Большие гонки - Даймен Адам - Страница 16

- У вас нет огонька?

Она ушла своими маленькими ножками. Видя все эти забавы вокруг, я был настолько задавлен мыслью о возможности моей гибели, что старался как можно быстрее оказаться под действием наркотика. Она вернулась с золотой "Зиппо". Я прикурил. Травка была отличная. Не успев и глазом моргнуть, я уже почувствовал её действие. Каждой порой своего тела, купающегося в солнечных лучах. Даже толстые миллиардеры с их огромными сигарами и животами стали мне гораздо симпатичнее. Я решил, по логике наркомана, вернуться сюда в случае удачи и жить здесь до конца своих дней. Или может быть попытаться завербоваться в империю Петерса. Может быть он возьмет ещё одного (очень молодого) шпиона, если тот справится.

- Банзай! - бессильно воскликнул я, куря вторую сигарету, и рассмеялся своей собственной шутке. Внезапно девушка то рассмеялась. Я плакал от смеха, когда хорошо знакомый мне голос вернул меня на землю.

- Еще травки, Филип?

Я поднял глаза и увидел в желтом бикини тощую фигуру Стефани с темными волосами, спадающими подобно занавесям. Карие глаза скрывали темные очки. Моя старая подружка из Штатов.

- Стеф, - воскликнул я и некоторые лежавшие неподалеку отдыхающие недоброжелательно посмотрели на нас. - Что ты делаешь на этом тропическом острове?

Она уселась на корточках рядом со мной и взяла мою сигарету. Ее глаза засияли и она глубоко затянулась, немного закашлявшись, ибо это было слишком резко.

- Один из моих соотечественников, вон тот коротышка атлетического сложения с выпадающими волосами пожелал увести меня подальше от лондонского бара. Он напичкан деньгами... Он производит боеголовки ракет или что-то в этом роде... не знаю.

Это похоже на Стефани. Она умирает от голода в чужом городе вдали от родного дома, рыцарь, делающий деньги, врывается в её жизнь. Он спасает её от блуда. После чего она вновь скрывается, ибо на ней хотели жениться, или удушить её, или что-то еще. Появился производитель ракет и сел рядом. Выглядел он поприятнее, чем большинство толстомордых. В считанные секунды мы все до смерти накурились лись и были очень счастливы.

Его звали Зеке или ещё как-то, но на библейский манер. Стефани говорила, он то, что надо. Я был с ней согласен. Он не докучал своими деньгами и не утомлял разговорами о своем бизнесе, зато согласился заплатить по счету и улыбнулся, показывая великолепно пломбированные зубы. Он не спросил даже меня, как это делали до него, почему Стефания такой взбалмошный ребенок, ибо она не только мила и я могу позволить выправить ей мозги. Очень жаль видеть падение её таланта (пусть и слабого) и её живости (она чуть живее мертвеца вне гроба). Когда вам говорят, что все богачи негодяи, не верьте этому. Только часть из них очень скучна и слишком изнурена, ибо ещё больше денег - единственная вещь, которую они не могут купить.

Я мало видел Хоннейбана в последующие дни. У него случился солнечный удар. Он казался развалиной. Может быть это солнечный ожег съедал его или клопы в хижине, но он очень чесался. Вообще у него был не слишком счастливый вид и большую часть времени он проводил за потреблением холодного пива у посадочной полосы, ожидая, когда я попытаюсь убраться, чтобы последовать за мной.

В обществе Стефани и Зеке было восхитительно. Отчасти потому, что он все оплачивал, а ещё из-за того, что оба были мне симпатичны. Несколько месяцев назад существовала безумная платоническая связь между Стеф и мной. Пусть говорят все что угодно о новой морали, но ужасно трудно сделать так, чтобы спать со всеми встречными девушками. Это так же тяжело, как и обратное. Я никогда не был сторонником общепринятых правил и люблю время от времени, иметь дело с девушками, не претендующими больше чем на дружбу.

В конце концов я отправился к Хоннейбану сказать о своем отъезде, чтобы он заказал место в том же самолете. Я знал, что он это тут же сделает, увидев мое имя в списке пассажиров. Мне не хотелось слышать восклицаний, когда он окажется сидящим напротив меня: "Ах, я все же поймал вас". Он поворчал, но оказался там, когда я прощался со Стеф прежде чем подняться в "Де Хавиленд".

