Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Собрание стихотворений в 3томах. Том 1

Рубцов Николай Михайлович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Собрание стихотворений в 3томах. Том 1 - Рубцов Николай Михайлович - Страница 2

Изменить размер шрифта:

Ленинград,

март, 1962

* Я весь в мазуте *

Я весь в мазуте,

весь в тавоте,

зато работаю в тралфлоте!

..Печально пела радиола:

звала к любви,

в закат,

в уют!..

На камни пламенного мола

матросы вышли из кают.

Они с родными целовались.

Вздувал рубахи

мокрый норд.

Суда гудели, надрывались,

матросов требуя на борт…

И вот опять — святое дело:

опять аврал, горяч и груб…

И шкерщик встал

у рыбодела,

и встал матрос-головоруб…

Мы всю треску

сдадим народу,

мы план сумеем перекрыть!

Мы терпим подлую погоду,

мы продолжаем плыть и плыть…

..Я юный сын

морских факторий —

хочу,

чтоб вечно шторм звучал,

чтоб для отважных

вечно —

море,

а для уставших —

свой причал…

Ленинград,

март, 1962

НА БЕРЕГУ

Однажды

к пирсу

траулер причалил,

вечерний порт приветствуя гудком.

У всех в карманах деньги забренчали,

и всех на берег выпустил старпом.

Иду и вижу —

мать моя родная! —

для моряков, вернувшихся с морей,

избушка

под названием "пивная"

стоит без стёкол в окнах,

без дверей!

Где трезвый тост

за промысел успешный?

Где трезвый дух общественной пивной?..

Я первый раз

зашёл сюда,

безгрешный,

и покачал кудрявой головой.

И вдруг матросы

в сумраке кутёжном,

как тигры в клетке,

чувствуя момент,

зашевелились глухо и тревожно:

— Тебе чего не нравится,

студент?!

— Послушайте, —

вскипел я, —

где студенты?!

Я знаю сам моряцкую тоску!

И если вы — неглупые клиенты,

оставьте шутки,

трескайте треску!

Я сел за стол с получкою в кармане.

И что там делал,

делал или нет,

пускай никто расспрашивать не станет.

Ведь было мне

всего шестнадцать лет!

…Очнулся я, как после преступленья,

с такой тревогой,

будто бы вчера

кидал в кого-то кружки и поленья,

и мне

в тюрьму

готовиться пора!..

А день вставал!

И музыка зарядки

уже неслась из каждого окна.

И, утверждая

трезвые порядки,

упрямо

волны

двигала

Двина!

Родная рында

звала на работу.

И, освежая головы,

опять

летел приказ

по траловому флоту:

— Необходимо

пьянство пресекать!

Ленинград,

январь 1962

* Бывало *

Бывало,

вырядимся

с шиком

в костюмы, в шляпы, и — айда!

Любой красотке

с гордым ликом

смотреть на нас приятно,

да!

Вина

весёленький бочонок —

как чудо,

сразу окружён!

Мы пьём за ласковых девчёнок,

а кто постарше,

те — за жён…

Ах, сколько их

в кустах

и в дюнах,

у белых мраморных колонн, —

мужчин,

взволнованных и юных!

А сколько женщин! —

Миллион!

У всех дворцов,

у всех избушек

кишит портовый праздный люд.

Гремит оркестр,

палят из пушек,

дают

над городом

салют!

Ленинград,

март, 1962

ПОРТОВАЯ НОЧЬ

Старпомы ждут своих матросов.

Морской жаргон

с борта на борт

летит,

пугая альбатросов…

И оглашён гудками порт!

Иду. (А как же? — Дисциплина!)

Оставив женщин и ночлег,

иду походкой гражданина

и ртом ловлю роскошный снег,

и выколачиваю звуки

из веток, тронутых ледком,

дышу на зябнущие руки,

дышу свободно и легко!

Пивные — наглухо закрыты.

Темны дворы и этажи.

Как бы заброшенный,

забытый,

безлюден город…

Ни души!

Лишь бледнолицая девица

без выраженья на лице,

как замерзающая птица,

сидит зачем-то на крыльце…

— Матрос! — кричит, — Чего не спится?

Куда торопишься? Постой!

— Пардон! — кричу, — Иду трудиться!

Болтать мне некогда с тобой…