Большие гонки - Даймен Адам - Страница 14

Стол был сделан из ствола огромного дерева и, судя по размерам, это должна быть калифорнийская секвойя. Приглушенное отражение смотрело на меня с его поверхности, так же как и со всех розоватых бокалов. Стол был накрыт на четыре персоны и все находившиеся на нем предметы были массивными современными шведскими серебряными изделиями.

В зал вошла девушка лет пятнадцати и я должен был ухватиться за стол, чтобы не ринуться вперед с нечленораздельным мычанием. Она была невысокого роста, светлокожая, если судить по незагорелой полоске, проступающей над бикини, с черными длинными и блестящими волосами.

На ней не было ничего, кроме белых штанишек размером с почтовую марку, а при виде её тела Папа мог бы разбить все Святые Реликвии.

Ее лицо представляло амальгаму девственной невинности и животной страсти, заставляя вас перестать дышать. Маленький вздернутый носик, огромные карие глаза и ротик, какой можно увидеть только у греческих богинь, возбуждающих страсть.

- О, Лалия, дорогая, - сказал спокойно Петерс, - поздоровайтесь с гостями.

Ростом около метра пятидесяти, с грудями, подобными маленьким потемневшим монетам, топая своими маленькими ножками по бархатистому ковру, она направилась ко мне. Приподнявшись на цыпочках, она с величайшей торжественностью поцеловала меня в губы. Я не смог удержаться, чтобы не положить руку на её плечи, ибо инстинктивно и с невероятным желанием мне захотелось ласкать её... бесконечно. Затем, величественно покачивая бедрами, она направилась к Хоннейбану. Увидя её, тот в ужасе отступил, а она, видимо очень удивленная, вернулась к Петерсу. Я был бы одним из поборников убийства этого потного и охрипшего педанта. Он стал, насколько это возможно, ещё краснее и я думаю, что в темноте он светился бы красным цветом.

Лалия все обеденное время провела на коленях у Петерса, время от времени снимая с оказывающейся рядом с её ртом вилки пищу. Она ничего не говорила, но иногда целовала его в ушко с задумчивым видом. Мне с трудом удавалось сдерживать себя от прыжка через стол и желания схватить её и скрыться с ней вместе. Я был уже почти безумен, когда Петерс, смочив пальцы в шампанском, пощекотал eе меж грудей, заставив рассмеяться. Совершенно восхитительный обед включал в себя так же белую фасоль и пиво, которым я уделил особое внимание. Пока мы поглощали пищу, Петерс продолжил свой доклад.

- Я перестал работать в 1960 году. Счел, что не смогу выдерживать некоторые физические нагрузки, важные для шпиона. Нет ничего печальнее свергнутого с пьедестала идола; актера, переставшего пользоваться успехом; растолстевшего спортсмена. Лучше уйти на отдых в зените славы. Теперь мне семьдесят. Я осел здесь, сконцентрировавшись на устрицах с горячим соусом саки.

- Тем не менее, - продолжал он дав девушке маленький глоток "Шато-Лафит" и тщательно вытирая её рот белоснежной салфеткой с золоченой монограммой, - тем не менее, я предлагаю иногда свои услуги как консультант.

Хоннейбан поглощал свою пищу столь быстро, насколько быстро мог его обслуживать Малыш. Этот кретин не мог понять, что он в гастрономическом раю... он был за количество. Мне даже стало стыдно перед столь вежливым Петерсом за своего соотечественника. В этом зале было очень приятно обедать, кондиционеры прогоняли жару: я ненавидел жару за невозможность основательно пообедать. Спинки стульев позволяли откинуться в ожидании следующего блюда. Отсюда открывался прекрасный вид и юная сожительница Петерса постоянно напоминала о прелестях жизни.

Ну так вот, все это я задумал, когда работал советником... - он дипломатично помолчал, потом передумал и заявил: - Неважно. Короче, перейдем к конечной цели соревнований. Речь идет о полном справочнике всех агентов Красного Китая на Ближнем Востоке. Имена, географическое местонахождение... полное досье. Из-за моих личных соображений, а так же из-за того, что хунвейбины сделали с моими старыми и дорогими мне друзьями, китайцы не участвуют в соревновании. Если право внесения в список стоило двадцати тысяч фунтов (нам нужны более современные самолеты для полетов в Карачи) то тем самым я дал понять, что ничто не делается просто так. Цена вводной коллекции микрофильмов - десять процентов от права внесения в список, в свободном пересчете, плюс пять процентов для победившего агента.

