Христос в Жизни. Систематизированный свод воспоминаний современников, документов эпохи, версий истор - Гусляров Евгений Николаевич - Страница 26

Ф. Фаррар 1 . С. 46.

Когда еврейский мальчик достигал двенадцатилетнего возраста, это означало для него увеличение меры ответственности в жизни. Он становился bar mistva, или «сыном закона».

Р. Сантала. С. 84.

С этого года он становился Бенгат-Тораг, или сын закона. До того времени он назывался катон — малолетний, а с этих пор получал название гадол, или взрослый, и с ним обращались как с полноправным. <…> С этих же пор он начинал носить тефиллин, или филактерию (повязку из пергамента со множеством священных текстов), и должен был быть представлен отцом своим в синагогу в одну из суббот, которая по этому случаю называлась Саббит тефиллин.

Ф. Фаррар 2 . С. 32–33.

Иисусу исполнилось двенадцать лет. Он был приведен отцом в местную синагогу, сделался членом общества, и Ему вручены были, как и всем Его сверстникам, молитвенные ремни.

А. Дидон. С. 131.

Для еврейского мальчика достижение двенадцатилетнего возраста было временем критическим. Двенадцати лет, согласно еврейских преданий, Моисей покинул дом Фараоновой дочери; Самуил слышал голос, который воззвал его к пророческой деятельности; Соломон дал суд, впервые открывший его мудрость…

Ф. Фаррар 2 . С. 32–33.

С этого возраста с ним обходятся, как со взрослым: он отвечает сам за свои действия и выходит из-под опеки; становится членом израильского общества и обязуется верно исполнять предписания Закона.

А. Дидон. С. 131.

Двенадцатилетний возраст был важным, решающим этапом в образовании еврейского мальчика. Иуда Бен-Тема (один из авторитетных раввинов времен Христа. — Е. Г.) говорит о самом себе, что в пять лет он изучал писание, Микра, в десять Мишну, а в тринадцать Талмуд; в восемнадцать лет он женился, в двадцать приобрел богатство, в тридцать — твердость, а в сорок — мудрость и так далее… Мы не должны забывать, что еврейский народ и вообще восточные жители развиваются с особой быстротой и что мальчики в эти годы должны отправлять воинскую службу и даже, к великой порче самого поколения, между палестинскими и малоазиатскими евреями считаются способными к женитьбе.

Ф. Фаррар 2 . С. 33.

Филон, писавший во времена Христа, определяет различные возрасты человека довольно чуждыми для наших понятий чертами. «В семь лет, — говорит он, — человек становится грамматиком и логиком; в четырнадцать он совершеннолетен, потому что способен сделаться отцом подобного ему существа, а в двадцать один год рост и цвет проходят для него».

А. Лопухин. С. 63–64.

После прохождения своего рода «конфирмационного лагеря» со сдачей устных экзаменов мальчик официально становился членом синагоги.

Р. Сантала. С. 84.

К этому году мальчик, какого бы он звания ни был, согласно учению раввинов и по народному обычаю, должен был изучить какое-нибудь ремесло для независимого существования. С этого года он освобождался вполне от власти родителей, которые не могли уже продать его в неволю. <…> Согласно учению раввинов, Сефер Гилгулим (мальчик меньше 12 лет) проводил только нефес — животную жизнь, а с этой поры начинал получать руах, или дух, который, если жизнь его будет добродетельна, должен развиться в нисема — разумную душу.

Ф. Фаррар 2 . С. 32–33.

Римлянин при наступлении этого возраста надевал тогу мужчины, молодой израильтянин становился сыном Закона. Он начинает носить на челе и на руках во время религиозных церемоний филактерии по предписанию Моисея. Он должен поститься в дни покаяния и в великие праздники — Пасху, Пятидесятницу и праздник Кущей, и путешествовать в Иерусалим.

А. Дидон. С. 131.

Со времени плена вавилонского иудеи с особенной ревностью исполняли закон, предписывавший всем взрослым мужчинам собираться в Иерусалиме к трем великим годовым праздникам.

