Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Собрание стихотворений в 3томах. Том 1

Рубцов Николай Михайлович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Собрание стихотворений в 3томах. Том 1 - Рубцов Николай Михайлович - Страница 52

Изменить размер шрифта:

1962

ФИЛОСОФСКИЕ СТИХИ

За годом год уносится навек,

Покоем веют старческие нравы, —

На смертном ложе гаснет человек

В лучах довольства полного и славы!

К тому и шел! Страстей своей души

Боялся он, как буйного похмелья. —

Мои дела ужасно хороши! —

Хвалился с видом гордого веселья.

Последний день уносится навек…

Он слезы льет, он требует участья,

Но поздно понял, важный человек,

Что создал в жизни

ложный облик счастья!

Значенье слез, которым поздно течь,

Не передать — близка его могила,

И тем острее мстительная речь,

Которою душа заговорила…

Когда над ним, угаснувшим навек,

Хвалы и скорби голос раздавался,—

«Он умирал, как жалкий человек!» —

Подумал я, и вдруг заволновался:

«Мы по одной дороге ходим все.—

Так думал я. — Одно у нас начало,

Один конец. Одной земной красе

В нас поклоненье свято прозвучало!

Зачем же кто-то, ловок и остер,—

Простите мне, — как зверь в часы охоты,

Так устремлен в одни свои заботы,

Что он толкает братьев и сестер?!»

Пускай всю жизнь душа меня ведет!

— Чтоб нас вести, на то рассудок нужен!

— Чтоб мы не стали холодны как лед,

Живой душе пускай рассудок служит!

В душе огонь — и воля, и любовь! —

И жалок тот, кто гонит эти страсти,

Чтоб гордо жить, нахмуривая бровь,

В лучах довольства полного и власти!

— Как в трех соснах, блуждая и кружа,

Ты не сказал о разуме ни разу!

— Соединясь, рассудок и душа

Даруют нам — светильник жизни — разум!

Когда-нибудь ужасной будет ночь.

И мне навстречу злобно и обидно

Такой буран засвищет, что невмочь,

Что станет свету белого не видно!

Но я пойду! Я знаю наперед,

Что счастлив тот, хоть с ног его сбивает,

Кто все пройдет, когда душа ведет,

И выше счастья в жизни не бывает!

Чтоб снова силы чуждые, дрожа,

Все полегли и долго не очнулись,

Чтоб в смертный час рассудок и душа,

Как в этот раз, друг другу

улыбнулись…

Ноябрь 1964

НАД РЕКОЙ

Жалобно в лесу кричит кукушка

О любви, о скорби неизбежной…

Обнялась с подружкою подружка

И, вздыхая, жалуется нежно:

— Погрусти, поплачь со мной, сестрица.

Милый мой жалел меня не много.

Изменяет мне и не стыдится.

У меня на сердце одиноко…

— Может быть, еще не изменяет,—

Тихо ей откликнулась подружка,—

Это мой стыда совсем не знает,

Для него любовь моя — игрушка…

Прислонившись к трепетной осинке,

Две подружки нежно целовались,

Обнимались, словно сиротинки,

И слезами горько обливались.

И не знали юные подружки,

Что для грусти этой, для кручины,

Кроме вечной жалобы кукушки,

Может быть, и не было причины.

Может быть, ребята собирались,

Да с родней остались на пирушке,

Может быть, ребята сомневались,

Что тоскуют гордые подружки.

И когда задремлет деревушка

И зажгутся звезды над потоком,

Не кричи так жалобно, кукушка!

Никому не будет одиноко…

* Меня звала моя природа *

Меня звала моя природа.

Но вот однажды у пруда

Могучий вид маслозавода

Явился образом труда!

Там за подводою подвода

Во двор ввозила молоко,

И шум и свет маслозавода

Работу славил широко!

Как жизнь полна у бригадира!

У всех, кто трудится, полна,

У всех, кого встречают с миром

С работы дети и жена!

Я долго слушал шум завода —

И понял вдруг, что счастье тут:

Россия, дети, и природа,

И кропотливый сельский труд!..

* Поднявшись на холмах *

Поднявшись на холмах,

старинные деревни

И до сих пор стоят, немного накренясь,

И древние, как Русь, могучие деревья

Темнеют вдоль дорог,

листву роняя в грязь.

Но есть в одном селе,

видавшем сны цветенья

И вихри тех ночей, когда нельзя дремать,

Заросший навсегда травою запустенья

Тот дворик дорогой, где я оставил мать.

Со сверстницею здесь мы лето провожали,

И, проводив, грустим уж много-много лет,

Грустнее от того, что все мои печали

Кому я расскажу? Друзей со мною нет…

Ну что ж! Пусть будет так!

Ведь русские деревни

Стояли и стоят, немного накренясь,

И вечные, как Русь, священные деревья

Темнеют вдоль дорог,

листву роняя в грязь…

1967–1971

* Листвой пропащей *

Листвой пропащей,

знобящей мглою

Заносит буря неясный путь.

А ивы гнутся над головою,

Скрипят и стонут — не отдохнуть.

Бегу от бури, от помрачении…

И вдруг я вспомню твое лицо,

Игру заката во мгле вечерней,

В лучах заката твое кольцо.

Глухому плеску на дне оврага,

И спящей вербе, и ковылю

Я, оставаясь, твердил из мрака

Одно и то же: —Люблю, люблю!

Листвой пропащей,

знобящей мглою

Заносит буря безлюдный путь.

И стонут ивы над головою,

И воет ветер — не отдохнуть!

Куда от бури, он непогоды

Себя я спрячу?

Я вспоминаю былые годы

И— плачу…