Следствие по-русски 2 - Леонтьев Дмитрий Борисович - Страница 5

— Нет, чтоб польстить, — проворчал я, усаживаясь в машину. — Ничего, когда-нибудь я все же наберусь опыта. Чтобы тихо и спокойно жить вдали от сумасшедших городов, от иереев с проблемами их прихожан, не буду переживать из-за травли моих друзей-офицеров, научусь снисходительно относиться к насилующим страну политикам, постараюсь держаться подальше от разных подонков и не буду обращать внимания на лавины порнографических фильмов и книг.

Разумовский многозначительно хмыкнул и вдавил в пол педаль газа. Я опустил боковое стекло, подставляя лицо пахнущему смолой и хвоей ветру, и подтвердил:

— Да-да, когда-нибудь я так и сделаю. Какая это будет замечательная и спокойная жизнь!.. Что ты смеешься? Не веришь?! Я тебе вполне серьезно говорю — это последний раз. И не улыбайся так цинично. Сказал: в последний раз, значит, в последний раз! Подумать только, всего несколько лет назад я был вполне счастливым, нищим офицером в самом обычном, нищем отделении милиции. Счастливым — потому что я неторопливо и безопасно занимался расследованием краж электросчетчиков и банок с вареньем из общих коридоров, но вот в один злополучный день…

* Как ни старались мы успеть в город до наступления сумерек, но, когда мы добрались до отдела, в котором я когда-то работал, в высоком петербургском небе уже зажглись первые мерцающие звезды.

— Родные стены, — умилился я, рассматривая облупившуюся штукатурку и вычерченные мелом замысловатые ругательства на фасаде отдела. — Прошло всего несколько месяцев, а воспринимается все это уже совсем иначе. С какой-то нежностью, лиричностью…

Из глубин здания до нас донесся чей-то мощный, уникальный по содержательности мат.

— …ностальгией, — добавил я, уворачиваясь от плюгавенького мужичка в сером растянутом свитере, пулей вылетающего из отдела.

Пробежав по инерции еще несколько шагов, мужичок остановился, отыскал у себя под ногами булыжник поувесистей, запустил им в окно дежурной части и с криком: «Я любил вас всех нежно каждый день», бросился наутек.

Когда топот ног беглеца и его преследователей стих в ближайшем переулке, я мечтательно вздохнул и закончил:

— С тех пор ничего не изменилось… По крайней мере, снаружи. Посмотрим, что творится за кулисами.

«За кулисами» я также не нашел существенных изменений. На головы входящих в отдел все так же падала штукатурка, сонный дежурный старательно выводил каракули в многопудовой книге происшествий под аккомпанемент хора пьяных голосов из соседних камер, припозднившиеся посетители все так же тревожно оглядывались на железную дверь в конце узкого длинного коридора, из-за которой доносился все тот же знакомый, громкоголосый рев. Эхо, подобно опытному цензору, выбрасывало из этой редкостной по обилию и причудливости оборотов мата речи все нецензурные слова, отражая от стен единственное:

— Мать… Мать… Мать…

— Подождем, — предложил я Разумовскому, усаживаясь на длинную ярко-синюю скамеечку для посетителей. — Сейчас им лучше не мешать. Судя по всему, идет обсуждение плана оперативных мероприятий на текущую неделю.

— Мать… Мать… Мать… — подтвердили из-за дверей.

— А это уже подведение итогов за прошлую неделю, — догадался я. — Значит, минут через пять закончат.

— В опу… опу… опу… — с облегчением завершило эхо свою тяжелую работу, и из распахнувшейся двери посыпали в коридор раскрасневшиеся оперативники.

Большинство из них составляли незнакомые мне парни, на вид едва ли старше лет двадцати-двадцати двух. Я заглянул в приоткрытую дверь. Никитин сидел за столом и с мрачным видом перелистывал толстую пачку каких-то протоколов и справок, громко именуемую в юриспруденции «уголовным делом». Но, судя по выражению лица Никитина, теперь оно вновь превратилось в «пачку протоколов и справок», что и послужило причиной учиненному разносу.

Словно подтверждая мою догадку, начальник угро шлепнул бумаги о стол и с отвращением констатировал:

— И это теперь тоже можно засунуть… туда же.

