Последний танцор - Моран Дэниел - Страница 41

5

В темном зале, расположенном на километровой глубине под Капитолием, стоял Мохаммед Венс, терпеливо ожидая появления голограммы. Спустя несколько секунд рядом с ним в воздухе материализовалось изображение человека, называвшего себя Седоном из клана Джи'Суэй. Запись сделали во время недолгого пребывания Седона в миротворческом Центре предварительного заключения под Амьеном.

Венс медленно обошел изображение вокруг, во всех деталях запоминая строение скелета и черты лица пришельца из прошлого.

— Очень хорошо, — кивнул он наконец. — Дальше.

Следующее изображение было немного размытым и двумерным, снятым с расстояния примерно двести метров. Человек выходил из лимузина, в окружении полудюжины известных деятелей подполья направляясь на посадку к ожидающему их шатлу. Его волосы были длинными, светлыми, стянутыми на затылке в хвост; кожа цвета темной бронзы; глаза бледно-голубые. Костная структура совсем не изменилась. Те же высокие скулы, тот же римский нос.

Венс негромко попросил:

— Дайте свет, неяркий.

В зале вместе с ним находились еще трое: Александр Моро, помощник Генерального секретаря, командующая Гвардией Кристина Мирабо и Теренс Лефевр, недавно назначенный главой Министерства по контролю за рождаемостью.

Венс почти не замечал Лефевра. Это дело не для штатских, и если бы в этом вопросе все решал он, то Лефевра вообще не пригласили бы на совещание. И речь даже не шла о традиционном соперничестве между миротворцами и МКР — Венс попросту не доверял Лефевру, считая его недостаточно компетентным для занимаемой им должности. Вот если бы Министерство послало Габриэль Ларон, главное неизбираемое лицо в их структуре, Венса это устроило бы куда больше. Помимо прочего, когда требовалось вести конкретные переговоры между МС и МКР, Габриэль делала все профессионально.

Лефевр же был чистым политиком.

Венс повернулся к Александру Моро, одному из немногих государственных деятелей, лично присутствовавших при открытии вневременной капсулы с Седоном внутри. Комиссар его не слишком уважал, но и не особо опасался.

— А вы что думаете, мсье Моро?

Моро был молод — чуть-чуть за тридцать — и занимал свой пост, несомненно, лишь благодаря происхождению и фамилии. Тем не менее он обладал неплохими способностями, и Венс надеялся, что через некоторое время Моро сможет стать первым Генеральным секретарем-французом после Тенер, правившего сорок пять лет назад.

Моро пожал плечами. Худощавый, часто излишне напряженный, он говорил быстро и отрывисто, производя впечатление человека, совсем не задумывающегося над смыслом произнесенного.

— Мне он кажется похожим.

— Кристина?

— Я никогда не встречалась с Седоном. И видела его только на голограммах. — Начальница Венса пожала плечами. — Если ты считаешь, что это он, то я поддерживаю твою точку зрения.

Мохаммед Венс кивнул. Он даже и не подумал поинтересоваться мнением Лефевра.

— Я хотел бы предложить Генеральному секретарю поместить Ободи в список разыскиваемых и назначить вознаграждение шесть миллионов.

Лефевр с удивлением присвистнул:

— Да это же на миллион больше, чем за Неуловимого Трента! Венс даже не взглянул на него:

— Не называйте его так. Это неправильно. Помощник Моро, я внесу предложение за моей подписью. Смею надеяться, что оно поступит к Генеральному секретарю не позднее чем через день.

Моро покачал головой:

— Так и произойдет. Но Генсек христианин, вы же знаете, и завтра он будет в церкви. Вы, вероятно, не получите ответа до понедельника.

— Это приемлемо. Мы закончили. Кристина, можем мы поговорить наедине?

— Конечно.

Чиновники вместе направились к дверям и вышли бы, не обладай гвардеец-киборг исключительным слухом. Александр Моро с усмешкой шепнул на ухо Теренсу Лефевру:

— Хотел бы я знать, как отнесется к этому Трент?

Венс остановился на полпути. После долгой паузы вернулся:

— Помощник Моро! Я не ослышался? Молодой человек виновато заморгал:

— Вы о чем, комиссар?

