуторе в скором времени появятся атаманы. Как правило, сведения селян были верными.

Получив сведения, Апанасенко во главе сводного отряда конных милиционеров и кавалеристов эскадрона ОГПУ отправлялся громить бандитов. Теперь бандитам приходилось принимать бой, улизнуть незамеченными им уже не удавалось.

Апанасенко первым врезался в бандитские ряды, подавая пример своим конникам. В сабельном бою редко кому удавалось уклониться от клинка краскома. Начальника губмилиции бойцы отряда всегда видели в гуще сечи. Бойцы не отставали от командира. Они мстили за Баша, за погибших товарищей.

За короткое время сводный отряд Апанасенко ликвидировал три банды общей численностью в 800 человек. Были разгромлены банды есаула Горленко, Беззубова…

Когда отряд проходил по населенным пунктам, за кавалеристами бежали мальчишки, женщины зазывали бойцов к себе. Поили молоком, угощали мочеными яблоками, арбузами.

В Невинномысской к Апанасенко подошла женщина в ярком полушалке. Краском сразу ее узнал.

— Здравствуй, командир, — певуче проговорила она. — Аль не признал? Ковалем меня приглашали, а теперь сама вижу: не нужен вам кузнец. Кони у вас быстрые и кованы, а солдаты еще лучше. Не держи обиды на мою бабью глупость.

— Ничего плохого ты, красавица, не сделала, живи счастливо. А коль мой милиционер приглянется, шепни. Сам сватом приеду, — засмеялся Апанасенко.

Банду Конаря, к которой присоединился Колосков, отряд потрепал как следует, но Колоскову и Конарю с группой телохранителей удалось скрыться. Прошел месяц, и Колосков снова объявился. Апанасенко поручил ликвидацию банды уголовному розыску. Для молодых сотрудников новое задание начальника — экзамен на зрелость. Зная осторожность и недоверчивость Колоскова, разработали несколько вариантов захвата или уничтожения кровавого атамана. Оперативники шли на риск. Такая уж работа в уголовном розыске.

Ставку делали на арестованного недавно агентами ОГПУ брата Колоскова. Конечно, наивно было полагать, что он добровольно выдаст атамана. Тем более, что братья Колосковы стоили один другого — оба отъявленные головорезы.

В камере губернской тюрьмы младший Колосков вел себя замкнуто. Молча сидел на нарах целыми часами. На вопросы следователя: «Где атаман?» — отвечал односложно: «Не знаю, не ведаю…»

Конокрад Семка был в камере единственным человеком, с которым Колосков разговаривал. Семка приносил ему в обед миску, первым брал пайку хлеба, протягивал Колоскову-младшему: «Ешь!» И тот слушал Семку, ел.

Когда их вели в суд, они бежали из-под конвоя. Семку красноармейцы ранили, но легко, задержать не сумели. А вскоре прошел слух о том, что Семка теперь у атамана стал своим человеком, чуть ли не спят в обнимку. Конные милицейские и красноармейские наряды искали их по степи, в станицах и на хуторах, но пока напрасно — следы затерялись.

Атаман выжидал. А кулаки от него требовали дела. Припугнули: в противном случае ни денег, ни хлеба, ни овса для коней они ему не дадут. Колосков послал связных с приказом — сотне собраться на дальнем хуторе. Банда была уже в сборе, когда в хутор ворвался отряд ГПУ.

Как только раздались первые выстрелы, Колосков выскочил из хаты на крыльцо и сразу оценил обстановку. Кинулся снова в помещение, торопливо прицепил шашку, маузер, схватил кожаный мешочек с казной и шмыгнул во двор. О банде, попавшей под сабельные удары, мыслей у него не было. Что ему до дружков? Самому надо спасаться. Злоба и страх гнали атамана прочь от опасности. Затравленно озираясь, побежал вдоль плетня к крытому соломой строению, возле которого должен был находиться Семка с конями. Верный ординарец не подвел его и на этот раз.

— Быстрей, батько, тикать надо. Кидай мне мешочек.

— Сам управлюсь.

Колосков вскочил в седло. На коне он почувствовал себя увереннее. Рванули с места и понеслись к балке. Семка ни на шаг не отставал от Колоскова. Они скакали, не слыша свиста пуль, не думая ни о чем другом, кроме спасения. Лесная балка была уже рядом, а на пути ни одного красного. Может, и ушли бы, но на седле у Колоскова лопнула подпруга, и он вместе с седлом свалился на землю. Пришел в себя — кругом стояли милиционеры.

По ходатайству Апанасенко губисполком наградил серебряным портсигаром оперативного сотрудника милиции — «конокрада Семку» за геройскую работу. Того самого, который с риском для жизни «помог» бежать Колоскову-младшему из-под конвоя. Семку, сообщившего в ГПУ о сборе банды на хуторе. Не перережь он подпругу, еще не известно, взяли бы атамана или нет.

А фамилию его называть было нельзя.

Закончив разгром банд, Апанасенко снова вернулся в Красную Армию, с которой связал всю жизнь.

Будучи генералом армии, командуя войсками в годы Великой Отечественной войны, он погиб в бою под Белгородом 5 августа 1943 года.

За несколько дней до гибели Апанасенко на клочке бумаги написал простым карандашом:

Завещание генерала армии выполнили, он был похоронен в городе Ставрополе на Комсомольской горке. Село Митрофановское, в котором родился и провел детские годы И. Р. Апанасенко, теперь называется Апанасенковским.

Краснознаменцы

Гражданская война закончилась. Развернулась работа по укреплению Советской власти в городах и селах. Наши победы лишили почвы политический бандитизм. Многие рядовые члены банд приходили с повинной. За 1921 год и первую половину 1922 года милиция отобрала у преступников 9759 винтовок различных систем, 7832 револьвера, 176 пулеметов. В докладе наркома внутренних дел в ЦК РКП(б) о деятельности милиции за декабрь 1922 года говорилось, что в течение этого месяца силами рабоче-крестьянской милиции РСФСР ликвидированы 52 банды. У бандитов отобрано 6 пулеметов, 593 винтовки, 607 револьверов, 137 штыков.

За этими цифрами скрываются горячие схватки, имена многих сотрудников милиции, которые не жалели ни сил, ни жизни в борьбе за Советскую власть. Так, отряд конных милиционеров в четырнадцать человек под командованием начальника первого района Курганской уездной милиции Г. Р. Иванова разгромил кулацко-белогвардейскую банду Лондона и захватил в плен 43 бандита.

Смелость и находчивость, сообщали газеты, проявил начальник четвертого района Курганской уездной милиции П. И. Робин. Зная о крупной банде, состоящей из бывших белогвардейцев и обманутых белыми крестьян, Робин вместе с милиционерами В. Ф. Рыльским и А. П. Васильевым решили проникнуть в банду и там провести агитацию за добровольную сдачу Советской власти.

В первых числах августа на ильин день — престольный праздник — бандиты остановились у зажиточных крестьян села Кривинского. Туда и пришли милиционеры. На них, одетых в крестьянскую одежду, особого внимания никто не обратил. Робин, человек общительный, веселый, быстро перезнакомился со многими крестьянами и бандитами, старался выяснить настроение. Рыльский и Васильев тем временем разведали, сколько в банде пулеметов.