Спасти Кремль - Ленковская Елена - Страница 20

В Воронцово Русе пришлось немного почитать вслух. Читать требовалось по-французски. Что ж, у него получалось. И почти без запинок.

– Подробное описание разных вещей, найденных в строении на даче Воронцова, близ Москвы…

Французский генерал слушал благосклонно, изредка помахивая бесполезным лорнетом, в котором с некоторых пор недоставало обоих стёкол. Раздобыть целые линзы в разорённой пожаром Москве? Он вздохнул. О, нет. Пока – не удалось. Подумав об этом, генерал закивал удручённо.

Впрочем, у генерала оказались под рукой молодые зоркие глаза!

И Лоэр отечески похлопал обладателя молодых глаз по плечу. Тот скосил их на генерала и тут же сбился. Пришлось начать заново.

– Список вещей, принадлежащих… воздушному шару или «адской машине», которую Российское правительство велело…

Листок загнулся под порывом ветра. Руся тряхнул бумагой, расправляя её, и продолжил:

– … сделать англичанину по имени Шмидт, называющему себя немецким уроженцем…

– Громче, мальчик мой.

– Да, мсье. Постараюсь, мсье. – Руся прочистил горло и, стараясь угодить пожилому генералу, принялся громко и отрывисто выкрикивать. – Шар! Имевший служить! Для истребления! Французской армии!..

Описание вещей было длинным и нудно-подробным.

– Сто восемьдесят бутылей купоросу! – драл горло Руся, глядя в исписанный лист. – Следы разбросанного и растоптанного пороху!..

Закончив чтение, он умолк, подумав, что лично им, к сожалению, ничего важного тут не примечено. Важными в понимании Руси были не следы пороха, а следы сестры. Или какие-нибудь вести от неё.Он не знал, что простую формулу их встречи смыло со стены дождём. Тем самым ливнем, что так удачно способствовал прекращению московского пожара…

– Отлично, Виньон, – генерал выглядел довольным. – Вы пока свободны. Только куда запропастился этот недотёпа Дюбуа?

Руся пожал плечами, пнул носком башмака какую-то железяку, и принялся бродить вдоль остова сожжённой гондолы.

– О, Дюбуа! Явился! – не прошло и часа, как отлучившийся по нужде капрал, исполнявший обязанности секретаря, возник из сумрака аллеи.

– Смотрите-ка, он не один!

Наставив на арестованного ружьё, Дюбуа вёл его к начальству.

– Поджигатель! – издали кричал Дюбуа. – Я его поймал!

«Поджигатель» был сухоньким старичком, маленьким и сутулым. Седые волосы его были растрёпаны, руки связаны сзади носовым платком. Наверняка Дюбуа позаимствовал платок у арестанта, потому что у него самого носовых платков не водилось.

– Мой генерал, разрешите обратиться! – окрылённый удачей, капрал сиял, как новенький золотой наполеондор. – Я достал вам линзы!

И он торжественно вручил генералу отобранное у «поджигателя» пенсне, твёрдо уверенный, что пленнику оно всё равно больше не пригодится.

Чудаковатый старичок стоял, понурясь, и бормотал что-то по-немецки.

– Он, кажется, немец! – сказал Руся, с состраданием глядя на старого человека. – Ему незачем поджигать!

– А-а! Что с того! – заявил Дюбуа самодовольно. – Шмидт тоже немец! Они заодно!

– Сомневаюсь, что это так… И что теперь с ним будет?

– Он будет допрошен и наказан, как заслуживает, – процедил генерал Лоэр, не глядя на «поджигателя», – повешен или расстрелян с прочими, которые арестованы за ту же вину.

– Наверное, ему хорошо платили! – Дюбуа просто распирало от гордости.

– С чего ты взял? – обратился к капралу один из младших офицеров, стоявших рядом.

– У него отличные карманные часы. Серебряные. С музыкой! Но-но, они теперь мои!

– А это что?

– Ах, это. Тоже в кармане лежало.

– Дай посмотреть! – сказал кто-то.

– Это – смотри, а часы – не трогай, – и Дюбуа, нахмурясь, спрятал часы в карман.

Унтер взял в руки небольшую фигурку.

– Смотри-ка, горнист! Тоже серебряный, или как?

– Да нет, это олово.

– Олово? – разочарованно протянул унтер, теряя к фигурке интерес.

Руся придвинулся поближе.

– Русский гусар! – волнуясь, звонко выкрикнул он.

