Ангелина – женщина медовая - Лазорева Ольга - Страница 5

– Что-то механизировано, но я работала на операции, которая называется зароста головки.

– Чего-чего зароста? – задорно расхохоталась Лиза и округлила глаза.

– Ну со склада шерсть идет в приготовительный цех, – торопливо начала объяснять Ангелина, – там составляется определенная пропорция из весенней и осенней шерсти, потом все это идет в машины, которые шерсть очищают, рыхлят, треплют и перемешивают. Потом через сутки шерсть попадает в чесально-основальный цех. На станках шерсть прочесывается, становится такой, знаешь, рыхлой, пушистой. И ею оборачивают несколько раз матерчатый чехол, вот таким образом получается «ватная» заготовка голенища – конус. И этот конус уплотняется между сильно разогретыми паром плитами специальных машин, так он свойлачивается.

– Надо же, как все сложно! – заметила Лиза и присела к столу.

Она подперла кулаком щеку и внимательно посмотрела на Ангелину. Та явно оживилась, раскраснелась, глаза ее заблестели. Видно было, что ей доставляет удовольствие вспоминать процесс изготовления валенок.

– Это еще несложно! – улыбнулась она. – Далее вручную формируют подошвенную, носочную и пяточную части валенка. Вот это и называется заростка головки. Знаешь, чтобы ее проделать, нужно обладать немалым опытом и ловкостью рук. Войлочную заготовку требуется свернуть так, чтобы в будущем из нее получилась головка валенка, причем нужного размера и толщины.

– Офигеть! – сказала Лиза, видя, что Ангелина замолчала и задумалась. – И кто бы мог подумать! Простые валенки! И вижу, что тебе это нравилось! Ты с таким удовольствием мне все это рассказываешь.

– Да, это так! Работа всегда доставляла мне удовольствие, – согласилась Ангелина. – И ты знаешь, наши валенки даже имеют дипломы «за высокое качество продукции» и «за широкий ассортимент и за поддержку русских народных традиций», вот!

– Здоровски! Это сейчас так модно! Ширпотреб надоел всем уже! Хочется чего-то такого, чего нет ни у кого! – заметила Лиза. – А вы их как-то украшали? Я вот видела зимой на одной девочке такие прикольные валеночки. Они серенькие, и поверху узоры вышитые. Ну та-а-а-ак смотрится! Я бы и себе такие купила! Но где взять-то?

– Я вот тоже предлагала у нас сделать специальную мастерскую и как-то украшать валенки, – задумчиво проговорила Ангелина. – Но руководство не захотело вкладывать деньги. Тогда как раз решили выпускать валенки с резиновой подошвой. А ведь ее не приклеишь! Ее буквально припаивают к валенкам. Закупили новое оборудование. И сказали, что на всяческие там ненужные красоты денег нет.

– Ну и зря! – сказала Лиза. – Больше бы денег на эксклюзиве получили.

– Я вот тоже так думаю, – улыбнулась Ангелина. – Знаешь, я бы и сама перешла в такую мастерскую. Я очень люблю все делать своими руками. И вышивала раньше, сама даже узоры придумывала. А потом все как-то так угасло во мне. Эх, что говорить?! Повседневная рутина – дом, работа, дом, деревня. Но меня это устраивало. Давай-ка спать, девонька, – добавила она и встала. – Время уже почти час ночи. Тебе завтра в институт не надо?

– Надо! – кивнула Лиза. – У нас стишок ходит: встану я пораньше, выпью кружку ртути и пойду подохну в этом институте!

И она громко расхохоталась.

– Бог мой, что вы только придумываете, – тихо сказала Ангелина. – Спокойной ночи! Приятно было с тобой пообщаться, честно! Я даже не ожидала!

– Да и ты нормальная тетка! – улыбнулась Лиза и потянулась. – Только тебя нужно привести в божеский вид. Что у тебя на голове-то?

– Волосы, – с недоумением ответила Ангелина, останавливаясь в дверях кухни.

– Да? – скептически проговорила Лиза. – А по-моему, пакля. Ты их вообще не красишь?

– Ну уж у тебя-то! – усмехнулась Ангелина. – Чего они такие огненные?

– А так прикольнее! Мне не идет, что ли? – искренне удивилась Лиза.

– Не знаю! – ответила Ангелина. – Я спать!

