Последний танцор - Моран Дэниел - Страница 17

На черном мраморном полу коридора в Институте передовых археологических исследований в Лионе, засунув руки в карманы пальто, стоял старик, чьи потускневшие с возрастом светло-серые глаза беспокойно шарили вокруг. Он казался символом самой старости, но не из-за внешности, а благодаря своим манерам, скупым жестам и экономным движениям, обучиться которым до достижения столетнего рубежа не успевает никто. Кожа на его руках и шее была дряблой, однако во всем остальном, если судить по внешнему виду, он мог быть немного старше шестидесяти.

На самом деле он родился в тысяча девятьсот двадцать втором, и недавно ему исполнилось сто сорок два года.

Через несколько минут заметно нервничающая женщина-администратор предложила ему присесть. Хотя старик превосходно владел французским, он ничего не ответил, а она не решилась повторить предложение.

Он промыкался так больше часа, когда наконец прибыл доктор Свен Айнгардт. Старик не спешил, он стоял перед двойными стеклянными дверями, наблюдая, как по улицам растекается туман, и игнорируя появление профессора. Уличную сцену он предпочел дешевой стенной голограмме — серии не слишком удачных картинок, рекламирующих сам Институт. «Порядок приема пожертвований, — информировала его надпись крупным Шрифтом на французском, — вы можете узнать по четвертому каналу ваших наушников». «Еще один аргумент против этих чертовых новомодных прибамбасов», — с циничным удовольствием подумал старик.

Айнгардт говорил по-английски почти без акцента.

— Мсье Макги. Рад вас видеть. Пожалуйста, примите искренние извинения за опоздание. Подъемник отключили на время проверки рельсового пути до Лиона. Вероятно, угроза террористического акта со стороны «Эризиан Клау».

Макги не отвечал в течение примерно пятнадцати секунд. Наконец он оторвался от изучения туманной аллеи и в упор посмотрел на доктора, нерешительно протягивающего ему руку для пожатия. Айнгардт был высоким, худым человеком лет пятидесяти, щека его то и дело подергивалась от нервного тика. Макги холодно кивнул, не вынимая рук из карманов, и процедил сквозь зубы:

— Мистер Макги, если вы не возражаете. Что ж, пойдемте посмотрим на вашу игрушку.

В лифте, во время спуска в подвальное помещение, доктор сделал ошибку, попытавшись завязать разговор.

— Я слышал, вы держите ресторан на территории Фринджа в Нью-Йорке, мистер Макги?

— Да.

— И еще гостиницу там же. Любопытное хобби для служащего Министерства по контролю за рождаемостью.

Макги коротко взглянул на Айнгардта, сверкнув бледно-серыми глазами.

— Я не работаю на охотников за младенцами. Я выполняю отдельные задания Отдела спецопераций, являющегося всего лишь одним из департаментов Министерства, и делаю это только тогда, когда мне захочется. Ресторан и гостиница — это мой бизнес. — Старик помолчал, задумавшись. — А вот охота за гениками-бродягами и прочие глупости для Отдела технологических оценок — это как раз хобби.

В подвале было так же холодно, как на улице, и Макги порадовался, что не снял пальто. В такую рань в субботу большинство служащих института отсутствовало, что тоже совсем не огорчило старика.

Шар находился в центре свободного пространства радиусом примерно двадцать метров. Все было именно так, как предупреждали Макги. Зеркальная сфера около четырех метров в диаметре с идеально отражающей поверхностью. Она покоилась в огромном кольце, подвешенном на толстых цепях из какого-то тусклого металла, возвышаясь над железобетонным полом ровно настолько, чтобы под ней мог проползти человек. Макги провел кончиками пальцев по шару. Тот был таким скользким, что казался влажным. Старик положил ладонь на поверхность и слегка толкнул. Шар чуть-чуть качнулся в поддерживающем его кольце. Айнгардт торопливо заговорил:

— Его обнаружила немецкая альпинистка Кандейс Тренинг. Две недели назад. Она путешествовала в горах Валь-д'Энтремо в Швейцарии; это примерно две тысячи триста метров над уровнем моря. Команда: картинка первая.

Рядом с шаром появилась голограмма, показывающая скалистый перевал в Швейцарских Альпах. На изображении превалировали белые и синевато-серый тона.

