Друзья бога - Слюсаренко Сергей Сергеевич - Страница 21

— Меня мало интересует, как оснащен корабль. Это дело простолюдинов — разбираться в медяшках.

— Но как вы собираетесь воевать, не зная вооружения? — изумился Андреа. К сожалению, он не видел, как Топо за спиной Слейтера крутит пальцем у виска.

— А зачем? — в свою очередь удивился Слейтер. — У вас должны быть младшие канониры, а мое дело — общее тактическое руководство.

— Ладно. Мы с вами свяжемся, когда примем решение.

— А как вы со мной свяжетесь? — не отставал Слейтер.

— Я позвоню, — сказал Андреа первое пришедшее на ум.

— Как позвоните?

— В корабельный колокол позвоню, вы поймете. — Терпение Андреа лопалось. — Вахта, проводите господина.

Слейтер обиженно покинул палубу, ему на смену сразу же выскочил грязноватого вида человек. Он тоже клялся, что он самый лучший канонир на Карибах, что он с самим Морганом служил и что… В общем, хвалить себя не стеснялся. Всего удалось послушать человек пятнадцать самых лучших на Карибах канониров, служивших вместе с Морганом, под знаменами герцога Нортумберлендского и знавших самого Флинта. Андреа понял всю бессмысленность такой затеи и приказал устроить всем кандидатам экзамен.

Естественно, надо было предупредить власти о том, что готовятся мирные маневры, вряд ли кому-либо понравилась бы стрельба у самого Порт-Ройаля. Заодно у Андреа появилась возможность впервые выйти в море, хоть и недалеко, но на своем корабле. В миле на юг от Порт-Ройаля находился микроскопический островок, хорошо подходивший для того, чтобы провести стрельбы. Загрузив на борт пару десятков старых бочек и столько же кандидатов в канониры, «Диссект», красиво обойдя мыс, вышел на траверз острова.

Бочки шлюпками доставили на берег и расставили их на сверкающем белизной песке. С палубы корабля было хорошо видно, что остров пустынен, и среди десятка пальм вряд ли может спрятаться какая-нибудь невинная жертва. Андреа, изучавший артиллерийское дело в академии и прекрасно представлявший возможности своих старых пушек, установил первую дистанцию в полтысячи футов, разумно полагая, что такое расстояние не составит труда для меткой стрельбы опытному канониру. Но каково же было его изумление, что стрелять согласились только пятеро. В первом порыве капитан даже решил выбросить пятнадцать обманщиков за борт. Но потом сдержался и отправил их на ют, чтобы не мешали, пригрозив, что потом они будут драить палубу в наказание за обман. Топо сообщил, что на время стрельб ему надо разобрать бумаги в капитанской каюте, и быстро исчез из виду. Он опасался за нервы Барбароссы, непривычного к канонаде.

Канониры, сопя, стали наводить пушки, отмеривать порох, разжигать фитили. Делали они это медленно и, как показалось Андреа, неловко. Грянул залп. Все ядра улетели в глубь острова, одно упало в воду в сотне футов от борта. Точно так же упало и настроение у капитана. Судя по всему, ни один из кандидатов стрелять не умел. По крайней мере не умел попадать.

— Я так скажу, господин Амалфитано, — раздался из-за спины Андреа сиплый голос. — Среди этого сброда вам не найти канонира. — Говорил немолодой, сухонький бородатый мужчина. Андреа видел его среди кандидатов, но потом потерял из виду. Этот мужичок и не отказывался стрелять, и не стрелял. Казалось, он просто прятался где-то за спинами все это время. Одет он был престранно, в просторную полотняную рубаху, подпоясанную веревкой, и такие же широкие штаны. Всклокоченная седая борода и редкие волосы на голове делали его похожим скорее на воробья-забулдыгу, чем на канонира.

— Если ваше превосходительство соизволит, я могу стрельнуть.

— Ну, стрельни, если можешь. — Андреа, не веря в успех, махнул рукой.

— Только, пожалуйста, прикажите отойти еще на пятьсот футов, а то в упор как-то несолидно.

Андреа глянул на мужичка и кивнул боцману, который внимательно слушал разговор:

— Выполняйте, боцман, все равно нам домой возвращаться.

Переложив галс, фрегат описал большой полукруг и встал уже на расстоянии в тысячу футов от мишеней.

