Шерлок Холмс. Новые заметки доктора Ватсона - Кей Марвин - Страница 22

Шерлок Холмс повернулся к офицеру разведки.

— Капитан Буш, не будете ли вы так любезны показать мне все чертежи и технические условия углеводородного двигателя? Настало время сложить все факты.

Пока Холмс лежал в полумраке весь забинтованный, ему было о чем подумать — в основном, о принципе действия двигателя «Софи Андерсон», а еще о сцене, разыгравшейся несколько часов назад, когда Буш, хоть и возмущался, наконец дал свое согласие на план, реализация которого могла подвести их под трибунал. Ходатайства и авторитета сэра Джозефа Портера оказалось недостаточно; понадобилось уже привычное упоминание о родстве с мистером Майкрофтом Холмсом, чтобы убедить этого человека договориться обо всем с доктором Бадом.

Нужно было хорошо сыграть эту роль. Холмс намазал нижнюю часть лица коричневым кремом для обуви из шкиперского имущества — на случай, если посетитель решит зажечь керосиновую лампу на ночном столике. Теперь главное, чтобы голос не подвел.

Холмс прикинул, что посетитель просидел у его кровати около часа. Время пришло. Слабым, хриплым голосом он начал бормотать нечто невнятное. Стул заскрипел; Холмс уловил запах дыхания своего гостя. Тогда сыщик стал отрывочно упоминать морские и технические термины.

И когда он пробормотал что-то об отключении двойного клапана и автоматических затворов, неожиданно почувствовал, что к его носу и рту прижали подушку. На этот случай у Холмса был припасен свой сюрприз. В бешенстве он с силой атлета вцепился в горло нападавшего, повалил его на кровать и прижал к матрасу.

— Я взял верх над вами, сэр, — прошипел он уже своим голосом.

— Мистер Холмс!

— Ну же, мистер МакКул, мы ведь не хотим, чтобы сюда пришла дежурная медсестра, не правда ли?

Мужчина перестал сопротивляться. Сыщик ослабил свою хватку.

— Моей карьере конец, мистер Холмс.

— В ваших интересах рассказать мне все.

— Хорошо, — с трудом выдохнул лейтенант. — Но для начала не могли бы вы отпустить меня?

Холмс разжал руки. МакКул поднялся и стал расхаживать по комнате.

— Вы хотели испортить двигатель, — сказал Холмс, снимая с головы бинты, после чего зажег лампу. — Джек согласился помочь вам.

— Так и было.

— Чего вы хотели добиться?

— Вы должны поверить мне, мистер Холмс, я и вправду хотел только лишь вывести из строя этот двигатель — а не уничтожать его и тем более не топить «Софи». Я попросил Джека заблокировать автоматический затвор, чтобы создать чрезмерное давление в двойных клапанах. При этом должны были взорваться только поршни — не весь двигатель. — МакКул засмеялся. — Я просчитался. Это углеводородное топливо, придуманное Граймсом, оказалось опаснее, чем я предполагал. Но этот фанатик Хорнблауэр не стал бы меня слушать. Я вынужден был продемонстрировать ненадежность двигателя каким-нибудь драматичным способом.

— И в то же время дискредитировать лейтенанта?

МакКул перестал ходить по комнате.

— Я не Яго, сэр, — возразил он.

— Возможно. С другой стороны, в то время, как ваш командир страдал морской болезнью в своей каюте, у вас, как его заместителя, была возможность доказать свою находчивость в критической ситуации. Жаль, что мистер Хорнблауэр смог побороть свой недуг по такому случаю, оставив вам привычную роль второго плана.

— Мистер Холмс, вы и представить себе не можете, как мучило меня чувство вины с момента этой катастрофы!

— Ваша махинация, мистер МакКул, стоила жизни десяти людям — а может, и одиннадцати.

— Я знаю, какого вы мнения обо мне, сэр. Была вероятность, что Джек умрет от ран, не сказав ни слова. Все могло разрешиться само собой. Но сегодня ночью я увидел или подумал, что увидел, что он приходит в сознание; я не мог так рисковать.

— Значит, ваша дружба имеет пределы. Я не знаком с законами военно-морского флота, но, естественно, намеренное нанесение вреда имуществу является менее тяжким преступлением, чем убийство по неосторожности в открытом море. Скажите на милость, что же вы предложили Джеку за его помощь?

