Большие гонки - Даймен Адам - Страница 4

- Речь идет не о сплетне, и если ты считаешь, что я раскрою свои источники, то тебя пора упекать в одиночную палату в психушке. Но на твоем месте, золотце, я бы серьезно подумал об этом.

Риордан - вещий ворон - - новая грань его личности, которую я позже постараюсь изучить. Мы сменили тему.

- Сегодня вечеринка на Кингс Роуд. Напротив "Ауджи". Ты идешь туда? спросил я.

- О, да. Я слышал об этом. Куколка отмечает свою первую большую роль. Она сразу перешла на водевили. Боюсь только, что она слишком торопит события. Она никогда не продвинется дальше монтажной и кровати ассистента оператора. Да, может быть я заскочу.

Мы ещё поболтали о том, о сем, потом он ушел и, ласково распрощавшись со Стеф, я последовал его примеру и вышел на улицу. Я направился к реке и перегнулся через парапет, рассматривая обломки ящиков из-под апельсинов, использованные презервативы, мертвых чаек и все прочее, что несет наша грязная Темза. В действительности у меня создалось впечатление, что Риордан меня предупреждал. В этом, может быть, заключалась его техника продажи, но кто мог ему сообщить, что я занимаюсь сбором сведений? Сам я никогда не говорил ему об этом, а единственными нашими общими знакомыми были Вероника и Рикки Килмэрри, уехавшие к чужим берегам. К тому же они были связаны клятвой молчания, даваемой в нашем заведении. Документ, можно сказать, подписывался кровью. Я не любил всего этого. Я начинал чувствовать, что не могу переварить подобное, признак, говорящий о том, что в моем теле не все в порядке.

Я думаю, что не существует на земле более слабого типа, об этом я мог узнать, если бы занялся астрологией или расшифровкой каббалистических знаков. Что-то каким-то образом принимало странной поворот. А чувство несварения я унаследовал от своего предка, неуемного монарха. Самое время подумать о причинах провала.

Так как я знал, что мне нечего делать в конторе, то у меня было время для размышлений. Я решил вернуться домой, расслабиться и немного пораскинуть мозгами. Я сел в такси и указал шоферу адрес, велев воспользоваться дорогой, которая проходит не ближе километра от бастионов YI Пи-Эн. (Для любопытных: эта криптограмма означает Нейтральные страны и Страны неприсоединившиеся, создавшие тайную сферу операций. Идея Руперта Генри Квина). Это было несколько дороговато, но стоило затрат, ибо я избегал яростных пиканий моего холерического шефа.

Моя квартира была в Хэмпстеде, в четырехэтажном доме, с одной квартирой на этаже. Моя - на самом верху, иначе говоря, у меня из квартиры самый прекрасный вид, но и самый долгий путь за почтой или молоком. Типично лондонский дом, открытый всем ветрам. Наша улочка не из тех, что печатаются на брошюрах о Лондоне, а из типичных для Хэмстеда. Ветхий дом викторианского стиля, с портиком, поддерживаемым двумя псевдокоринфскими колоннами. Владелец дома выкрасил его двери в зеленовато-оливковый цвет с кремовым обрамлением, пытаясь таким образом привлечь новых и богатых жильцов.

Со стола в вестибюле я взял письмо и начал долгий подъем, ведущий к нескольким квадратным метрам по баснословной цене, числящимся моим жильем. Послание было из министерства социальной защиты и, естественно, в нем был вопрос о моих доходах. Я весь был поглощен расчетами-я им должен, или, может быть, они мне, когда слегка запыхавшись оказался перед дверью своей квартиры.

Мне не потребовалось много времени, чтобы выбрать нужный ключ в огромной связке и открыть сверхсложный замок, способный задержать незадачливого грабителя на пару минут. Я вошел в гостиную, продолжая взвешивать свои шансы на получение пособия. Там, куда меня посылали, я научился осторожно входить в комнату. Предупреждали, что за вами не должно быть света, нельзя резко открывать дверь, нужно входить согнувшись пополам и таким образом не превращать себя в крупную мишень, быстро перемещаться, не зажигая света. Но все это невозможно выполнить одновременно, тем более чувствуя себя идиотом, если действовать подобным образом в пустой квартире. Вот почему я был уже посредине комнаты, продолжая читать, характерный мелкий министерский шрифт и расшифровывать неясный жаргон, когда услышал команду:

- Руки вверх.

