Красные бокалы. Булат Окуджава и другие - Сарнов Бенедикт Михайлович - Страница 77

– Ты прав. Но у меня нет другого выхода. Ты можешь высказать все что хочешь в печати. А я могу только вот это: пойти.

Мне стало стыдно, и я сказал:

– Ладно. Через полчаса у Юрия Долгорукого.

Ровно через полчаса мы там и встретились.

Народу у Моссовета пока что собралось не очень много, но с каждой минутой людей все прибывало.

В толпе собравшихся кроме Лазаря и Найки, с которыми мы уже соединились, мелькали и другие знакомые лица.

Я приободрился, и раздражение мое сразу куда-то ушло, сменившись каким-то радостным возбуждением, чуть ли даже не эйфорией. Мне показалось, что я понял истинный замысел собравшего нас тут Гайдара.

Наверно, подумал я, военные отказываются выполнять распоряжения правительства, опираясь на не раз повторявшийся тогда тезис, согласно которому армия не должна вмешиваться в политику: ее назначение состоит в том, чтобы защищать страну от внешних врагов, а не становиться на чью-нибудь сторону в политических разборках разных ветвей власти.

Впоследствии оказалось, что отчасти так оно и было: когда Ельцин (верховный главнокомандующий!) наконец приказал армейцам прийти на помощь милиции и внутренним войскам, Грачёв потребовал, чтобы он подтвердил это свое устное распоряжение письменно.

Главный смысл гайдаровского призыва состоял, стало быть, в том, чтобы армия не от руководства страны (кто там у них победит, еще неизвестно!), а непосредственно от народа получила мандатна военное вмешательство в противостояние президента с Верховным Советом.

Однако потом выяснилось и другое. Гайдар, как оказалось, призывал нас не только митинговать, но и реально – с оружием в руках – встать на защиту свободы, демократии, будущего России. Накануне он обратился к Шойгу с просьбой выдать ему тысячу автоматов Калашникова, каковые и были ему выданы. И они, как это потом узналось, действительно раздавались в ту ночь всем, кто умел с ними обращаться и выразил готовность вступить в схватку с путчистами не только на словах, но и на деле.

Сейчас все, что тогда происходило,

уже давно и хорошо известно. Все события того дня и той ночи подробно расписаны – не только по часам, но и по минутам.

Приведу из этой многостраничной хроники лишь несколько наиболее выразительных и значащих кадров.

...

3 октября (воскресенье)

В 15:45 Александр Руцкой с балкона Дома Советов призвал народ начать штурм мэрии и телецентра в Останкино.

Согласно стенограмме видеодокументов, на которые ссылается газета «Спецназ России»:

Александр Руцкой:

– Прошу внимания! Молодежь, боеспособные мужчины! Вот здесь в левой части строиться! Формировать отряды, и надо сегодня штурмом взять мэрию и «Останкино»!

– Ура!

Руслан Хасбулатов:

– Я призываю наших доблестных воинов привести сюда войска, танки для того, чтобы штурмом взять Кремль c узурпатором – бывшим преступником Ельциным… Ельцин сегодня же должен быть заключен в «Матросскую тишину», вся его продажная клика должна быть заключена в подземелье!

На улице заглушают конец фразы:

– Ура!

С 16:00 толпа под предводительством Альберта Макашова в течение получаса захватила здание мэрии на Новом Арбате. В 16:45 здание мэрии занято митингующими. Толпа в вестибюле встречает улюлюканием захваченных в здании людей, их пинают и плюют в лицо. Подойдя к зданию мэрии и оценив обстановку, генерал-полковник Макашов вошел внутрь здания и в мегафон предложил оставшимся там военнослужащим и сотрудникам милиции сложить оружие и сдаться, гарантировав им жизнь. Военнослужащие и сотрудники милиции группами и по одному начали сдаваться. Некоторые из них были задержаны и отведены в Дом Советов.

