Друзья бога - Слюсаренко Сергей Сергеевич - Страница 40

Манко к этому времени уже собрал испуганных мулов и, видя, что Андреа и доктор спокойно сидят у костра, сел на корточки рядом. Несмотря на то что всего несколько мгновений назад индеец паниковал не меньше, чем остальные, теперь он хранил непроницаемый вид. Ацтек не спеша раскуривал свою длинную трубку и сидел прищурившись, словно всматривался в вечность. Дым из трубки отливал сизым. Андреа знал, что Манко не всегда курит только табак. Видимо, это придавало индейцу силы сохранять нечеловеческое спокойствие.

Через пятнадцать минут люди, перестав метаться, искать защиты у бога и просто прятаться под одеялом, собрались у костра. Грохот вулкана уже не казался ужасным, отблески лавы выглядели забавными, а легкий аромат серы придавал вечеру некоторую пикантность.

Утром, вполне отдохнув, экспедиция, погрузившись на мулов, отправилась на север, вперед к древним руинам Теночтитлана.

За две недели последующего перехода пришлось приноравливаться и привыкать к новым ландшафтам. Переход через горы требовал совсем других навыков. Горные массивы не сдавались просто так. Каждый перевал стоил множества шишек и синяков. После трудных переходов обветренные и сожженные коварным горным солнцем губы не могли произнести ничего, кроме слова «ром». Обмороженные пальцы не держали даже ложки, а ночевки на снежниках не приносили отдыха. Сколько раз у Андреа замирало сердце под внезапно разверзающимися горными пропастями. Сколько раз нога соскальзывала в коварный ранклюфт,[87] оставляя болезненные ссадины на голени. Но с упорством, которое встречается только у людей, экспедиция шла вперед и вперед.

На вторую неделю от мулов осталась только половина, остальных поглотили бездонные трещины и пропасти. Потом одного мула пришлось забить, так как в пропасть улетели последние запасы провизии. Но всему приходит конец. Кончился и этот тяжелейший штурм горных хребтов. Вечером путники, не имея ни сил, ни желания разбить лагерь, просто заснули вокруг костра, после того как окончился спуск с очередного перевала.

Утро пришло с резкими солнечными лучами, прорывающимися под сомкнутые веки, и жизнерадостным хрустом. Мулы, обнаружив изумрудные заросли чертополоха, утомленные за долгий переход сухими мхами и невкусными рододендронами, поглощали сочную пищу. Впервые за долгие недели животные смогли и поесть вволю, и отдохнуть на росистых лугах. Утренние лучи солнца осветили желтый камень руин Теночтитлана.

— Ну что, Манко, ты говорил, что только трое дойдут. — Андреа смотрел на древние пирамиды с восторгом победителя. — А ведь потери минимальные. Не все так плохо в итоге.

— До цели дойдут трое, — невозмутимо упорствовал Манко.

— Ладно, думай как хочешь. Итак, господа, прошу разбить настоящий лагерь, а не стоянку на ночлег. Завтра утром я, Манко и наш уважаемый доктор идем в храм. Остальные остаются в лагере и к вечеру ждут нашего возвращения. — Андреа не рискнул идти за добычей прямо сейчас.

Пока готовился бивуак, он отозвал индейца в сторону для приватной беседы.

— Итак, Манко, что говорит твоя карта, где нам искать этот нефритовый череп? Ведь очевидно, что если мы будем рыться здесь наобум, то до скончания дней ничего не найдем.

— Зачем тебе карта, если тебя позвал Монтесума?

— Я понимаю, ты ближе к этим богам, чем я, но даже зов Монтесумы не подсказывает мне, куда идти.

— Надо идти. Дорога сама приведет к цели.

— Но где здесь дорога? — громко возмутился Андреа.

— Иди там, где идешь. — Манко замолчал и спокойно пошел в лагерь.

Андреа долго не мог заснуть, тревога будоражила кровь. Он долго ворочался, не находя себе места у костра. Потом, измученный бессонницей, Андреа поднялся и стал проверять оружие. В слабом свете углей удалось даже почистить пистолеты. Работа позволила успокоиться, и наконец пришел сон. Тревожный, изматывающий не меньше, чем бессонница.

Утром, после порции крепкого кофе, Андреа отдал последние распоряжения. Он с Травалини и Манко идет к храмам. Остальные после обеда должны собрать лагерь, отправиться в центр Теночтитлана, где и ждать арьергард у подножия двуглавой пирамиды, которая отсюда была хорошо видна.

