Пока не сказано прощай . Год жизни с радостью - Уиттер Брет - Страница 9

Мы обе любили путешествия и бывали за границей, в том числе в Венгрии и Перу. Мы поднялись на гору к Мачу-Пикчу в день летнего солнцестояния 1997 года и оказались в окружении ньюэйджеров из Калифорнии. («Это же, типа, духо-стояние, врубаешься?») Калифорнийцы всё ныли, что еда, видишь ли, не органическая.

Так что мы сбежали от них и поднялись на соседний пик, Уайна-Пикчу, где было тихо, спокойно и открывался прекрасный вид на древнюю резиденцию императоров инков.

Я была на пятом месяце беременности. Поскользнулась и чуть не упала.

И все же мы все время смеялись — так и смеемся до сих пор.

Сегодня — имея в своем багаже тридцать четыре года, пятерых детей и надцать психологических кризисов — мы с Нэнси все те же семиклашки, хихикающие над мальчиками и выделительной системой нашего тела.

Казалось бы, то, что мы пережили вместе, нам уже не превзойти. Но Нэнси была настроена решительно.

Для начала она связалась со своим братом, который предложил ей шикарные апартаменты в Буэнос-Айресе. Европейский город в Южной Америке, среди роскошной пампы. База для предстоящего исследования Южной Америки.

Нет, Буэнос-Айрес, конечно, хорош, никакого сомнения, но я-то тут при чем?

Одна знакомая звала нас погостить у нее на Гоа. Еще одна наша школьная подруга переехала в Индию и ушла там в буддийский монастырь. Может, заодно ее навестим? Поучимся медитировать?

Нэнси очень хотелось в Индию.

— Ты серьезно? — спросила у нее я. — Как ты представляешь меня в буддийском монастыре? «Извините, мне сейчас не до медитаций — время пить коктейли!»

Вдохновение посетило меня как-то днем в конце сентября. Было ветрено, но при этом вполне по-флоридски: жарко, как в пекле. Мы с Нэнси стояли в плавучем доке в Вест-Палм-Бич и ждали, когда причалит лодка наших друзей.

Шаги по твердой земле уже давались мне с трудом. Слегка покачивающийся док заставлял меня думать о будущем, когда даже просто стоять и то будет трудно. Я подняла глаза к небу — равновесие, Сьюзен, держи равновесие — и стала думать о северном сиянии.

Одно из самых зрелищных природных явлений, видимое лишь у полюсов Земли, где оно окрашивает небо в зеленый и белый, а иногда в красный, розовый, фиолетовый и синий цвет.

Радуга в ночном небе.

Я была поражена, впервые прочитав описание северного сияния в книге адмирала Ричарда Бэрда «Один» — отчете о месяцах, проведенных в антарктической темноте, где его изголодавшимся по свету и краскам глазам вдруг открылось новое, невиданное прежде зрелище.

Вот как Бэрд описывает зеленое сияние в форме огромного эллипса, очевидцем которого он был: «В небе над Южным полюсом блистал и переливался полог, словно бы сотканный из миллионов ярких лучей…

Сияние над моей головой начало менять форму и превратилось в серую глянцевую змею, а занавес над полюсом пошел складками и заколыхался, словно позади него двигалось божество. Звезды гасли одна за другой, как будто проглоченные переливчатым змеем.

Ощущение того, что я стал свидетелем чуда, не предназначенного для глаз смертных, щекотало меня изнутри».

Я духовный человек. Я верю в Бога. Я верю в то, что во Вселенной есть силы и чудеса, непостижимые для нас по причине нашей малости.

Чудеса приоткрываются нам через явления вроде северного сияния. Оказавшись внезапно рядом с ними, мы начинаем по-особому чувствовать, прозреваем.

— На Юкон? Зимой? — поразилась Нэнси, когда я поделилась с ней своим желанием. Раньше я никогда ни о чем подобном не заикалась. К тому же Нэнси терпеть не может холода.

— А как же Индия? Почему она вдруг выпала из твоего лебединого списка? (Это она так шутила. Наверное.)

— Ладно, — согласилась я. — Поедем туда, раз ты хочешь.