МакКул вновь засмеялся.

— Позвольте познакомить вас с историей моей семьи, мистер Холмс. Бабушка Джека была королевой одного из маленьких Маркизских островов. Его дедушка был британским капитаном дальнего плавания, даже не предполагавшим, чем для него обернется легкий, мимолетный флирт. Легенда гласит, что этим англичанином был отважный герой флота — дедушка лейтенанта Хорнблауэра.

— Первый виконт Хорнблауэр?

— Именно. Так что море было у Джека в крови, и он при первой же возможности записался на один из кораблей ее величества. Однако как потомок представителей разных рас, он, конечно, мог получить лишь скромную должность. Сорок лет службы, а выше стюарда он так и не поднялся. Конфликты между офицерами не редкость, мистер Холмс, а у Джека были особые причины таить обиду на молодого капитана «Софи». Незачем и говорить, что даже презренного металла не потребовалось, чтобы уговорить Джека попытаться немного очернить безупречно чистый мундир лейтенанта Хорнблауэра.

— Вам нужно признаться во всем, лейтенант.

— Прошу вас, мистер Холмс, позвольте мне сначала вернуться в мою комнату, дайте время успокоиться. Даю слово джентльмена, что не покину территорию казарм.

— Хорошо, но если до полудня вы не представите рапорт капитану Бушу, я буду вынужден доложить о содержании нашего разговора. Надеюсь, вы поступите правильно. Спокойной ночи, мистер МакКул.

— Спокойной ночи, мистер Холмс.

Холмс вышел из изолятора и, не оглядываясь, отправился в казарму. Он разбирался в людях и чувствовал, что МакКул примет правильное решение. В предоставленной ему комнате для гостей он смыл с лица крем для обуви и лег, надеясь немного поспать.

Как обычно, когда у него не было неотложного дела, сыщик проснулся поздно. Поскольку время завтракать Холмс пропустил, он решил начать день со звонка в изолятор. Санитар сказал ему, что капитан Бад желает видеть его тотчас же.

— Печальные новости, мистер Холмс, — сообщил доктор, когда сыщик вошел в его кабинет. — Джек умер вскоре после полуночи. Когда утром медсестра вошла в его палату, чтобы измерить ему температуру, он был уже мертв.

— Действительно печальные новости.

— К сожалению, он не выжил, как я и предполагал. — Доктор вздохнул. — Скажите, сэр, вы случайно не прибегли к какой-нибудь хитрости…

В этот момент резко распахнулась дверь. На пороге стоял Буш.

— Простите, что прерываю ваш разговор, джентльмены, — сказал он, — но вынужден доложить, что лейтенант МакКул…

— Что, капитан?

— …повесился.

МакКул принял правильное решение.

Вернувшись в свою квартиру на Бейкер-стрит, Холмс предпочел не комментировать завершенное дело. В суматохе, начавшейся после того, как обнаружили тело лейтенанта МакКула, ни доктор Бад, ни кто-либо другой даже не подумали расспросить Холмса. Предсмертной записки не было. Сыщик не стал указывать на несоответствие во времени, когда капитан Буш предположил, что скорбь из-за смерти Джека Лахулу заставила лейтенанта самого распрощаться с жизнью. В конце концов, обе смерти наступили приблизительно в одно и то же время. Капитан, похоже, не сильно расстроился, когда за ланчем Холмс сообщил ему, что ближайшим же поездом возвращается в Лондон.

С другой стороны, Холмсу не хотелось разочаровывать сэра Джозефа. Он прямо с вокзала поехал в Адмиралтейство, где составил отчет, отказавшись от всякого вознаграждения, кроме возмещения транспортных расходов. В конце концов он все же принял небольшую компенсацию, на которой настоял первый лорд.

Холмс дал телеграмму Ватсону, что у него есть билеты на вечер, предлагая тому присоединиться, конечно же, с позволения миссис Ватсон. В то время, когда в домах начал зажигаться свет, он был рад услышать знакомые уверенные шаги доктора на лестнице.

— Я так понимаю, вы хотите отметить завершение дела, Холмс. Введете меня в курс?

— Вы, возможно, помните, Ватсон, что во вчерашних газетах писали о затонувшем британском судне «Софи Андерсон».