До города шли в полном молчании. И несмотря на то что граница города была иллюзорной, в какой-то момент Андреа понял — они вошли в Теночтитлан. Исчез легкий ветерок, так же как исчезли птичьи крики и шелест деревьев. Сейчас их окружала плотная тишина и неподвижность. Казалось, что люди находятся среди гигантских театральных декораций в замкнутом пространстве. Только мелкие камешки похрустывали под ногами, хоть как-то давая знать, что все происходящее — реально. Лишь рядом с руинами можно было оценить, насколько колоссальными были эти творения рук человеческих.

— Манко, — шепотом, словно боясь спугнуть кого-то, спросил врач, — а вот эта пирамида в центре, двуглавая, — это гробница?

— Это великий храм наших богов, — объяснил индеец.

— Мы идем туда. — Андреа показал рукой на вершину храма.

— Почему? — удивился Травалини. — Ведь если это храм, то можно найти вход в него и не забираясь наверх.

— Не знаю почему.

— Испанцы осквернили храм, — вдруг подал голос Манко. — Они выломали громадные куски из него и увезли. Строить свой храм. На них лежит проклятие Вицлипуцли.

— Вицлипуцли — это… — начал Травалини с видом знатока.

— Это бог солнца и войны. Это его святилище. — Манко показал рукой на левую вершину храма. Он говорил с такими интонациями, что у Джузеппе пропало всякое желание пошутить.

— А справа — это чье?

— Тлалока, бога дождя и воды.

— Они жили там? — Доктор уже достал свою записную книжку, пытаясь на ходу записывать.

— В присутствии богов надо хранить молчание, — остановил его индеец.

Подъем на вершину храма оказался очень сложным. Почти двухсотфутовая лестница быстро сбила дыхание, от напряжения по лицам людей заструился пот. В конце концов, когда казалось, что колени отказывают, вершина была достигнута. Отсюда открывался величественный вид на мертвый город.

— А что внутри? — опять не выдержал Травалини и направился к тому сооружению на вершине пирамиды, которое Манко назвал святилищем Вицлипуцли.

— Здесь приносили жертвы богам. Твоим ножом рассекали грудь юношей. — Манко посмотрел на Андреа. — А потом у жертв вырезали сердце.

— Этим ножом? — Андреа вытащил каменный ноле из кармана.

Небеса как будто только и ждали этого. Словно дыхание древних богов, пронесся порыв ветра. Небо немедленно потемнело в сгущающихся тучах. Хотя мгновение назад в безоблачном синем небосводе не было ни облачка. А ритуальный нож в руке Андреа вдруг засветился каким-то дьявольским, неземным синим огнем. Разорвав небо и ударив по барабанным перепонкам, с неба ринулась лента белой молнии и окончилась на острие ножа. Андреа сжал нож до боли в суставах, до крови из-под ногтей, только бы не упустить его.

Одновременно с раскатами грома у подножия пирамиды сгустились клубы синего тумана, закрывшие полностью ее основание. Туман дрожал и пульсировал в такт тревожным раскатам. Из тумана, лежащего не выше десяти ступенек, вышли люди и медленно потянулись к вершине храма, туда, где находился Андреа с товарищами. Потоком тягучей материи людские тела покрывали пирамиду и поднимались вверх. Они были обнаженными, движения их были неуверенны. Они то ли на ощупь искали дорогу, то ли пытались дотянуться до стоящих на вершине Андреа с товарищами. Когда толпа приблизилась к вершине настолько, что уже были видны их безумные пустые глаза, Андреа с ужасом рассмотрел страшные раны у них на груди, обнажающие глубины грудной клетки там, где должно быть сердце.

В смятении Андреа и его товарищи стали отходить внутрь храма в поисках хоть какого-то убежища. Но гром загремел с удесятеренной силой, и все трое полетели в разверзшийся пол храма. Они летели в каменном колодце, сложенном из прямоугольных камней, изо всех сил цепляясь за стены, чтобы хоть как-то замедлить стремительное падение и не разбиться. Долгий полет в темноте окончился болезненным ударом обо что-то твердое. С ужасом и отвращением люди увидели, что они лежат на пирамиде из человеческих черепов. Эта жуткая куча находилась посреди громадного зала. От стен помещения исходил рассеянный, тревожный золотистый свет. Как только Андреа пришел в себя, он увидел, как из-за колонн, удерживающих потолок, вышли человеческие фигуры. На них были золотые латы, прикрывающие грудь, в руках они держали страшные топоры с длинными рукоятями. Эти могучие воины шли неспешно к людям, и в их намерениях не приходилось сомневаться.