Тут как раз подвернулись Лиза с Анатолем и взяли нас на борт своей лодки — маленькой, отделанной тиковым деревом, раньше принадлежавшей знаменитому автору-исполнителю песен Джимми Баффету.

Мы провели день в лучших традициях Флориды: загорали, плавали, пристали к стайке других лодок у ближайшего островка, где вовсю орало стерео, отдыхающие пили пиво из банок и щеголяли стрингами и татуировками.

Лиза — судья, всю неделю она занимается очень серьезными делами. Радостно было видеть, как она, забыв обо всем, резвится на этом празднике загорелой плоти.

Мы так увлеклись отдыхом, что заметили огромный грозовой фронт, только когда он был уже прямо над нами. Мои друзья кинулись перетаскивать наши вещи из лодки на сушу, где мы могли переждать дождь. Не в силах им помочь, я сидела в лодке под тентом, рядом с его металлическими опорами. Воздух вокруг был прямо-таки заряжен электричеством, и я подумала, как было бы хорошо, если бы в меня сейчас ударила молния.

И я попросила, чтобы меня оставили в лодке.

Но Нэнси и Лиза и слышать об этом не хотели. Они помогли мне переправиться на берег. Мы и еще один прибившийся к нам дружелюбный отдыхающий, с которым мы только что познакомились, уселись рядышком на пляже, обнялись, а вокруг барабанил ледяной дождь и громыхала гроза.

Не знаю, каковы шансы, что при грозе в тебя попадет молния.

Наверное, не выше, чем заболеть БАС.

Какая разница. С каждым может случиться. Молния ударяет и в раю. БАС поражает и знаменитого бейсболиста, и старика, и чьего-то сына или дочь, и мать семейства в полном расцвете сил.

Я приняла свою судьбу. И хочу жить дальше.

Поехать на Юкон. Увидеть северное сияние.

Прочь из лодки, прямо в объятия друзей.

Спасибо

До Юкона мне надо было сделать еще одно дело. Дело, от которого у меня разрывалось сердце: мне предстояло отказаться от любимой работы, журналистики.

Больше года я боролась, придумывала решения, пригодные для моего слабеющего здоровья.

Когда я больше не могла доставать свой лэптоп, я просила кого-нибудь вытащить его из моей сумки, поставить мне на колени и открыть.

Когда мои навыки обращения с географией клавиатуры с грохотом рухнули и мой мизинец больше не дотягивался до клавиш в правом верхнем углу, я начала набирать тексты буква за буквой, как курочка клюет по зернышку.

А еще я перестала укладываться в сроки. Нет, скажу по-другому: я перестала укладываться в новые сроки.

Это меня огорчало. Шестью рабочими пальцами я изо всех сил выстукивала новости из зала суда и отправляла их в редакцию через Интернет. В «Палм-Бич пост» на меня рассчитывали. Страна переживала рецессию, особенно в газетном бизнесе, и работа, которую я делала, могла перейти к кому-то с двумя руками.

Ночи напролет я лежала без сна, беспокоясь о том, что недостаточно хорошо тяну свою лямку. Что я больше не первоклассный репортер, как раньше. Постепенно я стала бояться приходить на любимую работу.

Но разве я могла ее бросить? Журналистика — мое второе «я». Потерять работу для меня было все равно что потерять часть себя.

И как быть с деньгами? Планов у меня было много, но я сомневалась, что смогу их осуществить. По правде говоря, я даже не знала, как мы будем сводить концы с концами без моей зарплаты.

И тут, как всегда, на выручку пришла Нэнси. Я хочу, чтобы вы это запомнили, это важно. Каждый день, что бы мне ни понадобилось, рядом со мной Джон. Как только на меня накатывает отчаяние, меня спасает мысль о детях. Но в любой поворотный момент моей жизни если кто-то и протягивал мне руку помощи, то это всегда была Нэнси.

Нэнси работала в отделе по связям с общественностью Фонда юридической помощи Флориды. Когда мне поставили диагноз БАС, она решила, что должны быть какие-то правовые способы поддержать больного человека вроде меня, и подыскала мне юристов из местных, которые могли бы помочь мне в этом деле.

Джон и Стефани, юристы «Лигал эйд», разъяснили мне суть Закона о нетрудоспособных гражданах Америки. От них я узнала об отпуске по состоянию здоровья.