Лекарство от смерти - Дашнер (Дэшнер) Джеймс - Страница 8

Друзья правы, как ни противно это признавать. Надо было сразу пробиваться, пока не вызвали наемников.

— Простите, — извинился Томас. — Мне показалось, что момент неудачный. А уж когда нам в морды ткнули оружием, то и вовсе стало бессмысленно трепыхаться.

— Да уж, что и говорить, — произнес Минхо и добавил: — Зато вы с Брендой свиделись.

Томас глубоко вдохнул.

— Она мне кое-что передала.

Минхо резко сел на кровати.

— Что значит — она тебе передала кое-что?

— Просила не доверять здесь никому. Только ей самой и какому-то Советнику Пейдж.

— Правильно, что еще ей делать? — сказал Ньют. — Она же пашет на ПОРОК. Актриска, так ее перетак. Устроила спектакль в Жаровне.

— Во-во, — поддакнул Минхо. — Чем она лучше хозяев?

Соглашаться Томас отказывался. Почему — он и себе объяснить не мог, не то что друзьям.

— Слушайте, я ведь тоже работал на ПОРОК, но вы мне доверяете, да? Вот и Бренда на них работает — может, не по доброй воле? Может, она изменилась? Не угадаешь.

Минхо задумчиво прищурился. Ньют просто сидел на полу — скрестив на груди руки и надувшись, как малое дитя.

Томас покачал головой. Смертельно устав от загадок, он открыл холодильник — желудок вовсю рычал от голода. Найденные сырные палочки и виноград они разделили поровну на троих. Томас свою долю буквально проглотил, запив бутылкой сока. Друзья тоже махом съели свои порции и не сказали ни слова.

Вскоре наемница принесла обед: ветчину с картошкой, — который парни тут же умяли. Судя по часам, был ранний вечер, однако спать совсем не хотелось. Томас присел на стул лицом к друзьям. Что делать? Как быть? Он все еще злился на себя: есть воля действовать, зато нет плана.

Первым после обеда заговорил Минхо.

— Может, сдадимся этим кланкорожим? Выполним требования? Потом как-нибудь в один прекрасный день, сытые и толстые, сядем вместе и посмеемся?

Прикалывается, чертяка.

— Ага, и ты найдешь себе клевую телку, остепенишься, заведешь детей. И вместе вы станете смотреть, как мир утонет в море шизов.

Минхо подхватил:

— Потом ПОРОК найдет-таки лекарство, создаст матрицу, и все мы будем жить долго и счастливо.

— Ни фига не смешно, — пробурчал Ньют. — Даже если матрицу найдут… Вы сами видели, что творится в Жаровне. Заколебемся ждать пока мир станет прежним.

Томас, ни о чем не думая, тупо пялился в пол.

— После всего, что с нами сделали, я ПОРОКу не верю. — Он все еще не мог оправиться от известия, что Ньют болен Вспышкой. Ньют — человек, который на все пойдет ради друзей. А ему вынесли смертный приговор, обрекли на медленную и мучительную гибель от неизлечимой болезни. — Этот Дженсон считает, что у него все схвачено, что все жертвы — во имя общего блага. Неужели так необходимо выбирать меньшее зло для спасения планеты? Даже те, у кого есть иммунитет, долго не продержатся. Девяносто девять целых и девять десятых процента населения постепенно превращаются в безумных чудовищ.

— Это ты к чему? — спросил Минхо.

— Это я к тому, что до того, как мне стерли память, я еще верил в бредни ПОРОКа. С меня хватит.

Сейчас Томас боялся лишь одного: если он вернет память, то откажется от своих слов.

— Значит, постараемся не прощелкать еще один шанс, Томми, — сказал Ньют.

— Завтра, — добавил Минхо. — Завтра мы как-нибудь да выкрутимся.

Пристально посмотрев на каждого из друзей, Томас согласился:

— Да, завтра. Как-нибудь да выкрутимся.

Ньют зевнул, и тут же — как это водится — зевнули остальные.

— Заканчиваем терки и спим.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Целый час Томас таращился в темноту и только потом сумел заснуть. И тогда же пришли сновидения — много обрывочных картинок из прошлого.

Перед ним за столом сидит женщина. Улыбаясь, она смотрит Томасу прямо в глаза. Осторожно отпивает из горячей кружки, вновь улыбается.