– Где? Где? – шарахнулись французы, хватаясь за оружие.

– Да вот! – мальчик ткнул пальцем в оловянного солдатика. – Откуда он у этого человека? Император дорого бы отдал, чтобы иметь такую фигурку, уж поверьте.

Окружающие засмеялись, но мальчик не смутился.

– Уж я-то знаю, сам подарил его величеству одного солдатика. Если не верите, спросите у мсье Коленкура.

Генерал задумался. Ему вдруг пришла в голову мысль о младенцах, чьими устами глаголет истина. «Младенец», меж тем, раскрыл уста и произнёс следующее:

– Господин генерал, надо расспросить старика, может у него целая коллекция припрятана! Если да, стоит её разыскать.

– Доставим его в штаб, там и разберёмся, – решил генерал. – Капрал, организуйте конвой.

– Позвольте мне сопровождать арестованного, господин генерал!– Дозволяю, Виньон, дозволяю, – кивнул тот, сведя глаза к переносице и осторожно примеряя трофейное пенсне.

Из Воронцово ехали шагом. Поджигатель, привязанный веревкой к седлу, плёлся пешком. Весь отряд генерала Лоэра давно уже уехал вперёд и скрылся из виду.

По крайней мере одного из двух приставленных к арестанту конвоиров это не смущало. Напротив, малыш Виньон был доволен. Оставалось придумать, как избавиться от напарника.

Старик смотрел на мальчика как-то странно. Он всё время шевелил губами, и Русе казалось, что старик то ли молится, то ли что-то напевает. Руся прислушался. Это была песенка.

– Ах, мой милый Августин, Августин, Августин, – еле слышно пробормотал пленный, и опять пристально посмотрел на Русю.

Руся, смутившись, отвернулся.

Малышу Виньону очень хотелось поговорить с пленным. Он был уверен, что веснушчатый француз-сержант, ехавший рядом, не знает ни бельмеса ни на каком другом языке, кроме родного. Тем не менее, он не решался заговорить со стариком даже по-немецки, боясь возбудить у француза подозрения.

Ехали долго. Ни сержант, ни малыш Виньон Москвы не знали. В конце концов, они заплутали в каких-то кривых переулках. Хотели спросить дорогу. Торопившиеся им навстречу люди, смеясь и оживлённо переговариваясь, тащили что-то в кувшинах и крынках. Вот попались двое с целым тазом. Латунный таз был наполнен чем-то густым и светло-жёлтым.

– Масло, что ли? – заинтересовался второй конвойный, привстав на стременах и вглядываясь в содержимое таза. Он принюхался. – Мёд! Мать честная, сколько мёда! Где взяли? – крикнул он тем, что вдвоём еле тащили полный мёдом таз.

– Там целая бочка, – прокряхтел один, мотнув подбородком в сторону провиантских складов.

– Ага, огромная! – спотыкаясь, закивал второй. – С тебя ростом!

– Неужели? – сказал сержант и нервно заёрзал в седле.

– Так, – озабоченно произнёс он, отвязывая верёвку, на которой вёл пленного.

– Ты, вот что, мальчик, – молвил он, ласково улыбаясь Русе и перекидывая ему конец верёвки, – ты привяжи-ка арестованного к своему седлу. А я сейчас, я мигом.

Послышался резвый конский топот.

– Я вас догоню-у-у! – услышал Руся уже с самого конца переулка.– Ха! Превосходно! – воскликнул малыш Виньон по-французски.

И не подумав привязывать верёвку, он с размаху бросил её конец на землю и соскочил с седла. Распутывая старику руки, он быстро заговорил по-немецки:

– Вы свободны, вы совершенно свободны. Только скажите, где вы взяли…

Старик не дал ему договорить.

– Девочка моя, ты спасла мне жизнь! – в глазах его стояли слёзы. – Но как? Каким образом ты… К чему весь этот маскарад?

– Девочка??

В детстве, когда его путали с девочкой Лушей, Руслан обыкновенно отвечал, надув губы и глядя исподлобья:

– Я мальчик Руся.

И вот его снова назвали девочкой, но теперь Руся был этому рад. Да, он был рад этому! Первый раз в жизни!

– Ха-ха! Девочка! – смеясь, повторял он. – Вы думаете, что я – девочка??

Выглядел он при этом совершенно счастливым. На радостях даже попытался обнять обескураженного старика.

– Я-то мальчик! – объявил он, наконец, растерянному «поджигателю».