ОМОН и внутренние войска отступили, оставив военные грузовики «ЗИЛ-131» с ключами в замках зажигания, а также гранатомет. С этого времени и до самого раннего утра 4 октября на улицах в центре Москвы, в частности на примыкающих к Дому Советов России, не было ни войск, ни сотрудников милиции, которые предпочли не вмешиваться в происходящее. Демонстранты, возглавляемые Анпиловым и Макашовым, двинулись в сторону телецентра в Останкино (часть из них поехали через весь город на оставленных внутренними войсками у мэрии грузовиках, ни один из них не был остановлен по пути сотрудниками милиции). <…>

В 17:00 защитники Дома Советов, прибывшие в «Останкино», потребовали предоставления им прямого эфира. Около 20 человек из них были вооружены автоматами, кроме того, у них был один ручной противотанковый гранатомет «РПГ-7», оставленный внутренними войсками. <…>

В 19:20, по данным газеты «КоммерсантЪ», генерал А. Макашов потребовал от военных, находившихся в здании «Останкино», сложить оружие в течение трех минут. Здание на тот момент, по данным газеты, охраняли около 1200 военнослужащих, 6 БТР, 105 бойцов отряда спецназа «Витязь» и 110 сотрудников управления охраны. По истечении срока ультиматума «боевики Макашова» начали штурм. Сторонники Верховного Совета, по данным издания, обстреляли здание из гранатомета, оттуда был открыт ответный огонь. <…>

По данным комиссии Госдумы России, получив отказ, сподвижники Макашова предприняли попытку проникнуть в здание, протаранив стеклянные двери одним из оставленных войсками грузовиков: грузовиком они таранят двери здания на улице Академика Королёва, 19, в котором расположены студийные аппаратные программы «Время» Первого канала телевидения.

В 19:26 диктор «Останкино» объявил о прекращении программы, сославшись на то, что первый этаж телецентра захвачен.

В 20:45 Егор Гайдар по телевидению обратился к сторонникам Ельцина с просьбой собираться у здания Моссовета, взятого под контроль Министерством безопасности. Из собравшихся отбирают людей с боевым опытом и формируют отряды для захвата и охраны объектов, таких как московские райсоветы. Используются отряды и из гражданских лиц, в том числе женщин. Сооружены баррикады на Тверской улице и в примыкающих улицах и переулках. У Моссовета проходит митинг. Гайдар получил у председателя Госкомитета по чрезвычайным ситуациям Сергея Шойгу гарантию, что в случае необходимости будет роздано оружие демонстрантам – сторонникам Ельцина. По мнению Егора Гайдара, лишь после этого – около 2 часов утра 4 октября – военные стали исполнять приказы Ельцина и войска двинулись в Москву.

Около 23:00 Борис Ельцин ушел спать в комнату в Кремле.

4 октября (понедельник)

Между 3 и 4 часами утра 4 октября Борис Ельцин принял решение о штурме Дома Советов… Павел Грачёв потребовал от Ельцина подтвердить приказ о штурме Дома Советов в письменном виде.

После совещания в Генштабе Борис Ельцин отправился в Кремль, где некоторое время спал. Затем в зале Совета безопасности у него состоялась встреча с группой из сорока офицеров – руководителями подразделений группы «Альфа». Вопрос Ельцина: «Вы будете выполнять приказ президента?» – офицеры встретили молчанием.

Около 4 часов утра в Кремле Ельцин подписал письменный приказ о привлечении войск Министерства обороны. <…>

В 09:00 Борис Ельцин сделал заявление по ТВ, в котором, в частности, сказал: «Происходящие события в Москве – это запланированный переворот. Вооруженный мятеж обречен. В Москву входят войска, я прошу москвичей морально поддержать их».

(Разгон Верховного Совета России. Википедия)

Сейчас, спустя двадцать лет, мне уже не просто отделить то, что я видел своими глазами, от того, что узнал – прочел или услышал – потом. И то, что происходило в тот вечер и в ту ночь у Моссовета, для меня сейчас – как в тумане. Как раздавали автоматы и формировали боевые отряды из «гражданских лиц, в том числе из женщин» – не помню совсем. Не помню и баррикад на Тверской и в прилегающих к ней переулках.