Я провел с ним два часа в Карачи, задыхаясь из-за того, что отказала система кондиционирования, прежде чем мы поднялись в самолет ПАНАМ на Лондон. Я принял снотворное после взлета... Мне предстояли долгие часы перелета, хотя я не переносил эти наполненные керосином внезапно падающие машины. В Риме я ещё спал и проснулся лишь перед Англией. Хоннейбан привычно бодрствовал, следя за мной, весь перелет. Я представил себе, что он думает, будто у меня спрятан небольшой парашют в кобуре.

В Лондоне у него камень с души свалился и мы вместе созерцали нашу метеорологически прекрасную отчизну.

- Ну же, Хоннейбан, моя машина на стоянке. Позвольте мне немного поберечь трещащий по швам бюджет Си-Ай 6.

Он даже не поблагодарил, когда высаживался у Марбл Эпр.

- До скорого, - сподобился буркнуть он, направляясь в метро. Я вернулся к себе и позвонил Жозефине. Та была свободна, благо было девять часов вечера, и примчалась на такси в Хэмпстед. Она разбудила меня, но мне не составило труда открыть ей.

- Филип, как ты загорел, - сказала она, сбрасывая демаркационную полоску купальника.

Как прекрасно вновь ощутить британский комфорт!

Глава седьмая.

Вперед, вперед, сыграй игру!

Военный клич развалившейся империи.

Следующее утро было 17-е. Я тщательно оделся, выбрав рыжеватую куртку с воротником "регент"и брюками в тон. Рубашку я надел с жабо, зато без галстука, а на ноги - замшевые ботинки, чтобы прилично выглядеть.

Большой хронометр YI Пи-Эн я бросил в армейский рюкзак рядом с пуговицами для воротничка и манжет, резинками, отпускными фото, иностранными монетами, тромбонами и другими вещами, о которых говорят с оптимизмом, что когда-нибудь они понадобятся. Затем я надел на руку мои сверхплоские золотые часы. Я люблю выглядеть преуспевающим человеком. Это заставляет кредиторов быть менее агрессивными.

Я вышел через черный ход, мимо австралийцев, но часть из них спала, а часть уже была в колледже. Их комната в холле, карикатура на рекламу жилища, была по кладбищенски тиха. Я выскользнул на параллельную моей улицу, но там в это утро кое-кто был. Грузовик, с надписью "Захватите немного счастья с цветами" - типичный юмор гражданской службы, с двумя ничего не делающими пассажирами внутри, стоял так, чтобы можно было заметить мое появление на улице. Чтобы позабавиться немного, я подошел к ним и постучал по стеклу.

- Продолжите слежку или откажетесь? Во всяком случае вы знаете, что я отправляюсь в аэропорт.

- Недоумок, - отрезал один из типов, прежде чем его одернул шофер.

- За кого вы нас принимаете? - спросил шофер, пытаясь спасти цветочное прикрытие.

- Надеюсь, что вы не из мафии.

С этими словами я удалился. Было прекрасное утро, какое иногда британские острова дарят весной, задерживая массовую иммиграцию. Даже деревья, вечные жертвы бактериологической войны, театром которой является Лондон, распускали в надежде листву. Когда я свернул за угол, грузовик оставался ещё на месте. Но я видел несколько сантиметров гибкого телефонного кабеля в бортовом ящичке. Они несомненно связались со своими коллегами, наблюдающими за фасадом дома. Они старались меня перехитрить.

В том месте, где улицы расходились, лондонская транспортная компания предусмотрительно разместила автобусную остановку. Несколько кандидатов на опоздание стояло там, нервно переминаясь с ноги на ногу и поглядывая на часы. Уже слышались мысленно отрабатываемые извинения, как в виденном и перевиденном шоу. К несчастью, существует очень ограниченное число возможных извинений. Я прошел мимо них, старательно изучая лица, и раздвоился между типом в прекрасном синтетическом костюме и пожилым человеком, одетым в потертый плащ и поглощенным разгадыванием кроссворда в "Таймс". Есть люди, не без основания считающие, что кроссворды "Таймс" стимулируют интеллект и мораль британского функционера.