Лесной царь (СИ) - Анна "SkolopendrA" - Страница 1

Каковы встречи, таковы и речи

Огромный черный волк метался по поляне, громко звякая цепью капкана. Налитые кровью глаза застилала пелена безумия. «Убить, накинуться и разорвать», - билось в его воспаленном мозгу. Серебряные зубья, как живые, грызли плоть, руны на ледяном металле горели синим огнем. Он рвался и рычал, вгрызался в цепь, холодом обжигающую пасть, а затем просто лег на развороченный, окровавленный снег. За ним придут не скоро. Он только чуть-чуть передохнет, а потом… Потом отгрызет себе лапу и сбежит. Как далеко удастся уйти на трех, думать не хотелось.

***

Зима всегда непростое время. Обычно в деревнях и селах зимой нет постоянной работы. Люди занимаются ремеслом, а едят то, что вырастили летом. Женщины прядут пряжу, вяжут, ткут холсты. Мужчины режут по дереву или предаются блаженному ничегонеделанью. Зимой ночи длинные, а дни короткие. Морозит иногда так, что и матушка-печь не спасает. В особо лютые зимы лесные звери подходят прямо к частоколу, а ежели его нет, крупные следы поутру можно обнаружить и рядом с крыльцом.

Для Милады это была уже не первая голодная зима. Чем в деревне жить, коли ни сеять, ни жать не умеешь? Девушка лежала на почти остывшей печи, закутавшись во все, что смогла найти в доме. Сирота и одиночка, она давно привыкла и к колючему холоду, и к тянущему чувству голода. Предприняв еще несколько бесполезных попыток согреться, девушка слезла с печи. Зябко поежившись, она побрела в сени, где висел драный заячий тулуп. Натянув валенки и тулуп, Милада вышла на занесенное снегом покосившееся крыльцо. Запахнувшись получше, девушка постояла пару минут, любуясь заснеженным лесом. Ленивое холодное зимнее солнце освещало тяжелые еловые лапы, пригнувшиеся к земле под тяжестью снежного покрывала. Белая, искрящаяся на свету изморозь, словно мох, оплетала стволы деревьев. То тут, то там, чем-то потревоженные, с ветвей срывались целые лавины снега. Они тяжело падали вниз, оставляя в воздухе легкое белое марево из мельчайших снежинок.

Справа от покосившейся хибары виднелась вытоптанная тропка, петляющая между деревьев и выводящая из леса в деревню. Миладе казалось, что даже отсюда она чувствует запах свежего хлеба, горячей похлебки и квашеной капусты. Тяжело вздохнув, девушка повернула налево, углубляясь в лес по свежему рыхлому снегу. Не то чтобы в деревне ей были не рады. Нет, её там уважали. По крайней мере, так девушке хотелось думать. Ну а если даже не уважали, то, по крайней мере, не обижали. Кому охота злить ведьму? Ведьмой Милада, к своему великому сожалению, не была. Она не отказалась бы уметь ворожить и летать на метле, но, как говорится, чего не дано, того не дано.

Еще маленькой девочкой Миладу приютила у себя знахарка Радава. Седая старушка жила на отшибе и готовила мази да притирки для окрестных деревень. Милада знала только, что в эту деревню её привела больная мать. Женщина, несмотря на старания знахарки, вскоре умерла, и девочка осталась сиротой. Радава решила воспитывать её как свою, а заодно и обучить всему, что знала сама. А знала эта лесная ведунья великое множество: и как травы надо сушить, и как настаивать, и как смешивать, чтобы толк вышел. Знала также старушка тьму тьмущую всяких легенд и преданий. Она учила свою воспитанницу любить и уважать лес, убеждая её, что и лес тогда не обидит.

Милада отвела с дороги низкую ветку и тепло улыбнулась. Воспоминание о наставнице придало ей сил. Девушке не было пятнадцати, когда Радава умерла, закончив свой долгий жизненный путь. С тех пор прошло уже три года, а юной травнице иногда казалось, что, вернувшись из леса, она вновь увидит сгорбленную старушку, хлопочущую у печи.

