Первозданная. Дилогия - Авраменко Олег Евгеньевич - Страница 19

– И ваш преподаватель обвинил сестру Аверлин в плагиате?

– Нет, он никого не обвинял. Профессор аб Аласдайр, теперь уже магистр, ректор университета, всего лишь высказал свою точку зрения, что этот закон должен называться просто законом Огрига аб Лугайда. А ведьмы лепят к нему еще и имя вашей старейшей.

– Но сама Аверлин тут ни при чем. Как я вам говорила… – Риана прервалась, поскольку снова сработали почтовые чары. На этот раз она не стала их игнорировать, а сунула руку в сумочку и извлекла оттуда стопку сложенных вчетверо и перетянутых красной лентой листов. – Извините, профессор. Возможно, это что-то срочное.

Сняв ленту, Риана развернула верхний лист и быстро пробежала его глазами. Ее лицо мгновенно нахмурилось – впрочем, нельзя было сказать, что она слишком опечалилась.

– Король Энгас умер. Жаль, хороший был человек, хоть и не любил нас. А теперь королем станет Бренан.

Глава IV

Ученица

Темная Энергия была мерзкой, отвратительной. Одно лишь ее присутствие вызывало у Эйрин тошноту, она просто не могла понять, как черные выдерживают постоянное общение с ней. Неудивительно, что все они безумны. Разве нормальный человек согласится иметь дело с такой гадостью?..

Впрочем, Эйрин отдавала себе отчет, что ее острое, пронзительное чувство глубокого отвращения было вызвано прежде всего ведьмовской Искрой, которая, хоть и принадлежала земному миру, имела неземную природу и происходила то ли из Гвыфина, то ли из самого Кейганта – на сей счет мнения в Сестринстве расходились, поскольку ни один из диннеши, в древности общавшихся с ведьмами, так и не дал четкого и однозначного ответа. Но как бы то ни было, Темная Энергия являлась для Искры исконно враждебной силой, между ними пролегала непреодолимая пропасть космического масштаба, их разделял непримиримый антагонизм Света и Тьмы, Добра и Зла.

И порожденное этим антагонизмом отвращение стало для Эйрин тяжелейшим испытанием. Сами атаки черного она отбивала без особых усилий; куда труднее ей было сдерживать себя, не позволять своей силе вырваться из-под контроля и нанести противнику сокрушительный удар, превратив его в горстку пепла. А сейчас она должна была только защищаться…

– Ну все, хватит! – крикнула Кейлион вер Маллайг; но обращалась она не к Эйрин, а к атакующему ее колдуну. – Остановись!

Усмиренный черный мигом прекратил насылать потоки Темной Энергии и замер в ожидании новых распоряжений.

– Неплохо, – произнесла старейшая с едва ощутимыми одобрительными нотками в голосе; теперь ее слова предназначались Эйрин. – Весьма неплохо для первого раза.

Любой другой ученице она наверняка сказала бы «хорошо» или даже «отлично», но за неделю, прошедшую с начала систематических занятий, так оценивать успехи Эйрин решалась только Ивин вер Шинед. Другие наставницы были гораздо сдержаннее в своих высказываниях из опасения, что от их похвал она начнет задаваться.

Сама Эйрин считала их страхи безосновательными. Была уверена, что обладает стойким иммунитетом к тщеславию, заносчивости и надменности, выработавшимся еще в Леннире, при дедовом, а впоследствии отцовском дворе, где ее с детства окружала толпа придворных льстецов. При малейшем удобном случае они наперебой расхваливали ее таланты, восхищались всем, что она делала, однако Эйрин довольно рано поняла настоящую цену их славословию и, в отличие от Финнелы, никогда не задирала нос, не считала себя исключительной только потому, что родилась принцессой. Точно так же и в своем теперешнем положении она не видела особых оснований гордиться собой, поскольку ни возраставшая день ото дня сила, ни практические знания по магии, которых ей вполне хватало, чтобы уже сейчас получить звание полноправной сестры, не были ее личной заслугой. Силу давала ей Первозданная Искра, а умения принадлежали Гвен, старательно оттачивавшей их за годы учебы. Из всех своих достижений в области магии Эйрин по-настоящему гордилась лишь несколькими заклятиями, которые научилась создавать сама. Это были либо устаревшие чары, на смену которым пришли новые, более совершенные и эффективные, либо очень специфические (хотя, в общем, простые), с крайне ограниченной областью применения, поэтому ни те ни другие Гвен не изучала. А Эйрин освоила их по дороге на Тир Минеган под бдительным присмотром Ивин, пожелавшей проверить ее способности к самостоятельному обучению. Результат оказался вполне приличным, в особенности с учетом того, как мало Эйрин смыслила в теоретических вопросах.