Малыш подал нечто похожее на птицу.

- Надеюсь, вам придется по вкусу это мясо, - сказал Петерс, наполняя мой стакан "Шато Шеваль Блан". - Фазан из Бандипура с персиковым соусом и "плодами страсти". Я завез птицу и их регулярно неумело отстреливают у подножия холма мои высокие гости. Некоторые из неумелых стрелков расходуют до пяти патронов на птицу и можно подумать, что они питаются одним свинцом, когда их подают на стол. Удивительная вещь, у многих богачей удивительно плебейский вкус. Лично я предпочитаю, чтобы моих фазанов убивал Малыш из ружья 22 калибра. Нельзя проводить время за выплевыванием дробинок и отравлять себя свинцом. Прекрасное блюдо, не так ли, мой юный шпион?

Хоннейбан продолжал запихивать пищу в рот и пережевывать её подобно бетономешалке. Он часто вытирал свой потеющий лоб, хотя ничего не пил. Я сожалел какое-то миг, что он не привык к возвышенному восприятию пищи. Вот до чего довели его слабые голосовые связки.

- Что же касается правил соревнований... Это сама простота. Вы не должны ждать помощи от вашей организации, если таковая у вас имеется. Но вы можете воспользоваться помощью любого зрителя, оказавшегося в данном месте в данное время. Все действия, запрещенные правилами, приводят к немедленной дисквалификации. Вы получите свои первые инструкции в виде телеграммы "до востребования" на ваше имя в Океаник Билдинг в лондонском аэропорту Хитроу. Дата отправления - через четыре дня.

Я хотел по возможности разнести цели, но потом решил, что это даже несколько оживит начало соревнований. Второе правило: если вы пытаетесь выудить информацию о какой-либо особе, вы должны это сделать, не прибегая к промыванию мозгов или воздействиям наркотиков. Вы должны использовать старинные способы, не столь склонные к химии.

Последнее замечание вызвало мурашки у меня на спине. Я был неспособен действовать силовыми методами... Для этого у меня недоставало характера. Тогда как добыть информацию с помощью ЛСД и скополамина вполне в моих силах. Безболевое воздействие с приятными мечтаниями. В этот миг все полученное удовольствие от принятой пищи и восхитительной Лалии испарилось, как разлившийся эфир. Я был в полнейшем ужасе от перспективы помериться силами с лучшими из оставшихся на свете и собравшимися здесь. И поклялся отплатить Руперту Квину, пославшему меня на эту галеру.

Я вполне реально оценивал его поступок.

Во-первых, мой контракт с YI Пи-Эн почти истек и он знал, что нужны будут ужасные угрозы, чтобы продлить его. Итак, я больше не работал на него. Следовательно, его не волновало, что произойдет со мной.

Во-вторых, это удобный случай отыграться. Что заставит побледнеть все прочие службы. Он придерживался теории: поддайте своему агенту хорошенько и он совершит чудеса. Я уже боялся и знал, что призывы к порядку, переданные им через Хоннейбана, только подтверждают это.

В третьих, я ничего не стоил, а мог заработать массу денег. Неплохая возможность поставить на ноги пошатнувшийся бюджет. Тем более, что это это ничего не стоит, так как выдали мне двадцать две тысячи, а в Великобритании осталась моя двадцать одна тысяча-деньги, по настоянию начальства вложенные мной в казну.

Большие Шпионские Гонки!

А мое неминуемое участие несло все отпечатки извращенного, но великолепного ума Квина. Он ничем не рисковал, кроме суммы в двадцать две тысячи фунтов и потерей посмевшего быть невежливым с ним агента. Напротив, выиграв секреты, можно удвоить его продуктовые запасы и иметь достаточно наличных, в которых он очень нуждался. Я тяжело вздохнул и мыслено спросил себя сколько может заплатить хороший букмекер, если я дотяну до тридцати? Если бы мои страховые агенты знали, как я зарабатываю на жизнь, они давно бы уже валялись на диванах у психиаторов с Уорли стрит. Я опустошил свой стакан и испепелил взглядом Хоннейбана.