Большие гонки - Даймен Адам - Страница 25

- А если я откажусь делить барыши моей Мата Хари?

- Мы будем вставлять вам палки в колеса, - сказал Самура...

Я никак не мог увязать его акцент с его японским лицом.

- Кто воспользуется Меланией Омега первым, если позволительно использовать подобный эфмеизм?

- Мы бросим жребий, - сказал Тим. Его ирландская кровь закипела от подобного рода пари. - Если одному не удастся получить сведения, пойдет другой и так далее.

- Предположим, что первый клиент ей не понравится? Мне не хочется тебя уязвить, но женщина, согласившаяся добровольно переспать с тобой, учитывая, что у неё есть выбор, по-видимому не вполне нормальна.

Риордан скрипуче рассмеялся.

- В этом твое заблуждение. Ей даже не надо будет просить. Вся эта история будет сплошным безумством.

У него, конечно, было преимущество. Если я откажусь играть, мои шансы упадут. Я не знал, в какой степени безнадежности они окажутся... Может быть, даже не колеблясь убьют. Скрепя сердце, я согласился. Мы прекрасно знали, что в подобном деле вероятность взаимонадувательства бесконечна. Но они очень хотели использовать Жозефину, а мне не хотелось, чтобы её арестовали. Как все я отдался на волю жребия в выборе счастливца, способного склонить чашу весов. Но при этом внимательно следил за другими.

Самура поднялся, откланялся с тенью улыбки на лице и затерялся в толпе.

- Мы должны следить за ним после жеребьевки, - заметил Тим.

- Не беспокойся, я буду следить и за тобой тоже. Теперь нет японской монополии на удар кинжалом в спину. Где ты остановился?

- В Морском пансионате.

Эта жаба не солгала, сказав, что не купается в золоте. Выбранный им ночной приют - самый захудалый в городе. Там постоянно происходят стычки.

- Я дам тебе знать, если девица соблазнит последнего из галлов.

- Не утруждай себя, золотце. Я буду следить за тобой, так же как и Самура. Не воображай, что подобная сделка нравится мне. Но их только двое и если каждый из нас ввалится с самкой в качестве приманки, в доме Омега станет слишком многолюдно.

- Мы можем разыграть и так, что победитель получает все?

- Неужели ты согласишься на потерю? Нет. Единственно приемлемое решение для всех нас - взаимно следить друг за другом и делиться полученными сведениями. Бог знает сколько ещё этапов в этих дерьмовых гонках. Я думаю, что все эти секретные русские дела не стоят такой мороки.

- Какие русские дела? Мне говорили о китайской сети на восточном побережье Тихого океана.

Мы с ужасом посмотрели друг на друга.

- На тебя здорово нажимали, чтобы победа была за тобой? - спросил я.

- Достаточно, обычные угрозы, ты понимаешь, что я хочу сказать. Во всяком случае, это последняя работа на них.

Впрочем я должен подчеркнуть, что мне не наплевать на деньги.

Я утвердительно кивнул. По всей видимости, для различных служб была установлена своя цена, которая должна показаться каждому из нас баснословной. Я пожал плечами. Будет довольно забавно, если Петерс заставит всех нас торговаться, а никакой платы не будет вообще. Надо быть совершенным безумцем, чтобы затеять такое...

Предвкушая удовольствие от вида начальства, потерявшего голову, и поскольку изменить что-то было выше наших сил, я вернулся за свой столик.

Генерал Омега рассыпался о сражениях за Францию перед прекрасной Жозефиной. Он использовал маленькие соляные холмики на столе, чтобы описать положение его храбрых войск, зацепившихся в Шермане, когда, по его словам, они были атакованы колонной немецких танков.

- Где вы остановились? - спросил Омега, используя передышку в подвозе боеприпасов и горючего теми и другими.

Одна из шведок принесла новую перемену блюд в виде красного вина, сыра бри и хлеба. Я ответил генералу и взглянул на Меланию Омега, чтобы узнать её реакцию. Старик встал, в нем было не более метра пятидесяти, и отправился инспектировать отхожие места. Можно было подумать, что он разучился ходить за время маневров, так он шел быстрым шагом, не сгибая коленей, или он просто пьян.

- Он несколько утомителен, - сказала Жозефина. - О чем он рассказывал?