Сестра Кейлион отпустила усмиренного черного, и тот, низко поклонившись, направился к пожилой колдунье, которая стояла на краю тренировочной площадки и все это время заинтересованно наблюдала за действиями Эйрин. Она повела своего подопечного к двухэтажному дому, где проживали еще семеро колдунов, бывших слуг Ан Нувина, в разное время усмиренных ведьмами. Их дом был окружен высокой каменной стеной, над которой простирался прозрачный для света и воздуха купол, сплетенный из мощных защитных чар. А в придачу во дворе и по внешнему периметру этой небольшой усадьбы-тюрьмы круглосуточно дежурили минеганские гвардейцы.

Такие усиленные меры безопасности были направлены отнюдь не против узников, не представлявших после усмирения никакой угрозы и отличавшихся исключительным послушанием. И высокая стена, и гвардейские посты, и защитные чары были призваны помешать проникновению на эту территорию малолетних ведьм, у которых просто руки чесались помериться силами с черными. Ну а те не могли им в этом отказать, поскольку чары усмирения принуждали их к исполнению любых ведьминских приказов. Шайна рассказывала Эйрин, что в одиннадцать лет ей все же удалось перехитрить гвардейцев, взобраться на стену и, отыскав щель в защитном куполе, попасть в усадьбу. Там она сошлась в поединке с одним черным и чуть не убила его, так как от первого же контакта с Темной Энергией потеряла над собой контроль.

– Сестра, – спросила Эйрин, – а черные испытывают отвращение к нашим чарам?

– Усмиренные уверяют, что нет, – ответила Кейлион. – Но это не показатель, ведь их восприятие иное, чем у неусмиренных, большинство из которых утверждает, что для них на свете нет ничего более гадкого и отвратительного, чем ведьмовская магия.

– Но «большинство» означает «не все», – заметила Эйрин.

– Ты права, младшая. И это наводит на мысль, что их отвращение к нам является скорее результатом самовнушения, тогда как наше носит безусловный характер. Некоторые сестры считают такую асимметричность дополнительным аргументом в пользу спорного тезиса, что в свое время Китрайл был одним из диннеши. Дескать, если бы черные колдуны, демоны и чудовища инстинктивно брезговали нашими чарами, то таким же мерзким для них был бы и их хозяин. А некоторые в своих выводах заходят еще дальше. Не сомневаюсь, Ивин найдет возможность рассказать тебе, что согласно ее исследованиям Темная Энергия имеет ту же природу, что и ведьмовская магия, но она до неузнаваемости искажена и как раз из-за своей искаженности вызывает у нас отвращение – как, скажем, гнилые овощи, фрукты или тухлое мясо.

– О! – удивленно произнесла Эйрин. – Ни о чем подобном я еще не слышала… Гм. Хотя, наверное, это вполне логично, если предположить, что Китрайл действительно был отступником-диннеши.

– Вот именно, – сказала Кейлион, взмахом руки предложив девушке идти за ней. – Но, кроме привлекательной логики, это предположение не имеет под собой никаких реальных оснований. Только бездоказательные догадки и надуманные, притянутые за уши аргументы… Собственно, поэтому я не позволила Ивин преподавать тебе инфернальные силы.

– Чтобы защитить меня от ее ошибочных взглядов?

– Я не знаю, ошибочные они или правильные. Но уверена в одном: когда имеешь дело с Темной Энергией, нужно меньше разводить философию, а больше действовать, опираясь лишь на доказанные, проверенные практикой факты. Пускай Ивин делится с тобой своими гипотезами на других занятиях или в свободное время. Я же буду учить тебя бороться со Злом, независимо от того, является оно Абсолютным или просто отколотой и извращенной частицей космического Добра.