— Как приятно вернуться в мир, где работают мужественные, выдержанные люди, — ностальгически вздохнул я, переступая порог. — Люди, которые могут послужить примером для…

— Куницын, заткнись! — «выдержанно» попросил меня «способный послужить примером» Никитин. — Я рад тебя видеть, но это не значит, что я рад тебя еще и слышать… Бардак! Какой бардак!.. Говори сразу, в угро возвращаешься?

— Во всяком случае, не сейчас. Пока что я отдыхаю. Тихо, размеренно, скучновато, но… отдыхаю.

— Дезертиры, — с плохо скрываемой завистью обвинил нас с Разумовским Никитин. — А мне еще два года до пенсии… Бардак!

— В документации напортачили или преступника упустили? — позволил я себе любопытство.

— Бумаги — это полбеды. Я уже привык к тому, что восемь из десяти протоколов составлены аборигенами с Новозеландских островов. Преступника тоже можно отыскать… Труп украли.

— Что украли?! — в один голос спросили мы с иереем.

— Труп! Покойника! Мертвеца! Жертву! Усопшего! Называйте как хотите. Утащили прямо из морга. Труп женщины с огнестрельным ранением головы. Сегодня должна была быть экспертиза. А этой ночью к моргу подкатили три «джипа», из них вылез десяток здоровых жлобов, погрузили труп в машину и укатили. Нет трупа — нет дела. Вы же знаете законы. И подозреваемый их знал. Сторожу пригрозили: «Либо один труп выносим, либо два. Второй — твой!» Что он сделает? Бардак!.. Сейчас такое в милиции творится!.. А на улицах вообще какая-то криминально-массовая истерия началась. Все опытные специалисты поувольнялись. Неопытные — начальством стали. А в отделах одни молодые пацаны работают. За прошлый год в Питере зарегистрировано 85 тысяч преступлений, из них только умышленных убийств — 830! А представляете, сколько не зарегистрировано?! Да, мы не в состоянии уже справиться с таким валом преступности! Но откуда взялась идиотская мысль, что в преступности виновата милиция?! Я вспоминаю формулировку из дореволюционных учебников по уголовному праву: «Преступность — это нормальная реакция нормальных людей на ненормальные условия жизни»! Народу жрать нечего, не говоря уж о «нормальных условиях жизни».

— Если все озлоблены, откуда добро возьмется? — спросил Разумовский. — Ошибки исправить можно. Тяжело, с кровью и потом, но можно. А вот как вернуть потерянное поколение? Поколение без веры, без памяти, без доброты? Поколение без образования и воспитания?.. И все равно не погибнем, — улыбнулся он. — Русский народ — очень сильный народ. Сильный и мудрый.

— Теоретически все это хорошо, — вздохнул Никитин, — а практически… Да вот взять, к примеру, вас: вы ведь тоже не в гости к старому коллеге зашли, о здоровье да о делах справиться. Мои жалобы выслушиваете, поддакиваете, а у самих в глазах меркантильный интерес плещется. И судя по тому, что вы опять вдвоем в наших краях объявились, могу с уверенностью предположить, что приехали вы отнюдь не «добро и любовь» нести. Готов свою голову против пивной бутылки поставить — скоро в моем отделе опять начнутся проблемы и неприятности. Угадал?

— Увы, Семен Викторович, угадали, — вздохнул я. — Но мы-то как раз «сознательные грешники». В нашем случае бездействие — куда большее зло, чем любое действие. Хотели узнать существующее положение дел да кое-какой помощи попросить. А теперь не знаем, что и делать: Сергеева нет. Рыбина нет. А Бураганов работает? Ничего о нем не слышали?

— Слышал. Уволился Бураганов.

— Так… Кто же работает?

Никитин только пожал плечами:

— Прокуратура.

— Нет, туда мы точно не пойдем, — решил я. — Если милиция хоть когда-то была «народной», то прокуратуру испокон веков власть использовала, как дубинку. А в разум и сердце у дубинки я не верю. Что же делать?

— Это ты у меня спрашиваешь?! — удивился Никитин. — Насколько я понимаю, вы оба появились с чем-то особенно гадким, опасным и противозаконным и хотите заняться этим на моей территории? И вы еще спрашиваете у меня, как удобней это сделать?!

— Ну…

— А так как возможностей вы лишены, а на одном желании далеко не уедешь, то ищете кого-нибудь не слишком «коррумпированного», с одной стороны, и не слишком затюканного «чистыми руками» — с другой? Чтобы этот человек способствовал вам в ваших авантюрных начинаниях на территории моего отдела и привлекал к нам внимание и без того возбудившегося к руководящей деятельности главка?!