А. Лопухин. С. 55.

Именно на этот период жизни приходится тот весьма трогательный случай, который описывает Лука и который, вероятно, сохранился в сердце Марии.

Р. Сантала. С. 84.

Единственный факт позволяет нам догадываться, что происходило в душе и сознании отрока Иисуса.

А. Дидон. С. 131.

Семья Иисуса вместе с другими жителями деревни отправилась в свой ежегодный поход в Иерусалим на празднование Пасхи.

Р. Сантала. С. 84.

Подобного рода путешествия в святой город и храм составляют одну из неотъемлимых черт народной и религиозной жизни иудеев. При наступлении трех торжественнейших праздников все четыре дороги, ведущие в Иерусалим, — из Египта через степь, Газу и Хеврон, из Переи через долину Иорданскую, Иерихон, Вифанию и Масличную гору; с запада через Яффу и из Дамаска, Харрана, Ливана и Сирии через Сихем, — покрывались многолюднейшими караванами.

А. Дидон. С. 131.

Назарет отстоит от Иерусалима на 120 верст и, несмотря на напряженную, ревнивую неприязненность самарян, огромный галилейский караван богомольцев, отправляясь ежегодно на праздник, проходил по прямому направлению наименее опасной дорогой, пролегавшей через владения колен Манассиина и Ефремова. Покидая россыпь холмов, которые окружают небольшой город, караван углублялся через узкий, окаймленный цветами, известковый проход в огромную долину Иезреель. Когда праздник совпадал с концом апреля или началом мая, вся страна имела веселый, зеленый и приятный вид. Полосы огромных засеянных хлебом полей по обе стороны дороги и великолепные поляны блистали, как одежда первосвященников, оттенками голубых, пурпуровых и ярко-красных цветов. Пересекши реку Кисон, караван проходил через Сунем, вызывающий воспоминание о пророке Елисее, царственный Иезреель с чеканными саркофагами, которые остались единственными свидетелями его прошедшего блеска, живописную линию обнаженной и безросной Гелвуи; песчаный Фанаах с его воспоминаниями о Сисаре и Вараке; Маггидоне, где в первый раз мог увидать Иисус шлемы, мечи и орлы римских легионов. Затем дорога направлялась к Ен-Ганниму, где, возле источников, среди тенистых и красивых садов, которые до сих пор отличают местность, — караван, вероятно, делал свой первый ночлег.

Ф. Фаррар 2 . С. 34–35.

Назарет находится верстах в 150 от Иерусалима, и так как путь паломников шел по густо населенной местности, то партия паломников, постепенно увеличиваясь новыми партиями из промежуточных городов и селений, к самому Иерусалиму вырастала в огромный караван, который двигался в святой город с священными песнопениями и в восторженном духовном настроении.

А. Лопухин. С. 55.

Шествие сопровождалось пением псалмов. Некоторым местам остановок давалось особое предпочтение. Галилеяне, проходившие через Самарию, любили останавливаться за Сихемом и колодцем Иакова в Аин-Эль-Арамие, последней «станции» перед Иерусалимом. Долина в этом месте сужается и описывает полукруг. Тропинка сливается с высохшим руслом потока, который наполняется только во время гроз. С одной стороны ее возвышается отвесная скала, откуда вытекает светлый ручей; с другой — холм, расположенный правильным амфитеатром, в виде скамеек в цирке, — место уединенное и дикое, полное таинственности.

А. Дидон. С. 131–132.

К вечеру шестого дня, переправившись через Иордан, спускались в долину Иерихона. Глубокий провал Мертвого моря, уже в начале низана, пасхального месяца, знойный, весь напоенный, как с душистою мастью ларец, благоуханием бальзамных рощ, отчего и город в долине той назван «Иерихоном», «Благоуханным». Утром же, восходя в Иерусалим, на высоту двух тысяч локтей, шли крутой, извилистой дорогой, между голыми, обагренными марганцем, точно окровавленными, скалами. В сердце Иисуса-Отрока могло запасть вещее имя дороги: Путь Крови…