- О проигранных им баталиях. Он был генералом.

Я пустил пачку сигарет по кругу. Мелания Омега обратилась ко мне по-французски.

- Эта девица не знает французского? - спросила она.

- Она с трудом изъясняется по-английски, любовь моя.

Она небрежно кивнула головой и потеребила свой золотой браслет длинными посеребренными ногтями. У неё был детский и резкий голос. Мне трудно было определить её акцент. Было бы легко, если бы я уже бывал в Алжире или Индокитае.

- Можно попробовать поменяться, - сказала она по-прежнему по-французски.

- Вы говорите о своем муже?

Смех её был подобен кусочку льда, звенящему в бокале скотча.

- Я говорю о его желаниях. Он солдат старой закалки и его интересуют стратегия поведения в постели.

- Когда и как, и говорит ли он по-английски?

- Завтра после полудня. Он сказал, что отправляется в город. У него, естественно, здесь любовница. Он знает английский, но будет лучше, если вы не покажете вида, что знаете об этом.

Я слегка коснулся её руки, и она вздрогнула. Она была напряжена до предела.

- Построй немного глазки старику, когда он вернется, - сказал я Жозефине. - Он собирается встретится с тобой завтра после полудня.

- Что произошло между тобой и Сюзи Вонг? спросила она.

- Дела, только дела, любовь моя.

Омега вернулся, и я начал откланиваться, чтобы уйти.

- Я отправляюсь завтра в Канны, - сказал я мягко, но внушительно Жози. - тебе придется побыть одной в отеле.

Она немного удивленно вскинула глаза, но так как большая часть жизни протекала перед ней как в сказке, она безропотно согласилась.

- В таком случае я подремлю на балконе, чтобы загореть. Когда я приеду загорелой, все просто сойдут с ума. Они всегда хвастаются, если возвращаются оттуда, где много солнца.

Краем глаз я видел, как генерал облизнулся, и подумал в утешение Жози, что старый генерал, возможно, будет лучше смотреться в постели, чем на полях сражений. Я думаю, что она не вполне понимала, что её ожидает, и надеялся, что генерал успешно проведет операцию обольщения. Мне казалось, Жозефина не падка на стариков. Но может быть, ему будет достаточно пролаять раз её имя командным голосом, и она сдастся?

Я собрался уйти, поблагодарив генерала за его яркий рассказ и поблагодарив Господа, что достаточно разбирался в генералах бронетанковых войск, чтобы создать впечатление глубокого знания предмета. Я пообещал встретиться с ним и он, видя во мне прилежного ученика, предложил оплатить наш счет.

Я тотчас согласился. Полагаю, к немалому его удивлению. И он ушел, отдав честь. Потом, ведя себя как всякий аморальный мужчина, я отправился бродить рука об руку по улицам со своей юной любовницей.

- Что мне делать с этой старой развалиной? - спросила она.

- О! Поторгуйся немного, повосхищайся немного его наградами, если он заявится с ними. Слушай рассказы о его походах. Кстати, он говорит по английски, поэтому у тебя не будет проблем с общением.

- Что-то вроде обработки пошлого клиента в агентстве? Подобная мысль пришла мне в голову, когда меня попросили приласкать старика.

- О, да, дорогая, - солгал я, - все в точности как в агентстве.

Как никак, а это старику - генералу придется бороться с приступом целомудрия у Жози, а не мне.

Ми миновали ворота, скрытые во тьме, когда из них вышел Риордан. Жози подпрыгнула.

- Это мой приятель, - сказал я, - можно подумать, что все мои приятели - враги.

- Это не слишком любезно, - промямлил этот ирландский кретин, попавшийся нам на пути и старающийся держать свои лапы подальше от колышущихся бедер Жози. Когда эта девица идет, можно сказать, что перекатываются по трамплину два мягких резиновых мяча.

- Вы утрясли кое-какие вещи? - спросил он.

Лично мне не хотелось жертвовать Жозефиной. Но я затылком чувствовал маленькое черное отверстие, готовое извергнуть пулю в любой момент. Если я не постараюсь убедить их, что работаю на британское правительство, YI Пи-Эн и прежде всего на Руперта Квина, у меня больше не будет случая доставить удовольствие Жози или кому бы то ни было. Надо заметить, что потеря значительная.