Проснулась Ангелина в шесть утра в очень подавленном настроении. К тому же болела голова. Она решила, что это из-за того, что она пила вино. Полежав минут пятнадцать и внимательно изучив потолок, Ангелина встала и, крадучись, пошла в ванную. В квартире было тихо, ребята еще спали. Она усмехнулась, вспомнив, что просыпалась среди ночи от весьма характерных звуков, раздававшихся из соседней комнаты.

«Что ж, дело молодое, – подумала Ангелина, забираясь под душ. – К тому же Лиза очень активная девушка. Видимо, это сказывается и на интимных отношениях».

Сама Ангелина никогда не придавала сексу большого значения. Она исправно выполняла супружеский долг, получала удовольствие, но всяческие изыски считала постыдными. Даже минет казался ей извращением, и она никогда не практиковала его. Анатолий по молодости пытался как-то разнообразить их сексуальную жизнь, но, видя, что она встречает его опыты довольно прохладно, скоро успокоился. У них вошло в привычку регулярно, обычно по субботам, заниматься сексом в стандартной миссионерской позе. Это стало своего рода ритуалом окончания рабочей недели. Как правило, по субботам Ангелина лепила пельмени, они мылись, потом садились за стол. Анатолий выпивал пару рюмочек водки. Они разговаривали о всевозможных делах, решали текущие проблемы, последние несколько лет все чаще вспоминали молодость. И ночью как завершение этого еженедельного маленького праздника следовал секс. Он был коротким, привычным и без особой страсти. Но Ангелина была уверена, что в браке все так живут. К тому же ее все устраивало. Она думала, что и Анатолия тоже, потому что на тему секса он с ней никогда не заговаривал.

«Да, – подумала Ангелина, выбираясь из ванны и вытираясь, – сейчас эта Милка жару ему задаст. Молодые нынче вон какие активные. Девки совсем бесстыжие, сами на мужиков лезут. А все фильмы эти да журналы. Насмотрятся, начитаются и ну претворять в жизнь всякие там извращения!»

Она вздохнула, оделась и причесалась. Отражение в зеркале ей не понравилось. Лицо выглядело бледным и отекшим, глаза смотрели тоскливо. Ей вновь захотелось плакать.

«Нужно уезжать, – решила она. – Не буду же я сидеть здесь еще пять дней? Только мешать молодым! Они-то как рады, что могут пожить вдвоем и без посторонних глаз. А тут я им на голову свалилась. Уеду! И прощаться не буду! Записку на кухне оставлю, поблагодарю за все. Лиза все-таки мне очень понравилась. Хоть и с заскоками, но очень душевная девушка! И такая деловая, активная, напористая. Ромка-то всегда маменькиным сынком был. Она ему как раз подходит! И даже хорошо, что она чуток старше».

Ангелина на цыпочках вышла из ванной, осторожно прикрыла двери и направилась на кухню. Зайдя, вздрогнула от неожиданности, увидев сидящую за столом заспанную Лизу.

– Доброе утро! – растерянно поздоровалась Ангелина. – Ты чего это в такую рань поднялась?

– Приветик, Геля! – ответила Лиза и с трудом сдержала зевок. – А ты чего не спишь? Мне-то к первой паре сегодня. Это Ромка может валяться до полудня, ему – к третьей. Но я ему будильник завела и под нос поставила. А то он проспит запросто, лентяй еще тот!

– Я вот думаю, что мне пора уезжать, – после паузы сказала Ангелина. – Чего я тут буду одна делать?

– Вот вам и здрасьте! – возмущенно проговорила Лиза. – Куда это ты собралась? Как я понимаю, твой муженек устроился в вашей квартире с молодой любовницей? А дочка в отъезде. Ты же сама мне это вчера рассказала! И куда ты? А? В свою деревню вернешься? Ты же говорила, что там тоска, впору повеситься!

Лиза встала и налила воды в чайник. Потом достала кружки из шкафчика. Ангелина молчала, опустив голову. Ее губы начали дрожать, слезы подступили. Лиза заварила чай, сделала бутерброды.

– Тебе сколько сахара? – мягко спросила она.

– Две ложечки, – тихо ответила Ангелина.

– Ешь давай! – приказным тоном произнесла Лиза и пододвинула к ней чашку с чаем и тарелочку с бутербродами. – И знаешь, что я сейчас подумала, у меня ведь квартира свободна совершенно. Папка у любовницы тусуется, мамка в деревне практически безвылазно, а я пока с Ромочкой. Ты вот что, поживи эти дни у меня. Это тут неподалеку, через две улицы. А что, хорошая идея? – улыбнулась она.