— Что вы сказали?

— А-а... Я просто подумал, как отнесется Трент к тому, что он уже не номер первый.

— Я так и понял. Возможно, — заметил Венс, — вам стоит меньше заботиться о чувствах врагов Объединения и больше о том, чтобы выполнять свою работу. — Венс не повысил голоса, выражение его лица не изменилось. Он не сводил блестящих черных глаз с глаз Моро. — На вашем месте я бы гораздо больше беспокоился о возможности судебного преследования за халатное отношение к служебным обязанностями, нежели о том, что один из смутьянов расстроится из-за того, что его посчитали менее опасным, чем другого.

Судя по тону, Мохаммед Венс с тем же успехом мог обсуждать меню съеденного утром завтрака.

Помощник Моро побледнел и слегка покачнулся — политические противники Венса имели неприятную тенденцию внезапно погибать от какого-либо несчастного случая.

— Да, комиссар. Я безусловно постараюсь воспользоваться вашим советом.

Венс махнул рукой и отвернулся.

— Постарайтесь. Совещание закончено.

Они разговаривали в единственном месте Капитолия, где, Венс это точно знал, не было подслушивающих устройств, так как просто не имело смысла устанавливать их здесь.

Под вентиляторами, снабжавшими воздухом стратоскреб, где находилась штаб-квартира Миротворческих сил, склонившись голова к голове, словно любовники в ураганном реве ветра, Мохаммед Венс и Кристина Мирабо шептали друг другу в искусственные уши.

— Что случилось? — спросила Мирабо.

— Генеральный секретарь Эддор по-прежнему не дает нам разрешения разгромить «Общество Джонни Реба».

— Увы.

— Почему?

Мирабо едва заметно качнула головой:

— Не знаю, Мохаммед. Он уверяет, что проводится частное расследование, которое позволит ему навсегда покончить с любой угрозой, исходящей от подполья.

— Вы знаете что-нибудь об этом расследовании?

— Нет, — прошептала командующая Гвардией.

— Кристина, я не уверен, что оно вообще ведется. Мирабо медленно ответила:

— Я тоже, Мохаммед. Я тоже.

Утром следующего вторника в четырехстах миллионах километров от Земли, в самой глубине Пояса астероидов двое охранников с лазерными карабинами наперевес стояли перед дверью крупнейшей звукозаписывающей студии в Системе.

— Ты Трент?

— Да, — ответил молодой человек в скафандре, на груди которого была изображена кровавая река, текущая сквозь темно-красные джунгли.

— А ну-ка глянь в дырочку.

— Вообще-то я пришел позавтракать, парни, — пояснил Трент, однако послушно приник к отверстию сканера.

Луч лазера скользнул по лицевой части его шлема и задрожал на зрачке его правого глаза. К Тренту подошел охранник в точно таком же скафандре, только без рисунка, и удовлетворенно произнес:

— Ты Трент.

— Я и не скрывал.

Охранник жестом разрешил ему войти, заметив:

— Оригинальная картинка.

— Я когда-то украл такую.

После того как он ушел, охранники некоторое время молчали. Потом один из них сказал:

— Я слышал, что однажды он прошел сквозь стену. Второй только фыркнул в ответ.

Когда он вошел в ее спальню, то услышал вместо приветствия:

— Сегодня они голосуют по законопроекту о собственности ИРов. Похоже, его утвердят.

Трент равнодушно пожал плечами:

— Разумеется, утвердят. Малия Кутура кивнула:

— А еще тебя вышибли с первого места в списке разыскиваемых миротворцами наиболее опасных преступников.

— Что-о?!

Молодая женщина, всеми признаваемая за величайшую из живущих музыкальных творцов Системы, плавала в невесомости, демонстрируя все свои прелести. Она была в коротеньких зеленых шортах и крошечном белом топе. Малия немного отвернулась от Трента и развернулась на восемьдесят градусов по вертикали. В настоящий момент ей было не до визитера. Где-то в голове уже крутилась новая мелодия, и ей не терпелось поскорее выудить ее оттуда и переложить на синтезаторе. Так что вопрос Трента не сразу до нее дошел.