Сегодня ей предстояло выискать в снегу хоть немного хвороста, пригодного для растопки. Зима в этом году особенно затянулась, и все, запасенное летом, уже кончилось. Да что там хворост! В деревне заканчивались запасы еды, так что всем селянам пришлось затянуть пояса. Все реже и реже заходили к ней за настойками да мазями, принося взамен съестное.

Отогнав грустные мысли, Милада ускорила шаг. Перебираться через заснеженные буераки было непросто, но ничего другого не оставалось. Во всей ближней округе её стараниями не осталось, наверно, ни одной пригодной ветки. Ломать же живые ветви, да еще и зимой, ей бы в голову никогда не пришло.

Под деревьями снега было относительно немного, на открытых же полянах Милада проваливалась выше колена.

«Нет, так не пойдет»,- подумала она, выбираясь из очередного снежного завала. «Ну, может, хоть пару обломанных снегом ветвей найду, а то почти ничего пока. На растопку даже не хватит», - с этими мыслями она выбралась на очередную поляну и замерла как вкопанная.

Небольшая уютная прогалина была почти целиком забрызгана кровью. В её центре лежал огромный черный зверь, которого только с большой натяжкой можно было назвать волком. Ветер слабо колыхал густой мех на боку могучего зверя. На массивной задней лапе висел громоздкий капкан, ярко блестящий в пробивающихся сквозь кроны солнечных лучах. Его цепь несколько раз обвивала старый осиновый ствол.

Почувствовав чужое присутствие, измученный зверь приподнял голову и глухо зарычал. Милада аккуратно, не делая резких движений, опустила на снег с таким трудом добытые ветки и подняла руки, показывая, что в них ничего нет.

Зверь пристально следил за хрупкой фигуркой в тяжелом тулупе. В его ярко-зеленых глазах зажглась надежда.

- Я тебя не трону, чудище лесное, - дрожащим голоском сказала девушка и приблизилась на шажок к пленному зверю.

Тот настороженно повел носом, опасаясь очередного подвоха, но вкусная девушка была явно одна и без оружия.

- Я разомкну капкан и перевяжу твою рану, а ты меня не тронешь,- чуть более уверенно закончила она и подошла совсем близко.

Волк выразительно облизнулся и подался вперед, одним рывком опрокидывая незадачливую спасительницу и подминая её под себя. Та только успела руками взмахнуть.

Волк на секунду замер, поборов приступ боли в раненой лапе, и прислушался к трепыханиям своей жертвы. Как ни странно - вкусная девушка не шевелилась. «Убил, наверное»,- без удовольствия подумал зверь, поднимаясь со своей жертвы.

Милада лежала на кровавом снегу с широко распахнутыми от страха глазами, полными слез. От такого зрелища зверь даже отпрянул. «Красивая»,- пронеслась у него полуоформившаяся мысль-образ.

Поняв, что её больше не держат, девушка села и пролепетала дрожащим голосом:

- Как же так, батюшка-волк? Я же помочь хотела!

«Сумасшедшая, явно»,- подумал волк и подковылял на своих трех к горе-спасительнице. Конечно, было куда проще схарчить дуру и смыться, регенерировав, чем ждать, пока она успокоится и разомкнет своими слабенькими ручонками капкан, причиняя невыносимую боль раненой лапе. Но зверь ждал и терпел. Когда со всем этим было покончено, солнце уже начало клониться к закату. Девушка под пристальным холодным взглядом отвесила земной поклон и, забыв про свой хворост, помчалась к дому.

Не делай добра - не получишь зла

Милада бежала к дому, не обращая внимания ни на колючие ветви, так и норовившие хлестнуть по лицу, ни на рыхлый снег, проваливающийся под ногами. Только покинув поляну со страшным зверем, девушка в полной мере осознала, насколько близко была к смерти. “Люби лес, и он ответит тебе тем же,” – вспоминала она слова Радавы. Зверь никогда не убьет просто так, ведь зверь не человек, ему не свойственна пустая жестокость. Не бойся и уважай, тогда тебя не тронет и самый лютый хищник. Именно так поучала свою несмышленую воспитанницу старая знахарка. Легко принимать все на сердце, сидя дома на печи. А вот так окажешься опрокинутой в снег огромным зверем - сразу все забудешь и побежишь прочь от острых зубов да холодных глаз.