— Давай ешь свои хлопья, — говорит она. Это мама; доброта и любовь видны в каждой черточке ее лица, когда она улыбается. Она ждет, пока Томас доест завтрак, и только потом, потрепав сына по голове, уносит пиалку в мойку.

Томас сидит на ковре посреди комнаты, строит замок из серебристых кирпичиков, которые тут же срастаются. Мама — в кресле в углу, плачет. Почему — Томас понимает мгновенно: папа болен, уже проявились симптомы. Значит, и мама тоже скоро заболеет. Вирус найдут и у маленького Томаса; врачи узнают, что у него иммунитет — уже есть тест, выявляющий редких счастливчиков.

Стоит жара, Томас катит на велосипеде. От мостовой поднимается марево, по обеим сторонам — где прежде был газон — торчат лишь стойкие сорняки. Томасу душно, он потеет и в то же время счастлив. Мама ждет неподалеку и наслаждается каждым мгновением. Потом они вместе отправляются на пруд — вода в нем стоячая, дурно пахнет. Мама находит для Томаса камешки, и он бросает их: сначала просто вдаль, затем «лягушкой», как учил отец прошлым летом. Не получается… Усталые, они наконец возвращаются домой.

События во сне — воспоминания — становятся все мрачнее.

Томас опять дома. В гостиной на диване сидит угрюмый мужчина в темном костюме. Он сжимает в руках какие-то документы. Томас держит за руку маму. Создан ПОРОК, новое мировое правительство, состоящее из переживших катастрофу чиновников. Уцелевших во время небывалых солнечных вспышек, когда Томас еще даже не родился. Цель ПОРОКа — изучить зону поражения, место, в которое Вспышка наносит удар.

Мозг.

Гость в черном сообщает: у Томаса иммунитет, как и у некоторых других счастливчиков. Таких на планете меньше одного процента, и почти всем нет еще двадцати. Мир для них очень опасен, их ненавидят, называют из зависти иммуняками. Инфицированные к ним беспощадны, а ПОРОК защитит Томаса. Томас поможет им разработать лекарство. Он умен, один из умнейших среди протестированных. Маме ничего не остается, только отпустить сына. Мама не позволит ему смотреть, как она медленно теряет рассудок.

Позже мама говорит Томасу, что любит его. Она счастлива, что сын избежит того, что произошло с его отцом: у них на глазах он утратил последние капли рассудка, перестал быть человеком.

Досмотрев этот сон, Томас провалился в темную бездну.

Утром его разбудил громкий стук. Томас едва успел приподняться на локтях, как в комнату ступили все те же пятеро наемников с пушками на изготовку. Последним вошел Дженсон.

— Проснись и пой, — сказал Крысун. — Мы посовещались, и я решил вернуть вам память. Нравится вам это или нет.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Спросонья Томас соображал туго. Дрема, воспоминания о детстве по-прежнему застили разум. Юноша даже не понял, что сказал Дженсон.

— Хрен тебе, — ответил Ньют. Он уже вскочил с кровати и яростно смотрел на Дженсона, сжав кулаки.

Томас прежде не замечал за другом такой ярости. До него вдруг дошел смысл сказанного Крысуном — и сна как не бывало.

Сев на кровати, Томас произнес:

— Ты же говорил, что это необязательно.

— Боюсь, выбора не осталось, — ответил Дженсон. — Время лжи прошло. Если вы и дальше будете тыркаться в потемках, ничего не выйдет. Извините, вернуть вам память придется. А ты, Ньют, выиграешь больше остальных. Ты, как никто другой, должен быть заинтересован в успехе эксперимента.

— Мне плевать на себя! — глухо прорычал Ньют.

Заработали инстинкты, чутье, и Томас понял — вот он, шанс. Соломинка, за которую надо хвататься без лишних раздумий.

Томас пристально следил за Дженсоном. Выражение лица у того смягчилось; Крысун глубоко вдохнул, словно предчувствуя опасность и желая пресечь ее в зародыше.

— Ньют, Минхо, Томас, послушайте. Я представляю, через что вы прошли, каких ужасов навидались, но самое худшее позади. Минувшего не изменить, не исправить, друзей не вернуть. Однако все будет напрасно, если мы не завершим матрицу.