Письмо выпало из рук, когда я оборачивался. В кожаном отделанном кнопками кресле развалился загорелый крестьянского вида мускулистый блондин с облегченным револьвером "Смит энт Вессон", направленным прямо мне в живот. По тому, как он фамильярно обращался с оружием, я понял, что он знает, что делает. Мой живот свело судорогой, я почувствовал, что у меня затряслись колени, что из моего давнего опыта означало все нарастающий страх. Такой долгожданный палач наконец-то пришел.

- Успокойтесь, - сказал человек, но черная дыра его пистолета продолжала глядеть мне в сердце. Он отпил глоток коньяка из стаканчика, ему хватило ума налить его туда. Может быть, это всего лишь грабитель, застуканный на месте? Будь это так, он собрал бы все то, что смог унести, включая и его ужасный револьвер. У этого здоровяка - убийцы была внешность фермерского сына, а старая спортивная твидовая куртка на нем усиливала это впечатление.

Он походил на игрока в регби по субботам, напевающего похабные песенки под душем. Здоровый румянец говорил о том, что большую часть времени он проводит на свежем воздухе. На нем были большие коричневые ботинки, обычно используемые во время охоты и военного типа галстук. На вид ему было лет тридцать пять, светлые волосы зачесаны назад и зафиксированы бриллиантином. Если его встретить на улице, то можно подумать, что это безобидный деревенский парень, саксонских кровей, стопроцентный англичанин с голубыми наивными глазами. Изрядное количество выпитого пива уже начало сказываться на его талии, но его похожие на сосиски большие пальцы, небрежно сжимающие оружие, полностью разрушали это выражение простака. Его глаза следили за мной с микрометрической точностью.

- Садитесь, Макальпин, чувствуйте себя как дома.

В его речи чувствовался легкий дорсетширский акцент. Если меня должны убить, почему это не может произойти в непринужденной обстановке? Я уже был на полпути к кожаному дивану, когда внезапный звонок в дверь заставил меня вздрогнуть, словно кролика, получившего укол.

- Не открывайте, пусть звонят, - сказал он и револьвер в его розовой лапе закачался подобно кобре, готовой ужалить.

- Я не могу. Это старая дева снизу. Она, должно быть слышала, как я вернулся.

Как и большинство людей с саксонской кровью, он не блистал интеллектом.

- Если я ей не открою, она, возможно, подумает, что я совершил самоубийство и вызовет полицию. Она вызывает её по малейшему поводу. Наша улица часто блокируется пожарными, скорой помощью и машинами шпиков, сказал я немного в истерике. Я был благодарен за сюрприз и сжал до боли кулаки.

- О` кей. Но я буду за вами.

Он проследовал за мной в прихожую и разместился так, чтобы его не было видно находящемуся за дверью, а он мог следить за мной. Открывая дверь, я чувствовал, как дрожат руки.

На пороге, подобно ворчливому ангелу, держа Танга, своего маленького пекинеса, стояла соседка снизу, почтенная мисс Принг. Как ни прискорбно, но наши отношения не всегда были радужными. Она регулярно возмущалась моим проигрывателем, слишком шумными друзьями, количеством пустых бутылок, рассыпавшихся по лестнице, и девушками, которые время от времени у меня жили. Она сама себя назначила блюстителем порядка, а Танг, настолько раздражительный, насколько облезший, ненавидел меня невообразимо. Он обнюхивал и облаивал меня. Но в данный момент мисс Принг и её собачий хунвейбин были столь же желанны, как бронетанковый дивизион.

- Ах, мистер Макальпин, - начала она, глядя на меня сквозь очки с двойным фокусом, оплаченные социальной помощью, - я по поводу вашего мусорного ящика.

Никто, сказал я себе, не сможет убить меня в присутствии мисс Принг. Это невозможно, так же как отстреливать птицу в присутствии Папы Римского. Я закрыл за собой дверь, выстрела не было. Спасен ещё раз. Я так и не узнал, что хотела сказать мисс Принг о моем мусорном ящике, ибо, жалко улыбнувшись, я загрохотал по лестнице. Ее жалобное "- Мистер Макальпин! ", посланное вдогонку, прозвучало как вечерний призыв на молебен в мечеть.