— И еще, господин капитан, раз уж у вас не одна пушка на палубе, не позволите ли вы мне выделить команду, у вас там целых пять мишеней, не оставлять же их зазря. — Мужичок хитро глянул на Андреа. — Заодно посмотрим, на что ваши матросики способны.

— Я не понял, кто кого проверяет, — вспылил Андреа, но быстро успокоился, поняв, что тот говорит дело, и согласился. — Выбирайте, кто вам нужен.

Мужичок подошел к матросам, сгрудившимся у квартердека и наблюдавшим за готовившимися стрельбами. Отобрав с десяток крепких парней, спустился с ними по ступенькам с правого шкафута на пушечную палубу и начал колдовать над пушками. Он приглядывался к острову, слюнявил палец, изучая направление ветра, заставлял служек выставить пушки в люках и самолично вгонял правила[51] под лафеты. Пока наводили орудия, из капитанской каюты вышел Барри и, снедаемый любопытством, устроился на палубе.

После не очень долгих манипуляций мужичок самолично разжег пять фитилей и раздал матросам. Последовала короткая последняя инструкция, канонир поднялся наверх и, устроившись на планшире, посмотрел еще раз на остров и резко скомандовал «пли». Бахнул первый выстрел, на острове поднялся столб песка, за ним немедленно раздался второй, третий, и так все пять. Словно адские часы отсчитали в пять секунд пушечные залпы. Сомнений не было — одна за другой бочки были разнесены вдребезги. Стоявшие на борту моряки и офицеры зааплодировали.

— Как вас зовут? — Андреа в порыве пожал мужичку руку.

— Мокей, — представился тот.

— Это что же за имя? Ты откуда?

— Да вы и страны такой не знаете. Из России, — чуть стесняясь, ответил Мокей.

— Не знал, что в Тартарии знакомы с пушечным делом, но это не важно. У вас на родине верят в Бога? Вы христианин?

— Да уж не басурман! — обиделся мужичок.

— Ну, что же, господин Мокей, вы теперь канонир Мокей, с вашего позволения. — Андреа еще раз пожал руку своему канониру.

— Так-то оно так, но я бы хотел сначала выяснить, какие условия службы, да…

— Условия обычные, жалованье канонира императорского флота плюс процент от приза.

— И еще, — продолжил Мокей, проявив недюжинную хватку, — я должен обучить матросиков, которые будут при орудиях. И кроме того…

— Что еще?

— Вы меня простите, господин капитан, но ваш ром я не принимаю, дозвольте мне водку выдавать вместо этой гадости. Десять лет не могу привыкнуть. Вздутие живота у меня от него.

— А что такое водка? Это у вас в Тартарии пьют?

— Вы не знаете, что такое водка? — Мокей явно валял дурака. О том, что такое водка, не знал никто на корабле.

— Уважаемый, по-моему, вы переходите границы. Говорите, что вам нужно. — Андреа, совершенно безразличный к спиртному, был далек от таких проблем и не хотел ими заниматься.

— Дозвольте, я закуплю в счет провианта на судне? Обещаю, никто не пожалеет.

— Да, сделайте милость. — Андреа понял, что в общем-то ради хорошего канонира можно и рискнуть.

— Тогда договорились. Я, конечно, сомневаюсь, что в этой дыре найду водку, но спирт должен быть.

— Почему дыре? — удивился Андреа. — Порт-Ройаль — столица Ямайки.

— Да, конечно, но она так далеко от Москвы…

— Москвы? — не понял Андреа и добавил: — А водка — то же самое, что спирт?

— Ну… это настолько водка, насколько тростник — это ром.

— Ладно, действуйте, как считаете нужным, я отдам распоряжение боцману.

Андреа уже собрался отдать команду на возвращение, но тут на палубу выскочил взбешенный Топо.

— Где Барри! Что вы с ним сделали?!

— Не сторож я коту твоему, — сказал Андреа. — Ты, кажется, заболел своим котом.

— Это добрый дух корабля, а не кот! А вы стрельбу начали, не предупредили! Где он? Вы могли его убить своими пушками!

Но все кончилось очень быстро и счастливо. Услышав голос своего хозяина, Барбаросса подал сигнал. От грохота пушек он укрылся на грота-марсе,[52] откуда и заорал гнусным голосом.