— Это рядом с перевалом Сен-Бернар, немного севернее итальянской границы. Команда: дальше.

Вторая голограмма демонстрировала громаду скалы с серебристым пятнышком на фоне серой каменной стены.

— Недавний обвал открыл часть сферы. Тренинг очистила поверхность насколько смогла, сфотографировала шар под разными углами, а потом спустилась. Коллега в Гамбурге — это на севере Германии, — которому она показала фотографии, отправил их мне, потому что мы расположены ближе всего к объекту.

— Я знаю, где находится Гамбург. Доктор Айнгардт неуверенно улыбнулся:

— Прошу прощения. Вы, американцы, часто несильны в европейской географии. — Макги уставился на доктора, отчего улыбка сползла у того с лица. — Ну не все, разумеется, — поспешно добавил Айнгардт.

— Продолжайте, доктор.

— В прошлый уик-энд мы отправились на место — я и двое моих помощников. Кирки и лазеры, никакой взрывчатки. Мы заранее договорились действовать предельно осторожно, чтобы не повредить объект.

Голограмма мигнула, превратившись в видео, снятое ручной камерой. Качество было плохим, и Макги понял, что это не подделка. Наблюдение, сделанное им многими годами раньше, привело его к парадоксальному выводу, что фальшивые документы, голограммы и записи почти всегда отличаются высоким уровнем профессионализма и очень часто превосходят качеством настоящие. Изображение крупным планом представляло сферу, вокруг которой Айнгардт и его помощники производили раскопки.

— Мы взяли образцы породы. Как вы здесь видите — в непосредственной близости от шара. Нам повезло: в четырех сантиметрах над поверхностью сферы мы обнаружили окаменелость в виде ветки кустарника и провели сравнительный радиоуглеродный анализ. Я установил его возраст. Он составляет тридцать две тысячи шестьсот плюс-минус четыреста лет. По моим предположениям — а это всего лишь предположения, хотя они и подтверждаются косвенными доказательствами, — сфера была захоронена несколько раньше, возможно, тридцать пять-сорок тысяч лет назад. Мы знаем, что ее покрывали слои льда в конце ледникового периода, так как на самой нижней части скалы остались характерные борозды. Сфера обнаружена на территории, находящейся выше уровня роста деревьев. Поэтому и не отыскали ничего подходящего для радиоуглеродного анализа, кроме того кустарника, о котором я уже упоминал, отделенного от шара слоем скальной породы четыре сантиметра толщиной. Во всяком случае, когда слой льда сполз с этого гребня около двадцати тысяч лет назад, в конце ледникового периода, он оставил — вот здесь, по бокам гребня, — то, что называется горизонтальной мореной. В основном это коллекция из валунов и гальки, которую сгреб ползущий ледник и завалил вход в пещеру. Можно предположить, что землетрясение в шестьдесят шестом году обнажило сферу, и с тех пор она находилась там, ожидая, пока кто-нибудь придет и обнаружит ее. — После этого профессор замолчал, как будто дожидаясь реакции Макги. Когда же стало ясно, что тот не намерен ничего говорить, Айнгардт тяжело вздохнул и усилил освещенность. — Мистер Макги, могу я поинтересоваться, почему именно вас прислали сюда? Это одно из самых волнующих археологических открытий нашего века, возможно даже — за всю историю человечества, а я не могу заставить никого из Отдела технологических оценок хотя бы выслушать меня. Мадемуазель Ларон наложила запрет на публикации, никто не отвечает на мои звонки, я не могу...

— Она уверена, что это подделка.

Реплика визитера определенно выбила профессора из колеи.

— Прошу прощения, что вы сказали?

— Мадемуазель Ларон считает, что ваша сфера — мистификация, — терпеливо повторил Макги.

— Но... как?.. — Айнгардт даже заикаться начал, а потом взорвался: — Почему?1.

— Есть основания, — уклончиво проговорил Макги, с преувеличенным интересом разглядывая кончики пальцев, которыми прикасался к шару, потом поднял голову, взглянул на Айнгардта и вкрадчиво спросил: — Насколько я понимаю, вы утверждаете, что обнаружили артефакт, изготовленный на высоком технологическом уровне, возраст которого составляет порядка тридцати пяти тысяч лет?